Под звон исторических звеньев, я,
Из противоречий губительных соткан,
Вгрызаюсь от века в кричащую глотку
Свою же. Зубами-каменьями.
Бахвалясь дарами отечества,
Я - только из дому - в окраине райской,
Погиб от своей руки, каинской, братской
Вкусив от крови человеческой.
Губил, упиваясь все более,
Срываясь в наклонную, адскую плоскость,
Из прелести, жадности, гордости просто,
От хохота корчился болями.
Волною потопного морока
Не смыло земную кровавую накипь.
Я тешился снова, вскипая от драки,
И был уничтожен с Гоморрою.
Завет «Не убий» нёс скрижалями.
Кинжалом кромсая каналы артерий,
Так вывел зерно инородных мистерий,
Что змеи, от страха, не жалили.
Наевшись монетами досыта,
«Распни!» голосил, пряча слёзы за лаем.
И, телом, в мишени креста погибая
Душой обращался в апостола.
Нерон бился в остервенении,
Под рёбра вгрызался металлом укрючин...
А я, кровь собрав всех кто был им замучен,
Кропил поры глав Откровения.
Гонений избавившись адовых,
В сутяжной стихии под ругань и стоны,
Небесная целость Христова хитона
Церквями разодрана надвое.
Забывшись мечтаньями детскими,
Чрезмерно увлекшийся книжною справой,
Признав троеперстие пуще отравы,
Распял я Христа староверского.
«Оставьте надежду входящие»
Вёл надпись — цитату из аспидных сказок -
И тут же на раструбы газовых спазмов
Я лёгкими падал ледащими.
Снаряд опускал в небо синее,
Мурлыкал псалмы, помышляя о рае.
И испепелялся, до тла выгорая,
Взрывною волной Хиросимною…
Убийственный крик, болью сдавленный,
Багровым пятном в центре неба застынет -
К Отцу моему вопиет и поныне
Невинная кровь моя, Авеля.
Не в Боге причину отыщите -
Резоны убийств не надмирны. Поверьте -
Мои потроха разрывались до смерти
Моих же сапог голенищами.
