Моя статья написана для тех, кто ищет и сомневается. Я не буду никого убеждать в правоте собственной позиции, а лишь попытаюсь рассуждать, имея некоторые представления о жизни. Многие атеисты утверждают, что доказать существование Господа невозможно. Пожалуй, что так. Но можно доказать существование хаоса. Представим такую ситуацию. Где-то в далекой стране все следовали правилам эгоизма, утверждали свою собственную правоту и не признавали никакой авторитет. В самом разгаре спора всех со всеми наступил момент, когда люди начали драться. Кто-то кого-то ударил, иные оскорбились, а многие преисполнились еще большей ненавистью к ближнему и пролилась кровь. Здесь можно остановиться и обозначить последствия. Что представляет из себя подобное общество? И общество ли это? И не напоминает ли нам эта ситуация современную действительность?
Сейчас модно строить динамические модели процессов, но любой процесс имеет результаты, выраженные для каждого участника в конкретных последствиях. Может ли каждый быть победителем в споре, где число участников и их страстность бесконечны? Любой зравомыслящий человек скажет, что нет. Даже если кто-то и победит в такой ситуации, воспользовавшись силой или хитростью, он вынужден будет жить в страхе просто потому, что степень несогласия с ним не сойдет на нет, ажиотаж «правоты» лишь накалится, чувствуя обиду. К чему придет подобное общество? К бесконечной борьбе за «свое», ибо этого «добра» будет в избытке. Но можно ли найти мир а таком мире? Никогда. Мир рождается только в мире. И мир начинается в сердце. Хочется вспомнить прекрасные слова старца Фаддея Витовницкого «Мы обвиняем других, хотим исправить всех вокруг себя, но никогда не начинаем с себя. Это наша огромная ошибка. Начал бы каждый с себя, не было бы столько зла на свете». Это не просто красивые слова, это — логика сосущестования в социуме, где время и пространство разделены между всеми, кто проживает единый миг в продолжении жизни. Разве полевой цветок отвоевывает жизненное пространство у травинки, пытаясь выкинуть ее корни из густой земли, или закрыть лепестками небо, чтобы живительная влага дождя никогда не питала траву? Разве что сорняк пытается потеснить иные цветы, но его безжалостно вырывают, не жалея сил. Эти простые законы сохраняют жизнь. Система, где все элементы стремятся поглотить друг друга, обречена на саморазрушение.
В таком мире никто никогда не возьмет тяготы ближнего на себя, а значит и его тяготы никто не облегчит. В таком мире никто не протянет руку помощи страдающему просто потому, что этот страдающий — его конкурент в борьбе за «привилегии». Не стоит питать себя иллюзиями, что с кем-то судьба поступит по-иному. Там, где нет любви, нет и мира, там нет исключений из правила ни для кого просто потому, что никто не готов идти навстречу ближнему, а потому любое согласие невозможно в отстутвии субъектов, готовых к нему. В таком подобии мира орудует хаос, покрывая огнем пространства городов. Но разве хаоса хочет каждый? Нет, мы все хотим мира, мы все истово желаем любви. Но где найти искомое?
Ответ может дать православие, в основе которого лежит любовь к ближнему, любовь-жертва, любовь-сострадание, любовь-красота. Наиболее полно оно выражается в исповедовании веры. Как пишет иерей Олег Давыденков в «Катехизисе» «Бог Библии не есть отвлеченная сущность, но живая Личность, свободно-разумное Существо, с Которым человек может вступить в непосредственное личностное общение, соединиться теснейшим внутренним союзом. Верой мы получаем доступ к Божественной благодати, верою Христос вселяется в наши сердца (Еф. 3, 17). Христианская вера изначально есть вера именно в Личность, а не в доктрину, поэтому вера христиан в принципе не может быть ограничена лишь формальным признанием истинности христианского учения. По словам выдающегося русского богослова первой половины XX в. В. Н. Лосского, „вера — не психологическое состояние“, а онтологическая связь (то есть связь по бытию — О. Д.) между человеком и Богом, связь внутренне объективная». Через эту связь человек приближается к Богу. А теперь представим, что люди, стоящие вокруr Господа, отделены от Него большим расстоянием. Приближаясь к Богу, они приближаются и друг к другу и только так возможно истинное Богообщение — через мир в собственном сердце и любовь к ближнему. А мы все мечтаем быть любимыми. Но мечта эта исполнится только тогда, когда каждый зажжет в собственном сердце хотя бы маленький огонек ее истины. И никто не останется в одиночестве, ибо синергия подобного братства преобразит мир и откроет человеку Господа в наивысшей полноте исполнения сердца.
По словам иерея Олега Давыденкова: «Доверие Богу, Его повелениям и обетованиям порождает в человеке желание хранить верность Богу. На низких степенях духовного развития стремление быть верным Богу может быть обусловлено страхом наказания или желанием получить награду. Однако ни страх, ни корыстный расчет не могут сообщить верности положительного нравственного основания и потому несовместимы с христианским совершенством. Таким основанием может быть только любовь как „совокупность совершенства“ (Кол. 3, 14). Таким образом, христианская вера не может быть сведена ни к простой уверенности в истинности христианского учения, ни к состоянию души, ни даже к личному отношению человека к Богу. Можно сказать, что вера есть, прежде всего, определенный образ жизни. С одной стороны, его содержание — стремление к богообщению, к соединению с Богом. С другой стороны, этот образ жизни непременно включает в себя твердую решимость исполнять волю Божию, привести свою жизнь в соответствие с Божественным замыслом о человеке». Образ жизни становится ключевым понятием, через него реализуется мир в его красоте или поврежденности. Вот поэтому стремление поставить собственную правду выше окружающего мира и таких же путников земных дорог, лишь расширяет круг уже вокруг каждого, выбрасывая людей за грань простых, но желанных каждому понятий: любовь, надежда и вера.
Два героя одного из моих рассказов ведут следующий диалог:
— Но чем мы можем помочь? В этой пустыне давно забыли язык счастья, как, впрочем, и надежду. Все время мы ищем пропитание и враждуем с такими же отщепенцами, как и сами. Любовь тает в этом мире, ей не за что цепляться. Наше жилье — это древние пещеры, наши дети играют в камушки и пытаются согреться теплом тела друг друга, так как достать хоть что-то, что может гореть в этой пустыне — большая удача. Иногда мы отправляем наших близких на заработки в города, но все, что они приносят — это синтетические чипсы с ароматом протухшей рыбы. Говорят, где-то на другом континенте в изломах больших гор остался свободный народ, но мы не можем туда добраться. Все, что мы можем, — это прятаться от смерти.
— Вы не правы только в одном — любовь, как и всякое добро, не зависит от внешнего. Это внешнее зависит от любви. Все, что нужно, это проявить силу, чтобы совершить добро. Копающий яму брату не понимает одну простую истину — яма вырыта и падут в нее многие проходящие, и тот, кто и выкопал ее, падет также, возопив о несправедливости громче всех. А все от того, что каждый слеп на оба глаза, когда думает, что только так он утвердит свое. Зло продолжается злом, злом же и оправдывает себя. У злого нет зрения, и глух он и не ведает любви, как ветер, срывающий крыши со всех домов в округе в неистовом порыве силы. А силы кончатся и умолкнет, как и всякая ярость, забывшая то, за что и загорелась она. А дома будут сметены, ибо ярость рождает лишь ярость, если не натыкается на любовь. А устоят только те, кто протянет руку друг другу, вытягивая мир из оков смерти. И всякий страх питает лишь пустота. Время не заканчивается там, где ветер разметал песочные замки, там заканчиваются иллюзии. Глупо собирать песчинки в ладонь, их не удержишь и подставив вторую руку. А то, что и можно удержать здесь, не подарит вечности. Мир изменился внешне, но он остался прежним. Никто и никогда не отнимет у человека шанс стать человеком. Даже вынув крошечный камень из подножия гигантской скалы, можно вызвать оползень, так, и положив камень в основание мира, прекращают многолетние войны. Мир начинается и заканчивается в сердце человека, в этом заключена великая тайна и сила, потому и строить дом нужно не на песке или даже и в камне, а изначально внутри себя. Ссоры и войны лишь отражают скрытые начала жизни, они подобны огромным зеркалам, растянутым на поверхности земли невидимой рукой порядка или хаоса. Ожесточенное сердце питает войны, в мирном сердце лежат истоки тишины.
Поэтому православие и стало той скалой основания мира, которая противостоит хаосу через исповедование веры и действенное сострадание и любовь, примером которых христианину служит Сам Господь Иисус Христос, искупивший Своей жертвой грехи человечества. Поврежденность человека грехом порой не дает увидеть светлый Путь Веры просто потому, что в этом случае он встроен в систему земных страстей и, вращаясь в ней, он забывает и то, как и можно было бы чувствовать по-иному. Наталкиваясь на несовершенство других, мы редко задумываемся, что в людях, как в зеркале можно увидеть и свою ветхость, но только заглянув в порывы собственного сердца, вспыхнувшего обидой в ответ на укол. Многие ломаются и ожесточаются, но все горькое, встреченное на пути, не указывает на отсутствие радости, скорее, наоборот, оно приоткрывает пути преобразования себя.
