Вечером 20 октября с рабочим визитом Москву посетил президент Сирии Башар Асад. Состоялись переговоры с Владимиром Путиным в узком составе, а также в расширенном. Говорили в основном о борьбе с терроризмом, так же обсуждались вопросы связанные с продолжением наступательной операции Сирийских войск на позиции боевиков.
Визит Башара Асада в Москву стал мировой сенсацией. Идущая уже пятый год гражданская война привела к тому, что Асад давно уже не покидал страну, ведь выбросить его вон стало идеей фикс и вооруженных повстанцев, и иностранных врагов. Посещение Москвы не означает, что Асад готов уйти. Оно свидетельствует совсем о другом.
О том, что во вторник вечером Москву по приглашению Владимира Путина посетил президент Сирии, Кремль объявил лишь утром в среду — это было сделано по просьбе сирийской стороны.
Видимо, сирийцев волновали прежде всего вопросы безопасности. Даже если Асад прилетел и улетел на российском самолете (что более чем вероятно), они, скорее всего, не хотели, чтобы хоть кто-нибудь из его противников узнал, что в данный момент в Дамаске нет президента. Причем понятно, что в первую очередь имелись в виду не внутрисирийские вооруженные отряды, а соседняя Турция и США. Все-таки пролетать Асаду, скорее всего, пришлось над территорией Ирака, небо которого контролируют американцы, и кто знает, что они предприняли бы, если бы вычислили даже российский самолет с президентом Сирии на борту.
Поездка в Москву заняла менее половины суток, сами же переговоры, сначала в узком, а потом и в широком составе, шли более трех часов. Асад привез с собой большую делегацию, но, что характерно, на фотографиях, опубликованных после встречи, никого из сопровождавших его сирийцев не видно (кроме переводчика). Состав участников ни с сирийской, ни с российской стороны не оглашается, но все по тем же фотографиям видно, что и с нашей стороны было более чем серьезное представительство — практически все ведущие члены Совета безопасности: кроме самого президента, были Медведев, Патрушев, Лавров, Шойгу и Фрадков.
В Дамаске о поездке сообщили только после того, как о визите объявила Москва, и сирийцы подчеркнули, что это была первая зарубежная поездка Асада с момента начала беспорядков и гражданской войны в их стране. Действительно, официально Башар Асад не покидал Сирию почти пять лет — волнения начались в конце января 2011 года. Его последний зарубежный визит, о котором известно, состоялся в декабре 2010 года в Париж.
Тогда он с супругой мило обедал в Елисейском дворце с президентом Саркози и его женой Карлой Бруни — «арабская весна» уже началась (первые волнения в Тунисе), но никто еще не знал об этом. А уже через несколько месяцев Франция стала одним из главных инициаторов вторжения в Ливию, а потом и врагом Асада. Запад и страны Залива стали всеми способами поддерживать повстанцев, и Асад оказался в кольце врагов. А летом 2012 года теракт унес жизни нескольких его близких соратников из числа военных и спецслужбистов, включая родного брата его жены.
Выезжать из страны в таких условиях стало просто опасно. Тем более что все больше районов Сирии переходило в руки исламистов и вооруженной оппозиции. Западная и арабская пресса несколько раз запускала дезинформацию о его ранении или бегстве, но Асад все четыре с лишним года испытаний провел на родине. И вот теперь прилетел в Москву.
Он уже не раз бывал в России — в 2005 и 2006 вел переговоры с Путиным, а в 2008-м — с Медведевым. Последнего он принимал в Дамаске летом 2010-го. С началом гражданской войны основные контакты между руководством двух стран поддерживались по телефону и через спецпредставителей, хотя и российские высокопоставленные чиновники периодически посещали Дамаск, например, в феврале 2012-го, когда уже вовсю шли боевые действия, к Асаду приезжали Лавров и глава СВР Фрадков.
Все эти годы Россия помогала Асаду оружием и разведданными, ну а весной этого года, когда положение сирийской армии стало серьезно ухудшаться, Москва и Дамаск, судя по всему, начали переговоры о военной операции в Сирии. Шел обмен высокопоставленными делегациями (в Москву приезжал глава МИДа, видимо, официально передавший просьбу о военной помощи), но понятно, что были и телефонные переговоры Путина и Асада, хотя официально последний их разговор по спецсвязи состоялся два года назад.
После того как 30 сентября Россия начала военную операцию в Сирии, естественно, возникла необходимость прямых личных переговоров двух президентов, и Асад оказался в Москве. Опубликовано только начало беседы, и в нем, конечно, нет ничего такого, чего бы раньше публично не заявляли и Путин, и Асад.
Путин сказал и о помощи законному правительству в борьбе с международным терроризмом, и про обеспокоенность России тем, что против войск Асада воюют около четырех тысяч выходцев из нашей страны, и упомянул про положительные результаты, которых в последнее время добивается в борьбе с терроризмом сирийский народ, естественно, подразумевая начавшееся при поддержке российской авиации наступление сирийской армии. Нет ничего нового и в том, что Путин подчеркнул, что окончательное решение сирийского кризиса возможно только политическим путем:
«Сирия — дружественная для нас страна. Мы готовы внести свой посильный вклад не только в ходе боевых действий в борьбе с терроризмом, но и в ходе политического процесса — разумеется, в тесном контакте с другими мировыми державами и со странами региона, которые заинтересованы в мирном разрешении конфликта».
Тут важен сам факт очередного подчеркивания смысла российской военной операции — кроме укрощения радикальных исламистов Россия хочет обеспечить военные успехи Дамаска, которые подтолкнут его противников к переговорам. Ведь одна из главных проблем в том, что США, Англия, Франция, Саудовская Аравия, Катар и Турция давно уже сделали ставку на свержение Асада и точно так же настраивают сирийскую вооруженную оппозицию. Понятно, что повстанцы хотят ухода Асада, но если бы они не чувствовали полной солидарности с ними в этом вопросе их зарубежных спонсоров, то не выдвигали бы требование ухода Асада как главное условие начала переговоров с Дамаском.
После начала российской операции и Запад, и мусульманские страны понимают, что Асад не уйдет и с ним придется вести переговоры. И значит, скоро и зарубежные представители различных повстанческих сил «дозреют» до прямых переговоров с Дамаском. Да, при международном участии, например, в формате Женевы-3, но альтернативы этому нет. Точнее, есть только одна — долгая война, в которой при российской поддержке сирийская армия будет постепенно возвращать себе контроль над территорией страны.
Конечно, сразу же после объявления о переговорах в Кремле все противники Асада стали говорить о том, что требование его ухода неизменно, что никто не согласится терпеть его после переходного периода. Турция, только перед тем предложившая, чтобы Асад — «так и быть» — полгода участвовал в переходном правительстве, сообщила, что «если бы Асад мог подольше остаться в Москве, чтобы сирийский народ мог быть спокоен, или же он мог остаться там навсегда, и тогда бы начался настоящий переходный период».
Но это все слова. Появление Асада в Москве означает, что он готов к переговорам о будущем устройстве Сирии и ее власти, но вовсе не свидетельствует о его намерении уходить в отставку.
Да Путин и не мог требовать или подталкивать его к этому, это только американцы могут так вести себя с чужими президентами. Асад для Путина — сражающийся президент, человек, пытающийся сохранить Сирию. Если он уйдет, рухнет то, что осталось от сирийской государственности, и страну уже будет не восстановить, она станет частью халифата.
Где логика в том, что Россия сначала все четыре года войны поддерживает Асада, потом оказывает ему прямую военную помощь, а теперь вдруг отворачивается от него и принуждает дать обещание уйти в отставку? И что получает взамен — кусок Сирии, населенный алавитами, или гарантии участия сторонников Асада в будущем правительстве? И что, такое предательство союзника поможет России укрепить свои позиции на Ближнем Востоке? Абсурд, но такую линию поведения Москвы на полном серьезе рассматривают некоторые аналитики.
Асад не является ни российским ставленником, ни российской марионеткой, и ставка на него со стороны Москвы была вполне осознанной. Война в Сирии все равно может закончиться только победой — пускай и относительной — одной из сторон конфликта. Россия выбрала Асада потому, что нашим интересам отвечает единая светская Сирия. Да, реформированная в сторону автономизации или даже федерализации, да, с участием во власти самых разных сил, но реально договориться об этом могут только сами сирийцы и только при наличии сильной власти в Дамаске.
Вариант сделать Асада всего лишь одной из сторон конфликта и к тому же поставить его в слабую позицию, связав обещанием уйти после достижения компромисса — бесперспективный с точки зрения сохранения единого государства.
Для того чтобы понять это, достаточно посмотреть на опыт Сомали, Ливии, Ирака, Йемена. Отсутствие сильной центральной власти в арабском государстве, еще и при условии вмешательства во внутренние дела страны внешних игроков или даже прямой иностранной интервенции, приводит к распаду государства.
Асад, конечно, может быть, и решит оставить власть, но это не может произойти раньше того, как будет полностью прекращена война и сирийское государство вернется к нормальной жизни. Сколько для этого потребуется времени — год, три, пять? Да на одни только переговоры в лучшем случае уйдет год, так что загадывать сейчас бессмысленно.
При этом, конечно, в ближайшем будущем будут новые мирные инициативы Москвы и Дамаска, судя по всему, именно о них Путин сегодня и говорил по телефону с руководителями Турции, Саудовской Аравии, Иордании и Египта сразу после того, как Асад улетел из Москвы. Причем не пустые, а нацеленные на организацию прямых, а не через посредников, переговоров всех сторон внутрисирийского конфликта, что сейчас принципиально важно. А в ходе самого межсирийского круглого стола Асад, конечно же, пообещает провести внеочередные выборы президента после заключения мирного соглашения и достижения договоренностей о будущем устройстве Сирии.
Нужно ждать новых инициатив. Вот только согласиться на них те, к кому они обращены, смогут лишь после того, как окончательно убедятся в своих неблагоприятных перспективах на поле боя. Об этом, в общем-то, и шла речь на переговорах в Кремле.
