Мы в духовной пустыне живем,
И в плену миражей – миллионы.
Лицемерие, злоба кругом,
Царство гнусных страстей и мамоны.
Правят деньги и глупая спесь
В сладком рабстве комфорта, гордыни,
А любовь, бескорыстие, честь,
Благородство – посмешище ныне.
Богомудрых днесь братьев чтим святых,
Помнят наши сердца благодарные:
Через их труды, по молитвам их
Стала Русь святой, православною.
Как живительной чистоты родник
Источили Кирилл с Мефодием
Наш возвышенный и святой язык,
Достояние нашей Родины.
Лет прошло с тех пор больше тысячи,
Засорилась речь наша славная,
Ходит в рубище, будто нищенка,
Вся покрыта словами срамными.
Нет былой красы, силы нет в словах,
Ноют язвы – слова поганые.
Но хранят еще речь славянскую
Храмы Божии православные.
А враги не спят – слышен злобный рык –
Ополчились на слово церковное,
Не по нраву им, что славян язык
Задает устроенье духовное.
О, словенские просветители
И апостолам равночестные!
Из родной страны помогите вы
Поскорей прогнать речи мерзкие.
Помогите нам, богомудрые,
О, святые братья всехвальные,
Речь ценить славянскую чудную,
Веру свято хранить Православную!
Неужто май? Неужто снова
Оделись свежею листвой
Деревья? Шелестящий говор
Ветвей я слышу над собой.
Цветут сады. В цветах купаясь,
Поет от счастья соловей,
Щемящего волненья радость
Он дарит песнею своей.
Люблю я в час прогулок поздних,
Взгляд устремляя к небесам,
Медовый сладковатый воздух
Пить, как живительный бальзам.
Садится солнце за рекою,
В палитру небо превратив,
И в сердце зазвучал мотив
Любви, надежды и покоя.
(Посвящается митингу «За честные выборы»)
«Помните, что самый громкий крик и самое пронзительное слово
не всегда являются правильными, верными и честными.
Так соблазнился наш народ дважды, а может быть,
и более в течение последних ста с небольшим лет.»
(Из проповеди патриарха Кирилла
в третью годовщину своей интронизации 01.02.12г.)
Мы убиваем собственных детей,
Кромсая нерожденных их на части,
Средь нас – лжецы и воры всех мастей,
Но требуем мы честности от власти.
Не любим инвалидов, стариков
За то, что хлеб едят наш, жить мешают,
Однако, к извращенцам всех сортов
Трусливо толерантность проявляем.
Нечестие – в чести, в умах – содом...
Да разве честность только в выборах нужна?!
Давайте честно сами жить начнем,
Тогда с колен поднимется страна.
Какие мы – такая наша власть,
Что заслужили, то и получили.
А дух мятежный – злейшая напасть,
Нам революции лишь слезы приносили.
Лето военное. Керчь. Оккупанты.
В ветхом домишке – враги - «квартиранты».
Там три голодных сестрички глазами
Жадными смотрят, как зубы вонзает
В сало фашист окаянный. До дрожи,
Невыносимо детей голод гложет…
Старшая, вдруг увидав шоколадку,
Фрицем забытую, тихо, украдкой
Ловко схватила и - к сестрам опять.
Было ей лет тогда шесть или пять…
Вышли на улицу, спрятались где-то,
Чтобы отведать диковину эту.
Есть у России заступник смиренный:
Савва, молитвенник наш преподобный,
Душу омывший слезой умиленной,
Стаду Христову наставниче добрый.
Следовал Савва духовно учителю:
Сергий* давал все ему наставления,
Сергий и Савва в небесной обители,
Молятся ныне о нашем спасении.
Он основал на Стороже** обитель
Вскоре, по просьбе князя Георгия***,
Савва и ныне ее покровитель,
И чудеса там случались премногие.
Помнят те стены французов нашествие,
Храм разорить басурмане задумали,
Но сохранил монастырь свой от бедствия
Савва святой… Как-то ночью безлунною
Савва явился вдруг их предводителю
Италиянскому принцу Евгению****,
Очень просил оградить от грабителей,
И обещал он в сраженьях спасение.
Утром, увидев икону святого
В храме, Евгений ему поклонился,
Просьбу исполнил, и вскоре живой он
И невредимый домой возвратился.
То рассказал его сын в назидание,
Он к нам приехал к мощам приложиться,
Чтобы исполнить отца завещание,
И преподобному здесь помолиться.
Вера присутствует в жизнь всегда,
В юности верим, что счастливы будем,
Сеятель – в то, что дождется плода,
Верят газетам наивные люди.
Верит ученый своим аксиомам,
Школьник – учителю, хворый – врачу.
Я же – о вере в единого Бога,
Истинной Вере поведать хочу.
Бога по-своему все разумеют,
Сколько религий-то – счета им нет.
Но лишь одна из них право имеет
Людям нести в себе Истины свет.
Мы, о себе клевету не приемля,
И о других предпочтем правду знать,
Паче – о Боге должно быть стремленье
Знанием подлинным лишь обладать.
Много свидетельств у Истинной Веры:
Божие Слово и сонмы святых…
Сколько чудес посылает – без меры,
Бог, сохранить чтобы верных своих:
Русской истории ход православный,
И Благодатного радость огня*,
И утвержденья Вселенских Соборов** -
Все они Истины светом горят!
Жизнь свою отдал Господь за людей всех,
Это – свидетельство Божьей Любви,
Крестную Жертву Христа исповедав,
Можем сказать: Веру мы обрели.
Я гляжу на пруд зачарованно,
Что зеленою стянут ряскою,
Все мне кажется старой сказкою…
Может место здесь заколдовано?
Здесь звенящая тишина вокруг, -
Молчаливый поет хор камерный,
В хороводе березки замерли,
Словно время чудом застыло вдруг.
Влажный воздух лесной пьянит слегка,
Ароматами дышит пряными,
Берег мягкими выстлан травами,
Из воды глядят сквозь туман века.
И от дивного созерцания
Сердце чуткое встрепенулося,
И мне кажется, прикоснулась я
К вечным истинам мироздания…
Отшельник у старца спросил:
- Отец, почему у меня
В пустыне совсем нету сил
Без пищи стерпеть и полдня?
Ведь раньше, в обители сей
Прожить на одной лишь воде
Легко мог я несколько дней!
Где ж силы мои, авва, где?
- Признайся, своим воздержаньем
От братьев ты жаждал похвал,
И дух сладковатый тщеславья
Тебя ежедневно питал.
Когда ж ты постишься в пустыне,
Тщеславье не кормит тебя,
Поэтому алчешь ты ныне, -
Ответил наставник, скорбя.
(Первоисточник притчи: "Сборник христианских притч")
Вопрошу у смятенного сердца:
Подскажи, где же правильней путь –
Лишь молитвой, надеждой согреться,
Или шею злодеям свернуть?
Но не слышу ответа – покрыла
Мое сердце короста страстей,
И умом скудным мне не по силам
Вникнуть в суть стольких разных идей.
И тут глас хлада тонка так нежно,
Лишь коснувшись души, охладил
Рассуждений былую мятежность,
Помышлений сомнительных пыл.
ВозложИм упованье на Бога,
От Него будем ждать вразумленья,
Бог укажет России дорогу
(Может быть, чрез Голгофу) к спасенью.
Стихотворение родилось под впечатлением дискуссии о том, что важнее для спасения России – только лишь молиться, или действовать более радикально.
