Не знаю, чем младшая дочь так очаровывает прохожих, но на улице каждый второй ей улыбается, и примерно каждый двадцатый пытается заговорить. Хотя Оля и сама не прочь пообщаться. Только мужчин, особенно бородатых, иногда опасается. А со всеми остальными чувствует себя свободно – и с детьми, и со взрослыми. В магазине может, например, ни с того ни с сего помахать продавщице ручкой. А от Олиной улыбки даже самые строгие тетеньки не в силах устоять: их суровость тает как снег под весенним солнышком.
И вдруг папа с удивлением рассказывает, что наша общительная Оля в ответ на дружелюбное приветствие продавщицы смотрела на нее исподлобья и молчала. Не может быть!
Оказывается, может. И догадываюсь, в чем причина: как раз накануне я проводила с Олей воспитательную беседу о том, что с чужими взрослыми разговаривать не нужно. Говорили мы об этом в первый раз, поэтому всю информацию я старалась давать мягко, в рекомендательной форме. Надеясь возвращаться к этой теме неоднократно, чтобы у Оли выработалась четкая установка насчет незнакомых людей. И надо же: с первого раза такой неожиданный результат.
Через несколько дней, когда мы были в магазине, продавщица опять улыбалась Оле и что-то ей говорила, а Оля в ответ лишь молчала, нахмурив брови. Было заметно, что стоит это ей немалых усилий воли.
Ничего себе, думаю, застращала ребенка… Пришлось исправляться, объяснять Оле, что если родители рядом, то общаться с незнакомыми взрослыми все-таки не возбраняется.
Немного жалко сковывать естественную общительность ребенка, но в наше время это, к сожалению, необходимо в целях безопасности.
Но то в городе. Зато на даче все злые дядьки должны оставаться за забором. И можно спокойно отпускать ребенка гулять одного лет с пяти, время от времени проверяя его наличие на территории участка. Всегда так считала, пока несколько лет назад не прочитала историю о пропавшей шестилетней девочке. Ее мама была дома, готовила обед, время от времени поглядывая в окно. Дочка спокойно гуляла около дома и вдруг пропала. Сама она ушла или похитили – неизвестно. В тот день девочку так и не нашли, как дальше развивались события – не знаю. Но выводы для себя сделала: даже на дачном участке ребенка одного оставлять нельзя. Даже если он уже может гулять вполне самостоятельно.
У нас, правда, такой проблемы практически никогда не было: за самым маленьким всегда было кому присмотреть из старших детей. Однажды наша Катя (сейчас она уже студентка), когда ей было три года, испортила свои акварельные краски и решила купить новые. Взяла мою сумочку с деньгами, открыла изнутри калитку и пошла покупать краски, никому ничего не сказав. Я и предположить не могла, что она может куда-нибудь уйти сама! Хорошо, что во дворе гуляли бдительные старшие, которые и задержали чересчур самостоятельную барышню.
Недавно и с Олей говорили на эту тему. Началось все с того, что когда Маша пошла за калитку, Оля увязалась за ней. Маша ее обратно прогоняет, а Оля не слушается.
– Ты почему вышла за калитку без спроса?! – строго говорю я.
– Я у Маши спросила.
– И что? Маша же тебе не разрешила! А спрашивать надо у мамы или у папы. Без взрослых за калитку выходить очень опасно. Там может оказаться злой дядька, который маленьких детей в мешок сажает и уносит. Или в машину. Были такие случаи, что маленьких детей воровали чужие люди. И всё! Больше их никто никогда не видел. Представляешь: ни мама, ни папа их не могли найти.
Оля начинает плакать.
– Ты чего плачешь?
– Жалко, что их никто не может найти, – всхлипывая, ответила Оля. – Скажи, что ты пошутила.
Сказать так не могу, но и Олю хочется успокоить. Пытаюсь как-то отвлечь – не получается. Слишком уж потрясли ее мои слова. Страшная реальность не для детской психики. Я, конечно, слишком сгустила краски. Но не жалею: пусть ребенок как можно острее прочувствует эту опасность сейчас, на словах, чем потом на деле.
– Мам, скажи, что ты пошутила, – с надеждой в голосе опять просит Оля.
– Я и сама была бы рада, если б это было только шуткой, – ответила я уклончиво. Но Оля, похоже, поняла мои слова по-своему и успокоилась
