Дед Матвей

Дожил дед до юбилея Победы. Положенную медаль получил. Сто грамм фронтовых выпил и засобирался помирать. Причем, по настоящему. Объявил всем, что пожил достаточно, «всё уже побачив, пора и честь знать».

Спустил с чердака и оттащил в сарай приготовленный лет десять назад гроб, помылся, переоделся и улегся в зале, куда вообще раз в год заходил, под образами.

Вначале подумали, блажит дед Матвей: как утром услышит, как корова мычит, поросенок визжит, собака лает, и гуси гогочут — поднимется. Ан нет. Лежит дедушка и с каждым днем слабеет.

Дети и внуки, отнесшиеся вначале к новому начинанию деда как к чудачеству, через пару день, когда Матвей от еды отказываться начал, забили тревогу. Где такое видано, чтобы человек сам по собственной воле смерть себе призывал. Примеры подобные найти, конечно, можно, но слишком уж они редкие, для жизни нынешней странные и непонятные.

Позвали меня.

Матвей встретил радушно, но с кровати не поднялся.

— Ты, батюшка, рановато еще пришел, когда помирать буду, сам позову.

— Дед Матвей, ты ведь знаешь, — пытаюсь объяснить я, — что не в воле нашей, когда нам родиться и когда умирать.

— Хватит с меня. Всех пережил, — бубнит Матвей. — Пора и честь знать, да и пообещался я, как до Победы доживу, так и помру. Ты бы лучше пособоровал меня, видно, грехов забытых много. Не отпускают.

Меня это просьба дедовская надоумила, что надо бы по- иному с нашим ветераном заслуженным разговоры вести.

— Не буду я тебя, дед Матвей, соборовать!

— Чего это? — возмущенно опешил дед. — Не имеешь права, тебе положено свое поповское дело править.

— Не буду и всё! У меня своих грехов ни счесть, чтобы еще один твой великий на себя брать.

Дед аж привстал недоуменно:

— Это какой же я великий грех сотворил, что ты меня и к смертушке собственной благословения не даешь?

— Как какой? — начал возмущенным голосом я. — Вот скажи, ты в огороде до дня Победы картошку с кукурузой сажал?

— Конечно, сажал. Пасха и так аж в маю. Запозднились, — отвечает Матвей.

— Вот видишь, посадить посадил, а Божье указание, что еще в древней книге «Исход» написано, соблюдать отказываешься.

— Какое еще указание? — в миг присмирел дед. — Я Божье слово рушить не мог.

Взял я с божницы Библию и зачитал Матвею:

— «Наблюдай и праздник жатвы первых плодов труда твоего, какие ты сеял на поле, и праздник собирания плодов в конце года, когда уберешь с поля работу твою».

Прости, Господи, за вольное толкование слов Твоих, но задумался мой приходской дед над словами прочитанными, а я распрощался потихоньку.

На следующий день дед Матвей, набирая из колодца в тележку с баком воду, встретил меня словами:

— Ты б ото, батюшка, меньше по делам своим ездил, а молебен лучше бы отслужил. Дождя нету. Или не видишь, что ветер все огороды пересушил. Что осенью собирать-то будем?

И покатил воду. Огород поливать.

Рис. Тамары Твердохлеб