Ко мне после службы подходит прихожанка Евгения:
- Батюшка, у меня погиб три месяца назад муж, попал в авиакатастрофу. И у меня возникло желание увековечить его память, что-то сделать такое, чтобы он мог чувствовать и знать, что о нем помнят, и Бог его не забывает. И вот я прошу Вашего благословения – отлить в его память (об упокоении души) колокол для нашего храма. Вот Вам 150 тысяч рублей, - и протягивает мне конверт, - я попозже еще принесу, через неделю на воскресную службу.
- Спаси Вас Бог за Ваше пожертвование, но, Евгения, я бы Вам хотел посоветовать почаще исповедоваться и причащаться Святых Христовых Тайн – вот это будет самая лучшая для его души память. А на проскомидии, когда я буду служить, буду обязательно вынимать частицу о упокоении его души. Он был крещен? Как его имя?
- Да, и не только крещен, мы вместе, правда нечасто, ходили на праздничные службы, нередко причащались.
- Это замечательно, - говорю я, - надеюсь, Господь не оставит его своею милостию.
- А зовут его Максим. Вы уж, батюшка подумайте, какую надпись сделать о упокоении его души, и чтобы имя его было упомянуто.
На этом мы расстались. Я с воодушевлением принял это пожертвование. С колоколами у нас просто беда. Практически их нет. Есть, но маленькие колокола, я бы сказал, колокольчики – подголоски. И один надтреснутый колокол средних размеров.
Потом как-то она мне позвонила – буду ли я в храме. Мы встретились после службы – в кассе прибавилось еще 150 тыс. рублей. Колокол дорогой медный (латунный?). Цены к тому времени на цветные металлы резко взлетели. Но сбор пожертвований шел и на другие колокола храма. Евгения не пропадала, и в каждую нашу встречу сумма ее взносов на колокол для мужа увеличивалась.
- Батюшка, прошу Вас, сделайте надпись по ободу колокола.
Я обещал. Прошло еще годика полтора, прежде, чем деньги были собраны, выбраны образцы для заливок колоколов.
И вот наступает памятный для меня момент. Я вижу, как к лебедке крана крепится сначала самый большой колокол, потом поменьше, и вот – колокол в память Максима, потом самые маленькие колокола – подпевки. Когда поднимались колокола, приходилось зажмуриваться от яркого зенитного солнца, от молниевидных черных просверков ласточек под поднимающимися колоколами и над ними. Шумели березы, расположенные по периметру всего храма. Березы, липы, дубы – старые, намоленные, слышавшие каждую службу, и в отличии от нас, людей грешных, необязательных, ни одной службы не пропустившие.
Проходит еще полгода. Звонит Евгения с такой удивившей меня до глубины души просьбой:
- А нельзя ли, батюшка, узнать, продает ли кто-нибудь земельный участок возле храма? Или поодаль, в более отдаленных районах города, но, чтобы можно было слышать Благовест, чтобы звон колоколов я могла слышать там, на новом месте у себя дома. Вот коплю деньги на покупку такой земли, с которой бы мы с Максимом могли слышать службу, которая совершается в нашем Спасском Храме.
28.03.2015 (кардиоцентр Чазова)
