Именем Гомера!

Эту маленькую пьесу я написал для школьного драмкружка, и не раз ее ставил. Иногда, несмотря на возраст, очень хочется похулиганить!

Именем Гомера!
Новогодняя минипьеса для домашнего или школьного театра

Действующие лица:
Библиотекарша, она же Офелия.
Катюша, ее помощница, она же — Бедная Лиза.
Барон Мюнхгаузен
Капитан Крюк

                                           Картина первая.
      На сцене обстановка  библиотеки. Две женщины, пожилая и молодая, собираются уходить.
Пожилая: Катюша, побыстрее, пожалуйста, пора закрывать библиотеку. Скоро Новый Год, а у  дома ничего еще не готово – мои мужчины, как дети: даже елку самостоятельно нарядить не могут. Ну да ничего… (мстительно) будут они у меня салаты резать! Хорошо тебе с мамой, ни о чем думать не надо…
Молодая: Я быстро, Мариванна… вот только сигнализацию включу… или как?
Библиотекарша: Не надо. Всю ночь будет от мышей срабатывать, как на прошлой неделе. Милиционеров пожалеть надо, они тоже люди. В какой-то степени… старая библиотека, старая сигнализация, старая библиотекарша… никому мы больше не нужны, Катюша. Книг теперь не воруют, их «скачивают», и то… те, кому за сто. Когда последний раз дети брали у нас книги не по школьной программе, не помнишь?
Катюша: Конечно помню! Вася Крякин сегодня вернул «Барона Мюнхгаузена»! Второй раз брал, между прочим!
Библиотекарша: А еще?
Катюша: Ну… Мариванна, вы же знаете, я только второй год работаю…
Библиотекарша: Более чем за год – один. А раньше… раньше таких, как Вася Крякин, было много… на «Капитана Сорвиголова» запись была, «Наследника из Калькутты» ждали по три месяца… я не успевала истрепанные страницы подклеивать… (смахнув слезу) Книжки давно пора было списывать, но я все не решалась… мальчишки… как же они будут без Айвенго, без капитана Блада, без Оцеолы?
Катюша: Современные как-то обходятся.
Библиотекарша (сурово):  Да. У них есть Человек-Паук.
Катюша: А разве есть такая книга?
Библиотекарша: Комиксы. И безгранично глупый фильм.
Катюша (таинственно): Мариванна, а правда…
Библиотекарша:  Нет.
Катюша: Но я слышала…
Библиотекарша: Глупости!
Катюша:  Но ведь есть же в нашей библиотеке что-то мистическое, по институту столько жутких рассказов ходило, чуть ли ни «дом с привидениями»!
Библиотекарша: Я тоже кое-что слышала, когда училась.
Катюша: И что же, все не правда?! Ну расскажите, Мариванна, ну пожалуйста! Ради Нового Года!
Библиотекарша, смягчаясь: Хорошо…
За сценой начинает звучать музыка – тема из «Знаменитых капитанов». Рассказ библиотекарши идет на ее фоне.
        
Библиотекарша: Давным-давно шел на радио замечательный спектакль с продолжением, около тридцати лет шел. Назывался – «Клуб Знаменитых Капитанов». Гулливер, Робинзон Крузо, Дик Сенд, капитан Немо и многие другие литературные мореплаватели сходили по ночам со страниц своих книг и отправлялись на поиски новых приключений… все вместе, Катюша, представляешь?! К радиоприемникам прилипали и дети, и взрослые… Старая заведующая библиотекой, моя учительница, была страстной поклонницей этого радиоспекталя. Она утверждала, что этот удивительный клуб существует на самом деле, и не где-нибудь, а в нашей библиотеке!
    
            Музыка обрывается

Катюша:  И вы замечали что-нибудь… такое?
Библиотекарша: Однажды утром я нашла на полу две старинные монеты… а накануне, вечером, я вымыла весь пол. Ты ведь знаешь, как я мою, не заметить монет я не могла. Вот они, я всегда их ношу с собой… (достает из сумочки монеты)
Катюша: Какие красивые! Выпуклые, с рельефом… сова, совсем как живая! Ой, да я их знаю! Проходили по нумизматике – это древнегреческие драхмы, афинской чеканки! Кучу денег стоят!
Библиотекарша: Нет таких денег, за которые я их отдала бы.  В тот день, когда я их нашла, произошла самая счастливая встреча в мой жизни… а ночью монетки стали пропуском в «Клуб Знаменитых Капитанов».
Катюша: Как?
Библиотекарша: Просто. Я заснула, положив их под подушку, и оказалось внутри одного литературного персонажа,  которого разыскивали Капитаны. Управлять своим персонажем я не могла, но все видела и слышала… это было замечательное приключение!
Катюша: Ой, Мариванна, дайте мне одну, пожалуйста! Я обязательно верну после Нового Года!
           Опять звучит музыка, очень недолдго.
Библиотекарша: Хорошо, бери.
Катюша: Что это? (Поднимает с пола упавшую книгу)  «Барон Мюнхгаузен» опять на полу валяется… а внутри письмо… (читает)
         «Деду  фон Морозу – от барона Карла Фридриха Иеронима фон  Мюнхгаузена, лично, конфиденциально.  Доблестный герр Дед! Вы – моя последняя надежда, все остальное уже испробовано. Дети совсем перестали читать книги о приключениях, их больше не интересуют дальние страны, паруса и пираты. Они часами сидят за компьютерными играми, гоняют по экрану пошлого Бэтмена и жуют омерзительную резину. Все мои товарищи, Знаменитые Капитаны, ушли в дальние-предальние архивы и скоро совсем там пропадут – если дети не вспомнят о  них, если не поймут, насколько книга «Остров сокровищ» интереснее, чем тупая игра-стрелялка «Пираты Карибского моря». В отчаянии я дал объявление в Библионете о новом наборе в «Клуб Знаменитых Капитанов», но откликнулся только гнусный капитан Крюк! Дети   знают его по мультфильмам и все тем же играм-стрелялкам, а вовсе не по книге, как утверждает этот лжец! Помогите, герр Дед, возродите наш Клуб, или мне придется перекодировать себя в компьютерный вирус, забраться в сеть и взломать все игровые программы, клянусь моей треуголкой!»
    Библиотекарша: Это Вася Крякин! (озадаченно) Только вот откуда он знает про Клуб? Наверное, от папы, хороший был мальчик… Катюша, дай-ка мне это письмо, я опущу его в почтовый ящик – добрую игру надо обязательно поддерживать, иначе она никогда не повлияет на реальность…
  Катюша: Я совсем забыла – мне пора бежать! До встречи в Новом Году!
  Библиотекарша (загадочно): Как знать, как знать…
                                   Занавес
                                      
                                       

                                          Картина вторая

                  Обстановка та же. На сцене никого нет.. Громкий бой часов, снова слышится тема «Знаменитых капитанов» Из угла выбирается потрепанный, бомжеватого вида барон Мюнхгаузен. Затравленно озирается, садится за стол и грустно напевает:
В шорохе мышином,
                                                 В скрипе половиц
                                                Медленно и чинно
Сходим со страниц…
Мюнхгаузен: Нет, никто больше не сойдет со страниц, нечего себя обманывать… ты победил, Человек-Паук!  Жалкие потуги… попробую дать новое объявление в Библеонете…надо немного снизить требования, может и объявится какой морячок завалящий… (пишет)  «Объявляется дополнительный набор в Клуб Знаменитых Капитанов»… Дополнительный! (с горечью)   Как будто есть что дополнять!  «Требования к кандидатам: первое – иметь опыт мореплавания…» Нет, я так уже писал… попробуем так: «Иметь некоторое отношение к морскому делу»… Так я тоже писал… а что, если: «Иметь опыт плавания»… О, как низко я пал! Но главное мы, все же, оставим: «Литературных злодеев и негодяев, особенно гнусного мерзавца, называющего себя капитан Крюк, просим не беспокоиться!» Пойдет! Загружаем…
          Сворачивает листок в трубочку и засовывает в ящик с библиотечными карточками. Наклоняется над ящиком и громко произносит:

    – Именем Гомера!
    Механический голос голос из-за сцены:
    – Объявление принято!
Мюнхгаузен (довольно откидывается на стуле, барабанит пальцами по столу и напевает):
                   Увлекаться я могу,
                    Заблуждаться я могу,
                    Но ни другу ни врагу
                    Ни полслова не солгу!
       Стук в дверь. Мюнхгаузен в волнении вскакивает, пробует несколько величественных поз. Останавливается на позе Наполеона и кричит:
        –  Войдите, кандидат!
       Входит капитан Крюк, настроен воинственно
Мюнхгаузен:  Опять ты?! Сколько раз можно тебя вышвыривать?! Вон отсюда!!!
Выхватывает шпагу и нацеливает Крюку в лицо. Крюк хладнокровно, одним пальцем отводит острие.
Крюк:  Именем Гомера, требую справедливости!
Мюнхгаузен (неохотно убирает шпагу, садится на стул): Ну, что ты еще придумал, прохвост? Слушаю!
Крюк: В своих пасквильных объявлениях ты постоянно именуешь меня злодеем. Это гнусная ложь!
Мюнхгаузен: Как?! Меня… самого правдивого человека на свете… во лжи?!
Крюк:  И грязная клевета! Какое конкретное зло я совершил? Кого я убил, замучил?  Отвечай! Но только по тексту первоисточника, повести Барри «Питер Пен»! А? Сказать нечего?!
Мюнхгаузен: Но… ты постоянно строил козни, хотел взорвать, утопить…
Крюк: Но не взорвал и не утопил! Все остались живы! Я только играл с мальчиками – как индейцы, как русалки… без меня им было бы просто скучно! Я – условие игры, не больше и не меньше! Так где же во мне зло?
Мюнхгаузен: Ну… если так ставить вопрос…стоп! Зло в тебе изначально! Ты был задуман автором, как злодей!
Крюк (торжествующе): Откуда тебе, пустая треуголка, знать, как я был задуман автором?! А ведь подсказка в первоисточнике есть, есть! Вспомни, как написано у Барри, кто меня боялся?
Мюнхгаузен: Тебя боялся «сам корабельный кок», это все знают!
Крюк: А кто такой этот корабельный кок?!
Мюнхгаузен: Это Джон Сильвер из «Острова сокровищ»! А Сильвера боялся сам Флинт! Вот ты какой злобный!
Крюк: Как говорит мой друг Шерлок Холмс, не спешите с выводами. Напряги свои извилины, подумай – кого из персонажей книги Стивенсона по-настоящему боялся Джон Сильвер? Кто погубил все его дело?
Мюнхгаузен (растерянно):  Юнга Джим Хокинс? Это ты?!
Крюк (смахивая крюком слезу):  Я!
Мюнхгаузен: Но как…
Крюк: Я рос хорошим, примерным мальчиком: слушался маму, вовремя мыл уши, всегда чистил зубы, прилежно учил уроки. А потом… вихрь приключений подхватил меня и сделал авантюристом. Да разве мог я, вернувшись с Острова Сокровищ, вести жизнь примерного обывателя? Нет! Океан звал меня… а дальше – все описано в повести «Питер Пен».  Есть еще аргументы против моего вступления в Клуб Знаменитых Капитанов?
Мюнхгаузен (со слезами в голосе):  Подумать только – были времена, когда мы капитану Сорвиголова отказали в приеме! А теперь – кого только приходится…
Крюк (злорадно): Знал бы ты, кто за дверью в очереди стоит…
Мюнхгаузен: Нет!!! Только не Человек-Паук!!!
Крюк: Не он. К счастью, до этого еще не дошло. Ну как? Я принят? Песенку вашу я уже выучил:
                     Шелестят кафтаны,
                     Чей-то крюк звенит,
                     Все мы капитаны,
                     Каждый знаменит!
Мюнхгаузен (цепляясь за последнюю формальность):  У каждого вновь принимаемого капитана должна быть своя песенка!
Крюк (самодовольно):  Знаем, знаем! Слушай…
         Поет на мотив песни «Жил отважный капитан».На припеве изображает нечто вроде канкана.
                       Жил в Британии пацан,
                       Был чистюля и «ботан»
                       Раз к пиратам он попал,
                       В океан!
                     Угодил в порочный круг
                     Потерял одну из рук,
                     Но взамен ему достался острый крюк!
                      Припев:
                     Что за крюк, чудный крюк, поглядите!
                      Можно вырвать у врага потроха… (ха-ха-ха!)
                       Что за крюк, острый крюк, оцените!
                        По сравненью с ним все руки – чепуха!
До этого момента Крюк поет без сопровождения, но танцует он под музыку припева.
                      
    Мюнхгаузен в отчаянии стонет, обхватив голову руками.
Крюк: Да не расстраивайся ты так, треуголка с косичкой! Новые времена – новые капитаны! Мы с тобой возродим этот пропахший нафталином клуб, вдохнем в него жизнь… пойду, крюк почищу, что-то в нем блеска поубавилось… а ты пока займись новыми кандидатами… ха-ха… коллега! (уходит)

                              Картина третья

            Впавший в тихий ступор Мюнхгаузен уже не может выражать эмоций, когда входят Офелия и Бедная Лиза, он лишь вяло машет на них руками. Женщины одеты в белое, на них в беспорядке налипли мокрые водоросли. У каждой на шее висит обмотанный веревками кирпич.
Офелия (делает книксен, придерживая рукой кирпич): Офелия, из трагедии Шекспира «Гамлет». По воле автора утопилась в пруду.
Бедная Лиза (в точности повторяет движения Офелии):  Бедная Лиза, из одноименной повести Карамзина. По воле автора утопилась в пруду.
Офелия (поясняет):  Мы подруги. На дне и познакомились.
Мюнхгаузен:  Что вы хотите, милые дамы? Извините, я немного не в себе…
Офелия (деловито):  Мы по объявлению. Здесь принимают в Клуб Знаменитых капитанов?
Мюнхгаузен: Что-о-о?!! Но это же невозможно, клянусь Васей Крякиным!
Офелия и Бедная Лиза, вместе: Именем Гомера, требуем справедливости!
Мюнхгаузен (обреченно):  Слушаю….
Бедная Лиза: В объявлении было сказано: «иметь опыт плавания». Фелечка, у нас ведь есть такой опыт?
Офелия: Это бесспорно! И мы – не злодеи! Все условия выполнены!
Мюнхгаузен (жалобно): Только не говорите, что за дверью в очереди стоит Водяной…
Офелия (подбрасывая на руке кирпич):  Больше не стоит. Этот старый мешок с водой имел наглость распускать руки!
Мюнхгаузен:  Ну зачем вам понадобился наш несчастный клуб? Я не понимаю!
Офелия (решительно): Посмотрите на меня. Смотрите, смотрите! Я – какая?
Мюнхгаузен: Ну… я представлял вас себе несколько… моложе, что ли…
Офелия: Не то! Я капризная? Добрая? Коварная? Умна ли я, в конце концов? Да вы «Гамлета» читали?
Мюнхгаузен: Конечно!
Офелия (ехидно): И какой он, Гамлет?
Мюнхгаузен (с облегчением):  Он благороден, умен, с обостренным чувством справедливости…при этом его душа постоянно ищет любви, участия,  живого человеческого…
Офелия: Хватит!!! На эту тему можно рассуждать и спорить часами! Повторяю вопрос: я – какая?
Мюнхгаузен (неуверенно): Ну… вы… вся такая… это трудно выразить…
Офелия (в бешенстве): Вам трудно?! Тогда я вам помогу, слушайте: Я – НИКАКАЯ! Меня придумали с единственной целью – чтобы этому драгоценному Гамлету иметь любовную линию! Заметьте – не любить, а именно иметь любовную линию! Я –  пустое место; обыграли в сюжете и утопили – за ненадобностью, как старую калошу!  (Успокаиваясь) Справедливости ради надо сказать, что в трагедиях Шекспира все положительные героини таковы – кроме девчонки этой, Юльки Капулетти. (Завистливо). Вот в комедиях – там другое дело!
Бедная Лиза: Ну а я?! Не девушка, а усредненное обобщение соблазненной покинутости! Не человек, а понятие! Я понимаю, почему этот трус Карамзин не решился наделить меня характером! Он боялся, что я не утоплюсь, а прикончу мил-друга Эраста. Очень, кстати сказать, хочется…. Все-таки, мне не так обидно, как Феле –  в моей книге ни у кого нет ярких характеров. И то сказать: Карамзин – не Шекспир!
Офелия: Мы должны положить конец этой чудовищной несправедливости! При  Клубе Знаменитых Капитанов мы учредим комитет по борьбе против авторского равнодушия! Ну, для начала, создадим секцию подводников – вашего этого капитана Немо привлечем к работе, Челленджера чокнутого… постойте-ка… так ведь и вы,  барон, внутри кита плавали! И вас подключим, дело всем найдется. Как это говорилось в одном из фильмов про вас? «Присоединяйтесь, дорогой барон, присоединяйтесь!» Ну как? Мы приняты? Ах да, чуть не забыла – вступительная песенка! Лизочек, в позицию… – три, четыре!
          Поют на мотив «Пой, ласточка, пой». Когда одна солирует, другая делает «Ум-па-па, ум-па-па»
           Бедная Лиза: 
                       В белокаменной древней столице,
                       Я у маменьки как бы жила.
                       А потом милый друг меня кинул
                       И от этого я умерла.
         Офелия:
                    Ну а я среди викингов диких
                    Как бы в замке всё как бы жила
                     Мой миленок папашу зарезал,
                    И от этого я умерла.
            Вместе:
                            Мы – дамы «буль-буль»,
                            Мы тонем, как куль!
                            Только от жизни получим под-дых,
                            Сразу на пруд – и бултых!
        .Берутся за руки и кружатся в танце под фонограмму «Ласточки», для комического эффекта лучше всего – на итальянском языке.

  Мюнхгаузен (Кричит. Музыка тут же обрывается): Как?! Как могло случиться, что дети забыли капитана Немо, Гулливера, Робинзона! Не читают про капитана Блада, про мушкетеров и индейцев, а про вас – читают?!
         Офелия (высокомерно): Школьная программа, милейший! Пусть только попробуют не читать!
       Во время этой реплики Бедная Лиза  и Офелия выразительным жестом подбрасывают на руке свои кирпичи, пристально осматривая зрительный зал.
        Бедная Лиза: Хотите, и вас включат? У меня неплохие связи, классика есть классика, могу похлопотать…
       Мюнхгаузен (гордо):  Никогда! Пусть меня лучше сдадут в макулатуру, в архив, мышам на съедение!  Дружба одного Васи Крякина лучше, чем ненависть миллионов замученных школьников!
      Офелия:  Вот так  и погиб ваш пропахший нафталином клуб, гордые неудачники! Но мы его возродим! Новые времена – новые капитаны!
     Бедная Лиза: Ой, дяденька барон, чуть не забыла! Тут вам посылка – под дверью лежала…
       Кладет сверток на стол
  Офелия:  Нам с подругой надо кое-что обсудить – с глазу на глаз, но мы еще вернемся! Соскучиться не успеете… (Лизе)  Пойдем, дорогая. Тут неподалеку есть симпатичный пруд, там и передохнем…    
                   Офелия и Бедная Лиза уходя болтают, не обращая внимания не барона.    
Бедная Лиза: Там, наверное, дно илистое… и пиявки… не люблю я их!
Офелия: Все зависит от того, с чем их готовить. С лягушачьей икрой – объедение!
Бедная Лиза: А барон – ничего. Душка.
Офелия: Да. В профиль – вылитый Гамлет!
Бедная Лиза: (обращаясь к зрителям) Вы тут собачку не видели? Маленькую такую, мокренькую… Муму! Муму! Где ты, негодная собака?
              Уходят за кулисы. Когда они скрываются из поля зрения, раздаются два всплеска, сопровождаемые бульканьем. Звук записывается так: наполнить ванную и ударом погрузить в воду пустую бутылку.

                         Картина четвертая
                Барон в отчаянии, он плачет.

Мюнхгаузен: Все! Ухожу в компьютерные вирусы! Geim over, господа, клянусь Васей Крякиным!
    Отцепляет шпагу и швыряет ее на стол. Замечает оставленный Лизой сверток, разворачивает его и читает вложенное письмо.
Мюнхгаузен:  «Именем Гомера! Не отчаивайтесь, дорогой барон. Да, времена трудные, но мальчишки-романтики и мечтательные девочки всегда были, есть и будут. Доказательство тому у Вас перед глазами: мир еще не погиб, он существует!  Просто надо дальше и пристальней глядеть – и не сдаваться. Вам поможет  волшебная подзорная труба, которую я прошу  принять в подарок  от Вашего давнего и преданного почитателя – Деда Мороза» Дед Мороз! Он получил мое письмо!
        Копается в свертке и достает подзорную трубу, через которую глядит в зрительный зал. Поражен увиденным, хватает со стола шпагу и снова прицепляет ее к поясу. Снова глядит в трубу, ходит по сцене. Звучит тема «Знаменитых Капитанов»
Мюнхгаузен:  Вижу! Мальчик во Владивостоке читает книжку под одеялом, с фонариком… так-так… «Остров сокровищ», конечно! Мама делает вид, что ничего не замечает… у тебя замечательная мама, мальчик! У вас чудесный сын, мадам! Дальше…московская школьница что-то прячет под столом… браво, юная фрейлейн, браво! «Оцеола – вождь семинолов»,  у вас превосходный вкус, поздравлю! Дети, дети, много детей! Они читают! Ну, держись, Человек-Паук! Умри , Бэтмен! Что это?!

        Звучит песня капитанов. Лучше всего использовать запись 1946 года, она доступна и не испорчена последующей редактурой. В ней голоса прибавляются с каждой строкой, кажется, что капитанов становится больше. Оператор, «человек на кнопке», должен прибавлять силу звука с каждым четверостишьем, тогда появится ощущение, что капитаны приближаются.

                                                В шорохе мышином,
В скрипе половиц
Медленно и чинно
Сходим со страниц,
   Мюнхгаузен: Это Капитаны! Они возвращаются!

Шелестят кафтаны,
Чей-то меч звенит
Все мы капитаны.
Каждый знаменит.
Мюнхгаузен (обращаясь к залу): Дети! Уноситесь под громадой белых парусов за линию горизонта, улетайте в звездолетах к далеким и чудесным мирам, деритесь на проволочных шпагах – и не бойтесь царапин! Читайте так, чтобы никогда не начитаться досыта – и они вернутся! Вы ведь хотите этого?
Нет на свете далей,
Нет таких морей,
                                                    Где бы не видали
                                                   Наших кораблей
Мы полны отваги,
Презираем лесть,
Обнажаем шпаги
     За любовь и честь!
На последних строках песни Мюнхгаузен салютует залу шпагой и берет ее «на караул»

                             Занавес

Выход на поклон – простор для творческой фантазии режиссера. Автор предпочитает музыкальную пантомиму, но – «возможны варианты».  И вообще, чем больше отсебятины и балагана, тем лучше.

Удачной постановки!