Три сказки из сборника "Сказки бабки Марьи" с пед. комментарием

Травинка-былинка

Из-за леса, из-за гор шли рубанок да топор. Избу ладили, клеть поставили. А во той клетушке – сказки да частушки. Ладно, детки, погодите – это присказка, а сказка в моем мешке поглубже лежит…

В деревеньке Луговой жил парнишка боевой. Артемушкой звали. Ловок был – страсть! И в бабки всех обойдет, и в подкучки, и в ножички, и в палку-выручалку… Станут на Пасху яички катать – и то первый. Любо ему это было. Раз в пряталки игру затеяли – шуму по всей деревне. Уж старухи из терпенья вышли – шли бы, что ли, за околицу в лесок горлопанить! И так случилось, что Артемку сразу и нашли. Вот те и ловкач… Ох, обиделся парень! Ясное дело, привык верховодить. Ребята ему:
- Води, Артемша, отваживайся! - А тот уперся:

- «Меня щенок Вьюнок выдал, под крыльцо за мной полез. Помеха была!» Сказал, как отрезал – и в дом ушел. Ну, порядок, ясно какой. Встала ребятня под окнами и запела: «Неотвада, Краснорожа, прям на борова похожа! Неотвада, Краснорожа…» Артемка во двор, а они из соседского огорода поют: «Неотвада, Краснорожа…» Он через картошку тайком - к бабке на другой конец. А мальчишки и там углядели: «Неотвада, Краснорожа!..»
Побросал вгорячах мальчишка в мешок рубаху да картуз воскресный и пошел в гневе да обиде из деревни к тетке. - Через бор сосновый стояла деревенька Калиновка. Одним боком на бор, другим – на поле. Поле перейдешь – станция. Там уже «чугунка» - дорога железная тянулась.
- Не примет тетка – в город Питер поеду под вагоном! - Дело глупое - недолгое. Хватились ребята – нету Атремки. Ясно, куда подался. Тетка Варвара его привечала. Свои-то детки подросли… Рассказали бабке. Бабушка Дарья у колодца стояла – так с ведрами и села – ноженьки подкосились.
- Не дело вы сделали, ребятки… Что ватагой по лесу бегать, а что - через бор пять верст одному - да на буднях, да к вечеру… - только и молвила. Ребятишки в один голос
– А чего он искать-водить отказался? - Старший паренек, Демьян, говорит - Он – Неотвада, а мы за ним - в Калиновку?! Прощенья, стало быть, просим, Артемий Ваныч… - Да, нашла коса на камень… А наш Неотвада по лесу бежит и ворчит про себя:
- Вот, не увидите меня боле, упаду тетке в ножки – возьми меня к себе на веки вечные… - Дни теплые, к Троице святой дело шло. Раскраснелся Артем, разжарился и решил свернуть к озерцу лесному. - Народ туда не больно ходил. Бегали на речку Кружавку, а озеро Русалочьим звали. Худая слава ходила про него… Ах, да разве гнев да обида кому думать помогали? Спускается к берегу, а сам удивляется – Чудно! Всюду солнышко через листву молодую пробилось, а здесь тень, как в ненастье. – Поднимает голову - небо над ним в облаках косматых… А меж деревьями, глядит, так все светом и пронизано. Верно, ангел ему подсказывает – неладно тут… Да не слышит, не видит гневный да обиженный. Жарко Артемше, аж рубаха вся прилипла. – Окунусь разок – и назад! – Стянул он рубаху, порточки на куст повесил. Бултых! - И на глубокое место саженками… Плавал он получше Демьянки-Старшого. Нанырялся, нарезвился и к берегу повернул. Плывет-плывет, глазки поднимает – где на берег ловчей вылезти, а берег-то… - Берег-то, детки милые, еще дальше, чем был! Будто озеро растянули. Испугался Артем, но еще надеется:
- Верно, я с жары да обиды не прямо плыл, а кругом поворачивался. – Сцепил он зубы и как начал воду загребать, а с берега уж глаз не спускает. И что за чудо такое? – Будто на месте парень плывет. Как висели порточки на взгорочке вдалеке – так и висят – заплаток не видать… Артема тут дрожь пробирать стала – не с холоду – со страху. Повернул в другую сторону. – Далеко меж деревьями солнышко играет, а тут все темнее. Плывет, сопит мальчишка по глубокой воде, а пригорки березовые как убегают от него. Остановился – опять он на самой середине. Эх, другой бы тут заблажил! Но Артем слезы назад загнал, откашлялся и запел Троичный тропарь. Трижды спел – да звонко, да красиво! – Скоро Святая Троица, да убоится нечисть лесная! – И верно, стал к берегу плыть – помехи не было ему. Вылез Артем, трясется весь и бегом с этого места. Летит, пылит, под горку дорога пошла, и выбегает он… опять к озеру Русалочьему. Хотел он перекреститься, а руки не слушаются, хотел «Живый в помощи» читать, а губы не шевелятся. Взмолился мальчик ангелу-Хранителю и Троице Святой - уж не словами - в сердце своем… А меж тем дети в Луговой заспорили – кто прав? Подошла девчоночка Наташка – Демьянкина сестрица меньшая. – Вы-то думали, что сами верно порешили - а парень-то думал, что он - правый… Вон щенка, я слышала, так хворостиной стегнул, что визгу было на всю деревню! Нету здесь правого, нету виноватого… - Тут подходит женщина из-за околицы. Оперлась на прясло… - Ох, устала, - говорит, – Решила до праздничка к братцу прийти стряпать помочь. А племянничку Артемушке медового варенья прошлогоднего несу в горшочке! - Смотрят дети – это ж тетка Варвара! Стали спрашивать, а она в слезы:
- Одна тропка в Калиновку от вас… Где же милый Артемушка?! – Тут Демьянка говорит:
- Глядите! День ясный, а будто дождичек каплет! – Глянули все в небо и увидели в небе, будто в тумане золотистом, как из облака сотканную Троицу Святую. Точь в точь, как на образе, что у Артемушки в красном углу висел. Главы склоненные, венцами убранные, а из очей – слезы бирюзовые на землю слетают. Наклонилась Наташа и видит, вырастают прямо на глазах травинки-былинки там, где слезинки чудесные падают… А на них цветочки, ровно бусинки голубые, склоняются. Смотрят дети – вырастают травинки-былинки вдоль тропки, будто в чащу зовут. Перекрестилась Варвара: «Послано нам видение – Артему помочь! – Щенок Вьюнок вперед выскочил, завертелся – и в лес. Дети, понятное дело, следом. А за ними тетка Варвара поспешает… Дивное видение святое так над ними и стоит. А цветочки-слезинки дорогу указывают. Ведет дорожка голубая к озеру глухому. Вдруг прямо перед ними – Артем! Стоит, как зачарованный… Рукой не шевельнет, слова не молвит, а к нему, будто туман серый со всех сторон подбирается, клубится… Ярко засияла Троица в небе, а дети на колени пали и стали молиться громко да истово. Вздрогнул Артем, как очнулся, и сотворил крестное знамение. Тут растаял туман, солнышко вечернее, как полуденное вспыхнуло, а образ Троицы святой тихо растаял в небе высоком… Ребята говорят: - Спасибо Троице за чудо, за спасение! А теперь же прости ты нас, Артемушка! Собачонку и то так дразнить негоже. Вон ты Вьюнка обидел, а он к тебе прибежал, не побоялся нечисти... - Артем говорит – Виноватый я был – не за игру, а за гнев да обиду. – Варвара тоже вступилась: - Гнев да обида легко к беде приведут – грех, он и есть - грех! – А Артем поднял с земли травинку-былинку и поцеловал цветочки – бусинки голубые. – Травинку-былинку перед образом положу и батюшке в Никольскую церковь снесу такую. – Хотели дети тоже чудесные травинки взять – а их уж как не было. Вот такое чудо случилось в Луговой накануне святой Троицы.

Оглянись во гневе…

Конечно, идея сказки лежит на поверхности. Гнев –это грех. Гневливый и обидчивый может в беду попасть… В такой грех легко может впасть человек, стремящийся быть первым во всем, чего бы это ни стоило. Такие с трудом принимают удары и проигрыши, обвиняя окружающих. Но есть и еще один пласт…

Привлеките внимание ребенка к тому, что жестокосердие – порок, наверное, не менее противный Богу. Артемка жестоко наказывает хворостиной глупенького Вьюнка. Дети деревеньки Луговой поступают по жестокому правилу игры и готовы преследовать «неотваду» до последней возможности. Не потому ли святая Троица в сказке поручает спасение Артемки его недавним обидчикам, раскрывая им глаза на несправедливость: «Собачонку и то так не дразнят…» Кстати, «Неотвада, Краснорожа…» в действительности бытовала среди сельских детей далее, чем до до середины двадцатого века и на глазах автора этих строк (тогда – пятилетнего) вызвала настоящий нервный срыв затравленного мальчишки.
«Хотите, чтоб простилось вам, – так будьте милостивы к нам» (У. Шекспир, «Буря», пер. О. Сороки).
– В счастливом финале Артем и мальчишки совернуются в великодушии, принимая на себя вину. И действительно: если слишком долго идет спор, кто прав, - значит, как сказала умненькая Наташка, «Нету здесь правого, нету виноватого». Предложите читателю подумать: какие строки из Священного Писания можно было бы прочесть деревенским ребятам.
«Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.» (1-е ИОАННА, 20, 21)
– Да, человек, который не способен полюбить, пожалеть ближнего (и простить тоже!) – не сможет по-настоящему и к Богу обратиться. Может быть, именно поэтому грех недавнего гнева мешает молитве Артемки и помогает жутковатой невидимой нечисти на Русалочьем озере? Спросите также у ребенка: почему дорожка к спасению Артемки именно в виде травинок-былинок, цветочков голубых? – Можно ответить, конечно, что Троица – светлый весенний праздник, мы приносим в церковь и в дом цветы и травы, березовые ветви, как приношение к Богу начатков возрождающейся весны. Есть и другой смысл – зелень и цветы символизируют на Троицу саму Церковь Христову, которая процвела, по слову церковного песнопения, яко крин (цветок) и указует на обновление людей Духом Святым. В этом священном образе много поэзии – древней и возвышенной. Если дойдет задушевный разговор до такой темы – спойте с сыном или дочкой, с чадами подопечными светлый Троичный тропарь. Расскажите об этом празднике. Попробуйте представить, как пойдет на Троицу Артемка в церковь вместе с родными и друзьями. Будет стоять со свечкой, окруженной букетиком полевых цветов и смотреть, как солнечные лучи, падая откуда-то сверху, пронизывают пространство храма, падают на образ заветный. И будет врываться душистый ветер с полей и смешиваться с «ладаном благоухающим…

Заветное яичко

Кто за кошку, кто за ложку, а я – за посох, да в дорожку! Сказку новехоньку несла близехонько. Ну, детки милые, садитесь да слушайте бабку Марью. Жила в стары годы на селе Ромашкино девочка Татьянка. Глазки серые, нос курносенький. Добрая да работящая. Всем хороша, да трусовата. В лес нейдет – медведя боится. На пруд гусей не гонит – там лягушки сидят. И собачонку не погладит, и к лошади не подойдет. Дети ввечеру в салки на улице гоняют, а она сидит ровно старушка на завалинке – вдруг зашибут, играючи? Все-то за юбку материну… Что вот с ней делать? А за рекой в дальней деревне жила бабка по матушке – тоже Татьяна. Вот раз навещает она внучку – еще дорога санная через лед стояла – и говорит: «Дала я зарок Богородице. Коли сделаю лестовки бисерные и поднесу храму на Пасху, будет у тебя сердечко храброе, нрав бойкий. Ну, а не поспею – останешься, Татьянка, трусишкой.» У Тани руки рукодельные, она сама бабушке помогать подрядилась. Тут бабка Татьяна еще секрет открыла: «А коли ты от меня бисерное яичко получишь – подарок Пасхальный тебя от робости душевной исцелит. Ни огонь, ни вода не устрашат! Вот жду тебя на Пасхальной неделе с родными гостьей дорогой…» Приободрилась девочка: стану веселая да бедовая. И в темный бор по чернику, и на болото – по клюкву, и с подружками на дальнее озеро… А Пасха-то в тот год ранняя была. Вот приходит раз отец и рассказывает: «Речка-то вздулась, того гляди – лед тронется.» Идут бабы по улице, меж собой говорят: «Слыхали? Мост такой хороший льдом задавило да вовсе снесло…» Дело было на Страстной неделе уже. Татьянка – в слезы – как же теперь бабка Татьяна заветное яичко ей поднесет? Как до бабушки милой теперь добраться? Ведь и у Татьянки для нее гостинца припасено…И лестовку бисерную она сплела бабушке для храма… Вот оделась спозаранок, помолилась Христу-спасителю да Богородице-Заступнице, никому ни словечка не сказала, гостинцы бабушке, лестовку бисерную взяла – и на большую дорогу. Может, кто и поедет, может – и переправа на реке уже есть какая… Никого на тракте нет – ясное дело, раз мост порушен. Решилась Танечка пешком идти. Через три деревни целый день шла. Два раза подвезли ее… Вышла наконец на берег, а там страсти-то какие! Вода ревет, льдины чумазые друг на друга громоздятся, кружатся, на берег вылезают. «Все. Не видать мне храбрости и бабушку милую когда увижу теперь…» Подошла к ней женщина в темном платочке и просит: «Девонька, подай мне милостыньку, погорелица я.» Вздохнула Таня и достала серебряный грошик из узелка в платке - матушка на Рождество подарила.
Побрела вдоль берега, слезы роняет, а сама тем временем дивится: «Как я половодья-то не боюсь, не робею? Вдруг подходит к ней еще нищенка и просит: «Украли у меня, у странницы, одежу теплую на ночлеге. Подай хоть тряпицу, захворала я.» Таня платок размотала и отдала. А сама устала, замерзла – терпенья нет. Постучалась в избушку на берегу. Пустила ее старая старушка и спать на печке уожила. В углу пауки, на полу таракан усатый… - Как я их не боюсь… – Таня не понимает…Приснился Танечке дивный сон. Подходит к ней некая женщина, лица не разглядеть, и говорит: «Рука дающего не оскудеет. Прошла ты испытание мое. За доброту твою да по бабушкиным моленьям унесла я с платочком да грошиком робость твою сердечную.» Тут все светом золотым так и осияло. Проснулась девочка и поняла: «Не иначе, Богородица меня наградила.» Помолилась она, восславила милость Заступницы. Выходит на берег – а там народ собрался, дивуется… Ночью сломило ветром две сосны могучие и в узком месте бросило через реку. Таня руками всплеснула, а в рукаве что-то мешает. Вытянула из рукава свой платочек теплый! Надела. Стала узелок поправлять, а оттуда…грошик серебряный выпал. Чудо, чудо Владычицы Богородицы! Ходит у берега народ вокруг да около, а Таня бежит прямо на мостки невиданные. «Это Она мне переправу сладила!» Взошла Танюша. Закачались стволы, запружинили. Легко, взмахивая руками, будто птичка, пробежала девочка над вспученной рекой, над синими грязными льдинами… Вдруг снизу визг, да такой-то жалостный! Видит Таня, льдина собачонку тащит, того гляди бедная в воду съедет. Таня легла, свесилась, руки протянула и ухитрилась-таки ухватить тварь Божию за загривок. Задрожали, заходили стволы ходуном, люди обмерли на берегу, а Таня еле втянула псину, схватила в охапку и дальше бегом. Так все и ахнули: «Вот огонь девка! Это с какого двора?» Тот не знает, и этот не знает… Бабушка Татьяна была дома и перед образами за внучку молилась – вдруг дверь как распахнется. Вбегает Таня, на образ крестится. А глазки так и светятся. Поняла бабушка, что исполнилось по ее молитве и по зароку. «Только лестовки-то я не доплела, Пасха-то еще не настала… И яичком бисерным не похристосовалась с тобой…» - Мне, бабушка милая, видение было. Богородица светлая наградила меня.» И рассказала все. Бабушка тут мудрые речи завела: «Храбрый – не безумный. Теперь себя береги, о батюшке с матушкой думай. Кто их покоить-то будет? А бисерное яичко под образами положишь. Не побоялась за ним в дорогу опасную – защитит заветное яичко тебя. Теперь же пошлю я твоим родителям белого голубка с весточкой. Вот убежала ты, не сказалась, а они, бедные, небось извелись все.» Таня повинилась, и встали они на молитву вместе. Пасху Танюша с бабушкой встретила, заветное яичко получила, а там и переправу наладили. Поехала наша беглянка с бабушкой в отчий дом и собаку - Найденку серую - с собой взяла. Родные не бранили ее – рады были дочке любимой. Рассказала Танюша вскоре священнику,отцу Василию, про диво дивное и пообещала, что храбрости набравшись не шалости шалить будет, а дело делать – по грибы в лес, за скотиной ходить… Так оно все и вышло. А заветное яичко все сельцо смотреть ходило. Вот вам и вся сказка, детки милые.

Сказка о мудрости?

Наверняка наши младшие читатели опровергнут это предположение. – О том, что храбрым быть хорошо, о том, что трусишка отчаянной стала… Ан нет! Не случайно наша Танюша получает чудесный дар Богородицы на Страстной неделе. Можем мы назвать трусишкой девочку, пустившуюся в дальнюю дорогу, чтобы найти хоть какую-то переправу в половодье? Предложите ребенку припомнить, как девочка разматывает платок в непогожий день, хотя сама замерзла, отдает дареный серебряный грошик – а мало ли что в дороге, как без денег? Еще до исцеления от сердечной робости Танечка находит в себе волю переносить испытания, оставаясь при этом по-христиански милосердной и в горести, и в заботе. Вот потому и слышит бабушкины молитвы Пречистая, потому и награждает чудом раньше, чем бабушка зарок исполнит. Пасхальное яичко – дар заветный, как бы вмещает в себя воспоминание о милосердии и крестных страданиях Христа, чтобы «уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы … исполниться всею полнотою Божию» (послание к Ефесянам св. а. Павла., гл. 3, 19).
Что делают, встретившись, бабушка и внучка? – Вместе встают на молитву. Может быть, это Заступница по молитвам вложила мудрые слова в уста бабушки. «Храбрый – не безумный…» Вот - один из главных смыслов сказки бабки Марьи. Надо подумать о ближних, избегая опасного своеволия. Таня стала совершенней, выше той замершей на завалинке тихони, ну как не вспомнить строки из послания к филиппийцам святого апостола Павла: «Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить; ежели вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет» (гл3, 15). Для любителей опасных приключений это напоминание не будет лишним. Ты храбрый, спортивный, на крыше постоять – пустяк? А как мама, если ты грянешься, такой спортивный и совершенный, а? Храбрость пригодилась девочке по необходимости. Рисковать без нужды своей жизнью – бесценным даром Божиим – не подвиг, тем более, что в сказке, на опасной переправе, нашу Таню Богородица хранила, даже Божью тварь спасти позволила. Наверное, просто необходимо, разговаривая с юным читателем сказок, подчеркнуть еще нечто очень важное: не должен православный человек о молитве забывать. Она поможет обрести надежду – не оставят меня в горести; она поможет постигнуть пока скрытое – Бог вразумит меня. Прославляя Его имя, мы сами становимся выше и прекрасней. Вспомните, как часто обращается к Заступнице Танюша.

Наука Николы – Угодника
Сказка о труде, о мере да христианской вере

Солнце на лето – зима на мороз! Послушайте сказку про зиму да про лето, про то да про это… Давно бабка Марья к вам не заходила, сказок не носила.
Ну ладно. Жили, значит, в сельце Ромашково (помните, небось, про такое?) два братца: Леша да Артамоша. Летом в подпасках ходили, «мелко стадо» - коз да овечек - пасли. Зимой - ложки липовые резали. Да и по дому от работы не бегали – что воды в баню натаскать, что гусениц с капусты собрать. Одна была незадача. То и дело приходилось то домашним, то сторонним людям Леше помогать да на ум наставлять. Начнет дело весело – да и сникнет вскоре. То устанет, то заробеет… Грядку копать ровнехонько станет, а под конец хоть плачь! – Сведет вбок, комья не разобьет, камни не повыберет… Кончит кое-как, а то и вовсе Артамоша за брата один отдувается, а Леша стоит да руками разводит. «Недоделкин ты!» - ворчал брат.
Но и Артамоша грех имел. Начнет чего делать – уж так разойдется, так в раж войдет – что либо испортит что, либо потеряет – не увидит, а то лишнего наворотит (раз с сорняками полгрядки рассады огуречной повыдергал сгоряча). «…А ты у нас – Переделкин!» - Леша брата старшего поддразнивал. «Кто ж вас на ум-то наставит?» - мать вздыхала.
Как-то раз летом плыл на лодочке Артамоша к черничному бугру (а еще хотел ельцов половить на своем рыбацком тайном месте). Спешил, веслом махал, ровно веником, а что лодка течь дала (сам же так просмолил впопыхах) ему и невдомек. Вода ему уж лапотки замочила, - вот тогда Артамоша за туес берестяной схватился и давай воду вычерпывать! Быстренько лишнюю воду убрал. Туеском работает лихо, сам себя хвалит: «Ну, я и хват! Другой бы тут и пропал!» Лодка же тем временем без догляду на корягу наскочила и вовсе перевернулась. Плавал парень, как карась, но попал на худое «кружалое место» - воронку. Потащила вода по кругу – страшно… Тут дуб молодой на берегу как крякнет, как треснет – и пал на воду громадный сук полуобломленный. Ухватился парнишка и выкарабкался–таки на берег, дрожмя дрожит. «А где же лодочка моя?!» - ан лодка у берега качается.
Дома рассказывает, как повезло спастись и лодку вернуть, а мать говорит: «Видать, добрый Никола-угодник тебе помог. Он всякому сущему в пути милость оказывает – и на воде рыбаку, и пешему ходоку. Помолись же ему со смирением и благодароностию» А батюшка подумал и говорит: «А еще Николай-Чудотворец тебе, Переделкину, урок и наставление дал. - Не спеши, как угорелый! Не ломи, не глядя!» Задумался Артамоша, за весь вечер словечка не промолвил.
Наступила зима. Послали Алешу за хворостом. Надел мальчишка охотничьи лыжи, мехом подбитые, и в лес. Он начал-то бойко, а потом подустал. – Дай, - думает – срежу уголок. Побыстрее выйду к поляне, где сухостоя навалом. Свернул с наезженой тропки знакомой, и через овражек наискось! Провалился в рытвину подснежную, лыжу потерял. Пока искал – забыл, в какую сторону идти. Сунулся следы посмотреть, а их уж замело! Из оврага не вылезет - свежий снег осыпается. Алеша сник, заплакал. Сел в снег, ручки сложил… Вдруг издалече музыка заиграла – тихая да ладная. Поглядел Алеша, а на склоне ступенечки ледяные проступают. Как разметает их кто.. И музыка дивная звучит. - Певчие поют… Откуда? Может скит неведомый в лесу? Выбрался - лыжи в снегу торчат целые - незнамо откуда. А уж сухостою – в три дня не собрать! Пошел на музыку и…вышел на опушку! Вон Ромашково родное! Приволок он громаднющую вязанку. Рассказывает дома историю свою дивную, а мать ему: «Никола-Угодник сущему в пути помогает. И на воде рыбаку, и пешему ходоку…» Батюшка говорит: «Видно тебе, Недоделкину, урок Никола-Угодник дал. – Не уставай прежде дела, не робей душой, а там и помощь подоспеет! Помолись же ему, скажи спасибо за науку, как православный человек!» Ушел на крылечко Алеша и с братом шептался весь вечер. О чем – не знаю, и врать не буду.
С той поры, детки милые, как подменили братцев. Дело делали споро – да с оглядкой. Помнили, что во всем мера нужна. Себя не хвалили, а в беде не робели. Видать, и вправду научил их добрый Никола Угодник, сущему в пути помощник.

О чем сказка? Она не так проста…

Если взрослый спросит об этом ребенка, он едва ли получит сразу однозначный ответ. Действительно, братья по большому счету не были ни бездельниками, ни трусишками. Понятие меры, соотнесение своего ликующего детского «я» с окружающим миром необычайно трудно для понимания Переделкиных. Импульсивность, поспешность и небрежность могут навредить (Артамоша повыдергал рассаду вместе с сорняками), привести к беде (увлекся вычерпыванием воды и опрокинул лодку). Предложите подумать, что еще мешало мальчику делать все правильно. Привлеките внимание к греху гордыни – «Ну я и хват!», восхищается Артамоша – Переделкин, лихо вычерпывая воду, не замечая ничего вокруг… Если вы за беседой хотите развить воображение, речь, предложите пофантазировать, как еще могла прийти помощь от Николая-Чудотворца.
А как быть со вторым братом? Душевная робость, леность, вялость… Пусть ребенок скажет, чего не хватало Алеше – уверенности в себе, мужества. Назовите еще одно хорошее слово – настойчивость. Мальчик легко сдавался, легко опускал руки. Напомните замечательную сказку о двух лягушках – одна сдалась и утонула в горшке со сметаной, а вторая сбила лапками из сметаны ком масла и выскочила на волю.
Наша сказка также привлекает внимание маленького читателя к образу любимейшего нашего святого, напоминает о необходимости молитвы, и не только благодарственной. Спасение из рук доброго и мудрого Николая-Чудотворца становится уроком для героев сказки, а для читателей сказки – еще одним маленьким шагом в обретении ценностей православия.