В Новое и Новейшее время и в философии, и в культуре в целом широкое распространение получил взгляд на Бога лишь как на некий нравственный Абсолют. Такой Бог ждет от человека лишь морального поведения и требует только любви, но не страха и поклонения. Так считали, например, великий немецкий философ Иммануил Кант и великий русский писатель Лев Толстой. Согласно подобному умонастроению, страх Бога и поклонение Ему в любых культовых формах являются суеверием, которые унижают человека и отрицают его свободу. Дескать, Бог ведь не суров и не мстителен, чтобы внушать «страх и трепет». Исполняя заповедь любви по отношению к людям, ты тем самым исполняешь и все необходимые Божественные заповеди. Ничего другого Бог от тебя и не может требовать — иначе Он не благ и не милосерд.
Это умонастроение очень льстит современному сознанию. К XXI веку человек создал поразительно богатую и мощную цивилизацию. И теперь ему, поглощенному делами — уже не до памяти о Боге. Современный человек, пожалуй, прежде всего, ищет удовольствия и комфорта. Любовь — это да, это понятно и приемлемо, потому что приятно. А страх — явление неприятное и пугающее, какое-то совершенно некомфортное.
Однако ведь сказано в Священном Писании: «Начало мудрости страх Господень» (Пс. 110:10). Вот оно, начало мудрости: осознание беспримерного величия и могущества Бога, несоизмеримости Его возможностей со скудными человеческими силами. Любая человеческая претензия на самостояние разбивается о евангельское «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Лк. 3:8). И в виду этой несоизмеримости, конечно, подобает и бояться Бога, и поклоняться Ему.
В конце концов, только Бог будет решать, кто спасен, а кто нет. Только Он имеет эту последнюю и страшную власть — прощать и наказывать. И «страх и трепет» тогда просто необходимы перед лицом Его грозной власти. Апостол Павел увещевал: «со страхом и трепетом совершайте свое спасение» (Фил. 2:12).
Идею Божиего превосходства выражает одно из Божиих имен — Господь. Оно может относиться как ко Всей Пресвятой Троице, так и к каждому Божественному Лицу. В древнегреческом языке в качестве слова «Господь» использовалось слово ὁ κύριος (kyrios). На русский язык τό κῦρος переводится как «владыка», «господин», «повелитель», «хозяин», «глава». Очень интересно то, что древнегреческое слово Господь является однокоренным со словом τό κῦρος (kyros) — по-древнегречески это «власть», «сила». И тогда Господь — это Тот Единственный, Кто имеет подлинную силу и настоящую власть. Именование Бога Господом есть признание Его силы и власти.
Кстати, можно заметить, что слово «Господь» сегодня не особенно популярно даже в церковной журналистике, поскольку может отпугнуть внецерковного читателя «своей окрашенностью в молитвенно-пафосные тона». Об этом в «Фоме» писал, например, Константин Мацан. Думается, оно так неудобно для современного человека еще и потому, что логично требует от него признания себя рабом Божиим. А в наш век всяческих свобод такое признание странно, непривычно. Но, возможно, подлинная свобода только с этого и начинается. Ведь, как говорится, лишь тот, кто по-настоящему боится Бога, уже не боится других людей.
