Россия XXI век

Хабаровск был и остается литературной столицей Дальнего Востока. Известные всему миру писатели и поэты часть своей жизни или всю жизнь посвятили этому удивительному краю и городу на Амуре.

Наверное, Хабаровск на берегу Амура — это город, располагающий к творчеству, поэтому не скудеет наша земля талантами. Ушли из жизни Виталий Захаров и Виктор Еращенко, но на их место в поэтическом строю встают новые поэты. Ведут творческие мастерские литературной площадки «АмуриЯ» при Краевой библиотеке (ДВГНБ) поэт и прозаик Геннадий Богданов, поэтесса Марина Савченко, сотрудник ДВГНБ Екатерина Бондаренко, открываются ранее неизвестные имена.

Российский литературный журнал «Дальний Восток», вошедший в «Золотой фонд прессы 2015», знакомит нас с дальневосточной поэзией. Было бы неправильным считать, что поэты-дальневосточники — это строгое мужское братство.

По небесной лестнице

По небесной лестнице
ходят те,
Кто стремится в помыслах
к высоте,
Кто от нежной юности
выбрал путь —
Жить, как Бог велит, а не
как-нибудь.
Не за кое-кем идти —
за Христом,
Чтоб нести свой дух только
в Божий дом.
Чтоб прогнуть себя под
церковный свод,
Чтоб собрать сюда весь
честной народ.

Как любил наш батюшка
первый глас,
Как умел молиться он
за всех нас.
Как хранил в душе своей
Божий страх,
А теперь молитвенник,
в небесах.
А теперь поют ему:
«Упокой!»
У могилки люд честной —
да-рекой!
Заработал батюшка
свой венец.
По заслугам воздаёт
Бог Отец!

Осенняя бессонница

Тихо скучаю всю ночь по теплу
Ласковых рук листопада.
Сверху звезда, раскрошившая мглу,
Падает. Значит, так надо.

Ветер с деревьев срывает листву
С грустным томительным шумом.
Мокрое небо легло на траву
Думы свои передумать.

Осень пускает за тёмным окном
Молнии белые стрелы.
Целая вечность в мгновенье одном
Передо мной пролетела.

Чужое горе

Какое горе, если не помочь,

когда не в силах горе превозмочь —

чужое горе. Хуже чем своё,

ведь не спасает в горе забытьё.

Чужое горе — словно в горле ком

(я знаю плачет колокол по ком).

Чужое горе — ближе, чем своё.

Реву, как море: горе всё — моё.

Крупица радости

Сгорит с тоской наполовину
Неразделённых чувств полынь.
И дни, как сериалы, ми́нут
От гнева собственных гордынь.

Но постепенно сократится
Души пустая колея,
И тихой радости крупица
Сверкнёт, как исповедь твоя.

Покажет солнечная осень
Очередное озорство.
И чем она рыжеволосей,
Тем бесконечней волшебство.

Шагайте, родные, в Европу

Шагайте, родные, в Европу.
Пусть сбудутся ваши мечты.
А люди Донбасса за гробом
Идут, превращаясь в цветы.

Не нужно мне ваших традиций.
Мне чужд европейский ваш быт.
Я Харьковом буду гордиться,
Что с Русью историей сшит.

Вот только летит в неизвестность
Святой Слобожанский мой край.
И шепчут забытые веси:
«Народ православный, вставай!»

Сентябрит, сентябрит...

Не слетают еще чудо-птицы багряные с веток,
Но поникла береза с осеннею прядкой в косе...
Сентябрит, сентябрит... Что-то было не так и не эдак,
Если ветка живая сломалась еще по весне.

Кто по серцу живет, не отыщет надежного брода,
Чтоб пройти как по суше (да всякий ли смоется след?).
Не закрыть ли его, а ключи бросить с берега в воду,
Чтоб уже никогда и никто заглянуть не посмел...

Только совесть чиста — а бывает ли высшей награда?
Сентябрит за окном...
И скрипит о неведомом дверь...
Не жалей о печали — ее унесет с листопадом,
Расчищая места для находок и новых потерь.

Больничная палата

На заплату — ветхая заплата,
Дырок же вокруг — не перечесть…
Этот мир — больничная палата.
Кажется, палата номер шесть.
Запахнулись серые халаты,
Только так же светит нагота.
Вот она,  больничная палата:
Новый мир — со старого листа…
Лица — как Малевича квадраты,
В Божий образ верится с трудом.
Этот мир — больничная палата,
(Догадались — сумасшедший дом).
За безумие пришла расплата:
Хоть рыдай, хоть смейся, хоть кричи…
В этой неприкаянной палате
Бесы — самозваные врачи.

Любовь

Мой друг и брат! Довольно осуждений!
Пройдёт зима и всё вернётся вновь.
И будет день, весна, кусты сирени,
И первая горячая любовь.

Счастливая? Несчастная? Не знаю.
С каких-то изменившихся орбит
Она на землю выкатится в мае.
Ведь без Неё ничто здесь не звучит.

Наважденье

Твёрже любого гранита
Мысли осенней копьё:
Белыми нитками шито
Счастье твоё.

Ветер ли выдумал это,
Птица ль махнула крылом?
Но не дождёшься ответа
В сердце своём…

Только прошло наважденье,
Солнце в глазах и покой.
Жизнь продолжает движенье
За тишиной.

В раю нераспятых нет*

В Раю нераспятых нет,
Путь в горнее — крест и распятие.
Слепцы «покупют» билет:
Конечная точка — проклятие.

Льстецы покупают иуд.
Вне очереди — предающих
По сопке кровавой ведут,
И нет в той толпе отстающих.

В раю нераспятых нет.
Распятие — это победа,
В Раю — показавший Свет —
Господь, претерпевший это...
_______________________________________

* "В раю нераспятых нет" - слова преп. Силуана Афонского.

Так и идем пока одни...

Спешу по улицам, а рядом
Проходят люди и молчат,
Вчера еще за снежным градом
Не видно было и плеча,

А нынче солнечная кротость,
И снова в лицах красоту
Ищу, как пчелка в сердца соты
Пытаюсь спрятать, что сочту

Надеждой, видно, расплескала
По капелькам и суету
Весна на лето, я устлала
Дорогу светом, свет потух

Движение по холму

Уютная квартира на третьем этаже, 
Где можно не стесняясь ходить в неглиже. 
Пока мальчики спят, девочки варят суп. 
Запутавшись в мире, который если не туп, 

То груб: прикоснувшись к плечу жаркой волной 
Событий, тут же обдает ледяной коркой 
Из морозильника ненависти. Стеной 
Встает оглушительной. Поэтому. В норку 

Прячутся все. В сомнениях. Поколение 
За поколением. Серпы жнут на рассвете. 
Световой волной с неба. Излучения, 
Зафиксированные в почерке летом. 

Выводы делайте сами

Вопрос? Многоточие? Точка?
Нагие — перед Небесами…
Иконы опять мироточат,
А выводы — делайте сами.
Бессильным становится слово,
Да что тут изменишь словами?
Гвоздь новенький — в раны Христовы.
И выводы делайте сами…
По капле наполнилась Чаша,
Кровь плещется рядом с краями…
Кресты вырастают, как чаща:
Все выводы — делайте сами.

Страницы