Бедная Россия, добрая страна. И сына любит, и пасынка. И того жалеет, и этого милует. И последнего царя-батюшку чтит так, как при жизни его не почитали, и дедушку Ленина все фараонит в мавзолее не Красной площади, да и в каждом крупном городе на центральной площади все монументит его с протянутой к коммунизму рукой. И с праздниками у нас та же история получается. Как бы и Рождество есть (государственный праздник все ж-таки!), но и Новый год никто еще не отменял. Хотя Рождество de facto отменяется самим широким, как русская душа, празднованием Нового года.
Вы здесь
Протоиерей Андрей Кульков. Публицистика
Что останется
Захотелось моей маме карамели «Москвичка»… Тоже мне, нашла сладость… И ведь пошла специально в магазин. Была зима. По узко расчищенной улице мама поднялась на сугроб, пропуская машину. Машина проехала … и мама поехала… с сугроба. Она упала. Случилось самое плохое, что может случиться в ее возрасте: она сломала шейку бедра. Эх, мама, мама…
Второй номер
Есть у военных такой термин — «второй номер». После игумена Иоанна (ныне владыки) в Даниловском монастыре таким незаменимым «вторым» был для меня отец Даниил. Вспоминаю отпевание моего отца, монаха Матфея, постриженного перед смертью по благословению владыки Михея. Отпевание моей мамы. Вижу военный уазик и где-то всегда рядом — братскую руку отца Даниила. Или вот понадобилось привезти в наш дом какую-то мебель. Тащим этот диван из монастырского «бычка» вместе с о. Даниилом, смеемся, что в деревенском доме нестандартные узкие двери. Или просто встретились где-то случайно. При каждой встрече расплываемся в улыбках, пара слов, пара шуток, как условный знак «свой-свой»… Вроде и нет человека с тобой напрямую рядом, а он рядом, пусть и вторым планом. Если мы и говорили, то мало, вскользь. Ясно, что главное не в словах. Это когда ты с человеком, что называется, «на одной волне». Это если человек молится. Если он доброго Духа. А отец Даниил таковым и был. С ним и помолчать было хорошо, не тягостно. Он был свой…
Опыт победы
Чем солнечней сияют дни и уверенней чувствует себя весна, радующая первой зеленью, первыми цветами, чем ближе по дням дыхание Пасхи, тем больше на рынках мы видим в продаже искусственных цветов и составленных из них гирлянд и венков. И охотно раскупаются эти «визитки смерти», разносятся по домам и соседствуют в них с пасхальными куличами и яичками.
И возникает вопрос, какого же праздника ждут люди, считающие себя православными и покупающие на рынках эти траурные венки накануне Пасхи?!
С Евангелием в руках
Всякому человеку знакомы потрясения. Вот сверкнет ослепительно молния, следом рванет, как хороший заряд тротила, гром, содрогнутся стены дома, — и невольно губы зашепчут слова молитвы…
Но бывают потрясения другие. Вот звучат в храме слова Апостола Павла: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема…» (1 Кор. 16:22). «Да будет проклят!» — есть и такой перевод. И понимаешь, что тоже молния ослепила, тоже громом колыхнуло, да посильней, пожалуй…
Как же так, скажут те, которых, увы, немало сейчас встречаешь, — религия должна давать заряд любви, терпимости, всякого там гуманизма, а тут так некрасиво получается — «будет проклят».
Моё Евангелие
Цикл «Три ночи»
Ночь первая. Посылка до востребования
Перебирая свои архивы, я удивляюсь тому, для чего я столько лет храню все это старье, но еще больше удивляюсь тому, почему, перебирая его каждый раз, не выкидываю?
К чему эти полинявшие фотографии, картинки, записочки, понятные только мне, листочки, которые что-то поведать опять-таки могут только мне?
Вот, например, программы телепередач, которые я аккуратно вырезал из газет и в которых фломастером неумолимо отмечал наиболее интересное для просмотра. Они приклеены к моим первым, еще школьным, дневникам. Взять хотя бы вот эту телепрограмму на новогоднюю неделю 1975–76 годов…
