Как одна девица замуж вышла и что из этого вышло

«Ищи жену не в хороводе, а в огороде»
(старинная русская поговорка)

Давно это было, а может недавно? В большом селении жила семья небедная, да дочка была у них на выданье. А характером-то девица была весёлая, задорная. На одном месте ни за что не усидит: занятий у неё было — видимо-невидимо! Да, пожалуй, что невидимо, потому как родители дочь-то свою и не видели. Как выпорхнет молодушка утром из гнёздышка, так только поздней ноченькой воротится. А сама-то девица была ладная, русы волосы — коса до пояса, глаза — бусинки малахитовы, а щёчки — розовый цвет! Да за такой красавицей целыми стаями парни бегали, а она, гордая, свысока на всех поглядывала.

Как-то раз весенним тёплым вечерком гуляли девицы-подружки, хороводы водили, песни звонкие словно пташки-канарейки распевали. Увидала наша красавица парня статного, да не из местных он был, к кому-то в гости пожаловал. Растаяло сердечко девичье, полюбила она ясно-сокола, да и он взгляда горящего от пташки-девушки не отводил. Захороводили, затуманили, одурманили весенние денёчки молодых… Вскоре свадьбу и сыграли.

Увёз молодой муж свою зазнобу в новый дом, который сам с отцом и построил: молодец-то умелец был, с измальства в кузнице отцу помогал. И потекли деньки как ручейки апрельские, словно талая вода. Всё-то в семейной жизни было молодой жене в диковинку, да не привыкла она сиднем сидеть. Утром убежит в храм, помолится, и прямиком к золовке, что на другом конце села живёт. Посидит, все её беды выслушает, поохают вместе, а тут глядишь — обед. Побежит молодка к местной знахарке бабке Клаве, всё у неё повыспрашивает: от какой хвори какие травы помогают, всё запомнит, авось пригодится. А тут и вечер уж близок — молодушка снова в церковь. И там потолкует со свечницей-вдовой, опять же — в храме помоет полы, подсвечники почистит. Прибежит вечером домой молодушка, ляжет на печи и рук-ног поднять не может. Устала. Муж из кузницы воротится, а дома — темнота, жена на печи стонет, подняться да встретить мужа сил нет. Так и приходится ему холодным ужином довольствоваться. Спать ложится муж, а молодая жена все сельские новости пока не раскажет, не успокоится. Жужжит как назойливая муха, спать не даёт. Да после ещё пригрозит: «Ты, муж мой дорогой, меня слушай — верное дело тебе толкую. А не сделаешь по-моему — худо тебе будет." Не послушает её муж, cделает всё по-своему и правда пожалеет после — раскричится молодая жена, ногами затопает. Не выдержит мужик, да и буркнет: «Ведьма!». И тут же к стене отвернётся и захрапит. И куда только молодец умения все растерял? В доме как на пожарище — обломки да неполадки одни. Ничего мужику делать не хочется. А жена пуще прежнего на мужа срывается. Уж и слухи по селу недобрые поползли: молодой-то кузнец как из ума выжил — жену обижает, в доме ничего не делает, знать другая зазноба у него появилася. И все-то односельчане несчастной молодушке сочувствуют, советуют, мужа неблагодарного по чём свет стоит ругают! С неродивым мужем не жизнь, а каторга! А тут ещё новая беда навалилась — муж-кузнец запил, да крепко так. Уж и старалась бабка Клава, чем могла помогала: и отвары всяческие, и порошки, и настойки чудесные. Да ничего не помогало! Так и жили бы они, горемычные, если б не случилась беда.

В тот зимний морозный вечерок сельчане ко всенощной собирались, тянулись неторопливо к маленькой церквушке. А молодушка, опаздывая, решила по льду через речку перебежать — путь сократить. Да не знала она, бедовая, что накануне-то дед Гаврила рыбачил, лунки так и не заледенели. Бежит молодушка, торопится, вечереет уж — первые звёздочки капельками серебрянными на синем небе просочились. Вдруг, подскользнулась, провалилась в прорубь жена непутёвая. Кричит, барахтается, одежда от воды тяжелее становится, ко дну тянет. На счастье, услыхали люди добрые, да бабка Клава первая побежала по селу:

— Утопла! Ой, люди добрые, утопла! — кричит.

Перепуганные сельчане позабыли куда шли, да прямиком к речке — авось чем пособить надо бы. Вытащили молодушку на студёный берег. А она — ни жива, ни мертва — глаза закатила, не шелохнётся. Прибежала свечница-вдова к мужу-кузнецу, беду словно сорока на хвосте принесла, у того всё похмелье как рукой сняло. Поспешил муженёк ко своей пташке-канарейке, пока бежал всё встречу их первую вспоминал, слёзы градом по впалым щекам катились. Схватил муж на руки жену свою бедовую, в дом отнёс, на печь положил, молиться стал. И так горячо молился, слезами покаянными умывался, что не заметил как рассвет словно жемчужный иней забрежжил. Жена тут глаза открыла, с милым мужем взглядом встретилась и горько заплакала. Говорит ему: «Муж мой любимый, Богом мне данный, отныне я тебя слушаться буду!» С той поры стали они жить по-новому — по любви да по совести.

Ох, и не простое это дело — мужа слушаться, не то, что хороводы водить!