Тайна старого сундука

Крестному сыну Сергею

Лето 1939 года выдалось в Москве очень жарким. Семья Вилкиных уезжала из раскалённой столицы в деревню в отпуск. Папа нес тяжелые чемоданы. Мама вела за руку пятилетнюю Лизаньку. Позади всех, деловито придерживая на плече купленные накануне сачок и две удочки, важно шествовал девятилетний Сережа: мальчик предвкушал знатную рыбалку и представлял себе восхищенные глаза деревенских ребят, вооруженных неказистой самодельной снастью. Бежавшая вприпрыжку «веревочкой» Лиза каждую секунду оборачивалась назад – девочка боялась, что без ее присмотра отставший Сережка непременно потеряется в привокзальной сутолоке. Наконец, семья заняла свои места в мягком вагоне и путешествие началось! 
Паровоз уверено и быстро тянул вагоны, оставляя на крутых поворотах длинные облака чёрного угольного дыма и густого пара. В пути Сережа читал интересную книжку, папа читал газеты, мама смотрела в окно, а Лиза рисовала и рассматривала картинки в детских журналах. Поезд с грохотом проезжал мосты и то и дело открывал виды на великолепные луга, кажущиеся бескрайними российские леса и будто сбежавшие с картинки из книжки деревеньки. В дождь, теплый и светлый вагон дарил населявшим его людям удивительное чувство уюта и безопасности. В такие минуты, сидя вокруг стола с чаем в подстаканниках, Вилкины ощущали себя особенно близкими и счастливыми. 
Трое суток пути пролетели как одно мгновение. На рассвете четвертого дня путешествия поезд затормозил, и семья сошла на своей станции. Паровоз, коротко свистнув, умчал состав дальше, а Вилкины отправились к условленному месту, где их ожидала колхозная подвода. На ней они продолжили свой путь в деревню. Там, на крыльце старенького, но добротного еще дома их встречала бабушка. 
Сережу родители отправляли в деревню на каникулы каждое лето. Лиза же была здесь последний раз в трехлетнем возрасте: два предыдущих года она серьёзно болела, и родители не решались предпринимать с ней столь длительное путешествие. Хотя девочка совершенно не помнила свою бабушку, но тем нетерпеливее и радостнее она ожидала встречи с ней. Растроганная пожилая женщина обняла внуков и пожурила их родителей за то, что те так долго не привозили к ней Лизаньку: бабушка считала, что набраться сил дети могут только в деревне: свежий воздух, труд, домашние продукты, вкусные пирожки – только эти средства, по ее мнению, позволяют укрепить, а если, не дай Бог, появится такая необходимость, и вылечить растущий организм. 
Вилкины каждый день купались в реке, катались на лодке, ходили в лес на прогулки. Папа наколол бабушке дров на целый год вперед, отремонтировал покосившийся кое-где забор и поправил крышу сарая. Спустя три недели оказалось, что отпуск у родителей заканчивается, и им необходимо собираться домой. У Сережи продолжались каникулы, Лизе вообще некуда было торопиться, и на семейном совете было решено оставить детей еще на месяц у бабушки. Ребята вначале такой перспективе обрадовались, но потом, увидев уезжающих родителей загрустили. Лиза даже заплакала. Остановившись у калитки, папа взял на руки рыдавшую дочку и сказал: «Ну вот… Будьте молодцами. Месяц быстро пройдет. Слушайтесь бабушку! А ты Сергей, береги сестру – она еще такая маленькая…». Подойдя к бабушке, папа обнял ее и негромко сказал: «Не очень то их тут, мама, балуйте! А Лизаньку надо бы покрестить. Я все думал получиться у священника, да видно не суждено пока». Родители по очереди обняли и поцеловали своих детей, сели на туже самую телегу, что три недели назад привезла их сюда, и уехали.
Постепенно деревенская жизнь развеяла грусть ребят о расставании с папой с мамой. Сергей помогал взрослым в поле, таскал воду с колодца, ходил с местными мальчишками на рыбалку и в какое-то таинственное ночное. Очередной просмотр в клубе кинофильма «Чапаев» на целую неделю превратил окрестности деревни в прифронтовую полосу: ребята, разделившись на «красных» и «белых», играли до позднего вечера в войну. Как бы Лиза не упрашивала брата, он ни в какую не брал ее с собой – не девчоночьи, видишь ли, у него все дела. Поплакав и вволю нажаловавшись на вредного Сережу бабушке, девочка находила себе не менее интересные, чем у брата занятия: помогала по дому, рисовала, играла с куклой, собирала гербарии… 
Все эти дни младшим Вилкиным не давал покоя большой деревянный сундук, стоявший в углу бабушкиной комнаты. Ни одна из попыток приоткрыть его крышку, отыскать в стенках хоть самую маленькую щелочку или проковырять отверстие так и не увенчалась успехом. Ощущая в старом сундуке какую-то таинственность, Сережа с Лизой даже заговорить боялись с бабушкой об его содержимом. 
Но вот, одним ранним солнечным утром бабушка, достав откуда-то витиеватый затейливый ключ, направилась в заветный угол. Отперев крышку сундука, она принялась ловко доставать из него и выносить на двор для просушки различное тряпье. Сережа с Лизой не могли поверить своему счастью. Они бегали вокруг сундука, помогая разбирать содержимое семейной реликвии. 
– Бабушка, бабушка, а что это за сундук? – выпалила, вертевшийся не один день на языке, вопрос Лиза.
– Сундук как сундук. В деревне, почитай, в каждом доме такой есть, – ответила бабушка, разворачивая сверток, оказавшийся сшитым из домотканого льна сарафаном.
– Бабушка, бабушка! А зачем ты закрываешь сундук как сундук на такой большой ключ? – заговорщицки прошептала Лиза, ожидая услышать в ответ какую-нибудь сказочную тайну. 
Пожилая женщина ласково взяла свою внучку за нос и также таинственно, едва слышно, ответила ей: «От любопытной Варвары, которой нос оторвали»! 
– Ай, – одернула голову заливающаяся смехом девочка, – И вовсе я никакая не Варвара и нисколечко не любопытная – мне, просто, все интересно. 
– А это что, – Лиза, с трудом дотянувшись до дна сундука, вытащила оттуда сильно растрепавшуюся соломенную куклу, – Какая смешная!
– Разве смешная? Правда, не такая как у тебя… Сейчас все больше покупные, из магазина. А раньше мы, деревенские девчата сами их делали из соломы. Шили платьица, наряжали, рисовали углем рот, нос, глаза.
Бабушка, на секунду задумавшись, прижала к себе старинную игрушку. В это время девочка вновь нырнула в сундук и извлекла с его дна новый трофей: большой, когда-то пуховый платок. 
– И зачем его такой старый хранить? На нем уж вся пуховость скаталась! – удивился Сережа.
– Эх ты, пуховость! – грустно вздохнула бабушка и потрепала волосы внука. 
– Ой, не могу! Пуховость, – захихикав, передразнила брата девочка и показала ему язык, – бабушка он же у нас неуспевающий!
Сережа, покраснев, отступил в угол комнаты и оттуда пригрозил сестре кулаком.
– Лиза, ты что, – одернула внучку бабушка, – разве хорошо это – дразниться и ябедничать?
– А что? Так учительница сказала, – начала было оправдаться Лиза, но встретившись взглядом с печальными глазами бабушки, вдруг почувствовала себя виноватой. 
– Я больше никогда так не буду, – пообещала девочка, – честно-пречестно!
Пожилая женщина устало присела на краешек стула. 
– Платок этот – подарок свадебный дедушки вашего, Сергея! Ныне уж двадцатый год, как сложил он на войне голову! Вон и фотокарточка его на стене. Два Георгиевских креста у него было… Я платок этот только на праздники большие и одевала – берегла… 
По щекам бабушки покатились слезы. Опускаясь на лежавший на коленях платок, они быстро исчезали, впитываясь в ткань.
– Скатерти какие-то, – огласила воцарившуюся печальную тишину непоседливая Лиза, – И много как… Бабушка, зачем тебе столько скатертей?
– Со свадьбы это моей… Раньше невеста должна была вышить десять скатертей. Их друг на дружку разом на свадебный стол стелили. Потом при каждой перемене блюд одну скатерть убирали, гости же дивились рукодельному мастерству невесты. Девица, выходившая замуж, все должна была уметь: и шить, и вышивать, и обед мужу да деткам приготовить, и дом в чистоте держать, и … да всего и не перечтешь, – вспоминала время своей юности бабушка.
– Тут и рубашки маленькие и рисунки какие-то детские: кони, всадники, избы, лес с рекой, – послышался с самого дна сундука Лизин голос.
– Папы вашего художества…, – бабушка взяла у внучки пачку документов, на обратной стороне которых, были потускневшие рисунки, – Он, когда в Сережкином возрасте был, очень рисовать любил. С трудом каким я эти листы, с одной стороны не исписанные, в колхозной конторе выпрашивала. Карандаши на восемь годов крестный ему подарил. Как уж папа ваш радовался им, как дорожил. Почитай в селе то только у него одного и были.
– Ой, а это что, – закричала, демонстрируя свой новый улов, Лиза, – Какой-то седой старичок нарисован… 
– Это маленькая иконка или образок, – ответила бабушка, мельком взглянув на предмет в руках внучки.
– Какая старая, обгорелая вся и поцарапанная. А кто этот дедушка? – заинтересовался не равнодушный, как и всякий мальчишка, к старинным вещам Сережа. 
– Это святой. Сергий Радонежский, – сказала бабушка, благоговейно забрав образок у внучки, – Он помогает всем, кто нуждается в помощи и обращается к нему: и хворым, и войнам перед сражением, и особенно тем, кому трудно дается учение. 
– Сергий? Как и нашего Сережу! Вот бы этот дедушка помог и моему братику хорошо учиться, – предложила Лиза. 
– А мы ему иконку и подарим, – обрадовалась бабушка, – Дедушка ваш, ее через всю войну у сердца пронес. Погиб он смертью геройской: заслонил товарища своего от осколков минных. Солдатик тот выжил, разыскал меня и иконку эту привез. Ты Сережа храни ее. Как зеницу ока храни. А как вырастешь, и будет у тебя свой сын – передашь образок ему. И память о Сергее моем, вашем дедушке передашь…
Она отдала иконку внуку и поцеловала мальчика в самую макушку. 
– Нет, я не смогу, – смутился от ложащейся на него ответственности Сережа, но все-таки принял бабушкин подарок. Он спрятал его в нагрудный карман и едва слышно буркнул: «Спасибо». 
Следующим утром Сергей проснулся раньше обычного. Возле печки в новом корыте стояла Лизка. В красном углу под иконами теплилась зажигаемая только в праздники лампадка. Бабушка, одетая почему-то в свой лучший наряд, держала над головой девочки большой медный ковш. «Крещается раба Божия Елисавета, во имя Отца… Аминь!», – как то не привычно торжественно произнесла пожилая женщина, после чего полила внучку водой из ковшика. «И Сына… Аминь!», – еще более чинно сказала бабушка и вновь окропила девочку. После чего, возгласив: «И Святого Духа… Аминь!», – она в третий, и последний раз, облила Лизу водой. Бабушка что-то еще читала из книжки и пела, но Сережа этого уже не видел: глаза его начали слипаться, он перевернулся на другой бок и мирно засопел.
Вскоре за Сережей и Лизой приехали папа с мамой: они очень соскучились по своим детям, да и мальчику пора было готовиться к новому учебному году. Путешествие домой прошло весело и без каких-либо происшествий. Вскоре жизнь Вилкиных потекла привычным чередом: папа работал, мама сидела с Лизой дома, Сережа ходил в школу. Они часто вспоминали свою летнюю поездку в деревню и очень скучали по бабушке. К каждому празднику родители старалась отправить ей посылку, обязательно вложив в нее письмо. А под самый новый год бабушка кроме привычного, написанного всей семьей послания, нашла в посылке еще одно:
«Дорогая бабушка! 
Пишет тебе твой внук Сережа. Мы все – папа, мама, Лиза и я по тебе очень сильно соскучились. Как твои дела, как здоровье? Подарок твой берегу. Забыл только вторую часть имени нарисованного на нем старичка. В конце полугодия я долго и горячо просил его помочь с диктантом по русскому языку: не напиши я его, ждала меня большая беда. До этого месяц зубрил правила, учил слова-исключения и делал упражнения из старого учебника. На диктанте же, как только раскрыл тетрадку, и учительница стала диктовать отрывок из Максима Горького – разом все правила и забыл. На следующий день шел в школу как на казнь – должны были объявлять отметки. В голове две мысли: «Как же папа будет ругаться, а может и ремня даст» и «Мама расстроиться, а то и плакать будет». Когда учительница раздавала проверенные тетради я еще пуще стал просить дедушку с иконки: «Помоги мне Сергей! Бабушка сказала, ты всем помогаешь… Помоги и мне, ведь я к тому же, как и ты – Сережа!». Взял тетрадь в руки, а открыть боюсь! Тогда отдал я ее соседу своему по парте, что б он поглядел и если дело худо какой знак дал. Мишка глянул, и быстро мне ее обратно вернул, а сам светится – все хорошо мол. Раскрыл я тетрадку, а там высшая отметка! Из школы летел я как на крыльях. А все добрый дедушка с твоего подарка! 
Да, Лиза нарисовала и шлет тебе рисунок. Я же не дождусь лета, что бы приехать снова к тебе на каникулы. 
Твой внук Сережа».