Самый дорогой подарок

Сегодня пятилетняя Юлечка поднялась спозаранку: не прозевать бы... Дело в том, что у ее любимой клушки Рябухи, наконец, должны вылупиться цыплята.

— Умничка, проснулась, — хлопотала возле внучки бабушка.

— А Рябушка уже родила деток?

— Не родила надо говорить, а высидела. Да, уже выводок появился. Девять желторотиков.

— Хочу скорее к ним.

— Обязательно увидишь. Но вначале поешь.

Девочка без капризов быстро съела приготовленный для нее завтрак и выбежала во двор.
Не обращая внимания на ласково вилявшего хвостом Тузика, оглянулась и громко сообщила:
— Бабушка, я пошла к Рябушке.

Наседка расположилась в летней пристройке. Для нее специально было сооружено гнездо, кладка которого состояла из одиннадцати яиц. Вылупившиеся птенцы уже пищали возле матери.
А два уцелевших яйца сиротливо лежали в гнезде, постепенно теряя теплоту материнского тела.

— Цып-цып-цып, — залепетала Юлечка. — А что же эти два? Пустые что ли? Бабуль, что с этими-то яйцами будет, там нет птенцов?!
— Бог один ведает, почему не вылупились, — ответила подошедшая бабушка. — Подождем, может, проклюнутся еще. Жаль, что Рябуха уже оставила их. Это плохо.

А курица тем временем квохтала, созывала, словно пересчитывала выводок, под себя подгребала, пряча свое богатство.

Девочка взяла в руки одно из не проклюнувшихся оставшихся яиц.
— Что же ты, миленькое, недоброе такое. Скорлупа такая крепкая, не даешь цыпленку выйти. Он задыхается там. Пожалей его. Я же слышу, что в тебе он есть.
И, прикрыв яйцо своими маленькими ладошками, начала дуть на него, что есть мочи согревая.

— Давай, милая, чуть-чуть приоткроем его, — сказала бабушка и острым гвоздиком сделала несколько осторожных проколов. Затем постепенно расколупала яйцо. А там и впрямь оказалось что-то живое, трепещущее, еще не цыпленок, но уже тельце его.

Юлечка наблюдала за бабушкой во все глаза. Ее руки постепенно освободили дрожащее тельце от остатков желтка, волосинок, отделили от живинки мертвые скорлупинки, очистили от последа.
— Подай, внучечка, в-о-о-н ту тряпицу и ваточку к ней, — указала глазами бабушка. — Сейчас завернем этот комочек, чтобы тепло ему было. Бери, подержи. А я братика его тоже освобождать буду. Он ждет своей очереди.

И вскоре оба сверточка Юлечка аккуратно завернула в старый бабушкин пуховый платок, который быстренько водрузила на теплую печку в доме.

Спустя какое-то время птенцы ожили, залопошились, запищали, зацевкали, постепенно опушились.
— Бабушка, бабушка, цыплята ожили, — радовалась девочка.
— Цып-цып, вы мои родненькие, красотулечки наши. Теперь спасибо скажите нам с бабушкой, что живы остались, что родились... Не то не было бы вас...

Бабушка стояла в стороне и любовалась воркованием малышки.
— Вот оно — первое материнское чувство от появления на свет новой жизни, — подумалось ей.

— Бабуля, а ты говорила, что жизнь не дарится, но мы же подарили этим птенчикам жизнь, целых две жизни! — с гордостью произнесла Юлечка. — Теперь я всем расскажу, что жизнь может быть подарком.
— Значит, и мама тебе сделала такой подарок? — с лукавинкой, улыбаясь, спросила бабушка.

Девочка на миг задумалась и, нежно поглаживая оживших птенцов, ответила:

— Бабуля, жизнь — это самый лучший подарок на свете!