Страницы
— Нет, оба будете болеть. Вы не пара друг-другу.
Ну, тут я вижу, что старец уже почти до дверей дошел, и последняя успела крикнуть свой вопрос ему:
— Батюшка! Дочь умирает от рака! — а сама уже рыдаю. — Он тут остановился, посмотрел на меня и говорит
— Дети у вас от невенчанного брака, и дочь эта ваша старшая зачата даже не в гражданском браке. Вот и нет на ваших детях Божьего благословения. Если хочешь их спасти — муж твой должен окреститься и вся твоя родня должна обвенчаться.
Я как обмерла, откуда он это все узнал? И так я возмутилась несправедливостью
— Чем дети-то мои виноваты? Ведь все вокруг точно так же живут!
А он, уже и не глядя на меня, отвечает, что, мол, башня Силоамская не выбирала себе самых грешных, что скорби людям посылаются как горькое лекарство для их же духовной пользы и вразумления. И людям следует не роптать, а молиться о разъяснении высшего промысла о них, ибо нет ничего, что происходило бы с человеком не для его блага. А у меня возмущение в ответ: «Смертельная болезнь — это благо?». А он, уже в дверях обернулся, ласково улыбнулся и сказал, всех благословив: «У Бога все живы! А ты — молись Царице Небесной» И ушел…
Я осталась как оглушенная. Приехали мы домой, и я постаралась забыть эту не понятную беседу. Я тогда и про «Силоамскую башню» впервые услышала… Умерла моя старшенькая через месяц после поездки и сразу же врачи нашли лейкемию у средней дочери. Тут уж я в подробностях вспомнила весь разговор со старцем…
Начала мужа пытать крещеный ли он. Он с тем же вопросом — к своей матери и к родне. Вот что интересно. Все помнят, как пили водку и гуляли на его крестинах, а как его крестили и где, никто не мог вспомнить. В конце-концов одна тетушка вспомнила, что в тот день священник заболел, и все службы в храме отменили. А гостей-то уже пригласили, стол накрыли… Вот и отметили не состоявшиеся крестины. Прав старец-то оказался, как и с зачатием нашей старшенькой… Мы ведь и в ЗАГС-то пошли с мужем уже на шестом месяце, а до этого три года жили «просто так». Крестился муж мой тут же и мы через неделю обвенчались. У дочери сразу улучшение состояния врачи нашли. Мы на радостях кинулись к родне — обвенчайтесь и вы! Не тут-то было. Нас на смех подняли. Мракобесами называли, помешанными… Значит, пока мы по колдунам мотались, и они нам адресочки подкидывали — все мы были нормальными, а как только к храму повернулись лицом — сразу чокнутыми стали для всех… И ведь пока мы объезжали всю родню, болезнь не развивалась, как бы ждала, чем дело закончится. Но получили мы последний отказ — и сразу резкое ухудшение состояния… За полгода дочка как свечечка сгорела. Похоронили и ее…
— Кошмар, двоих детей похоронить за один год, — ужаснулась Катя.
— Да, я думала, что не выдержу и что-нибудь с собой сделаю. Повели младшенькую на анализы — и у нее то же самое… Только ради нее жить осталась я тогда.
— Ужас, и этого всего мало для убеждения и вразумления? — всплеснула руками Катя.
— Мало, — горько вздохнула Надежда, поджав уголки губ. — Как случилось это и с третьей дочерью мы с мужем опять поехали по всей родне. От самых дверей подъезда до каждой квартиры шли с ним на коленях и с рыданиями умоляли обвенчаться, так как старец сказал. Давали деньги на оплату всех церковных треб и сверх того…
— Неужели возможно отказать такой просьбе?
— Можно. С первого раза умолили только половину родни. В конце-концов остальные тоже согласились, но одна моя сестра двоюродная отказалась наотрез.
— Атеистка такая убежденная?
— Да нет, похуже… — не стала уточнять Надежда и примолкла, — молюсь я за нее. Молюсь и за дочь и за нее. Пока молюсь и живу я в монастыре, Царица Небесная своими рученьками удерживает эту третью нашу «башню силоамскую». Человекам это не возможно, лишь бы сил у меня хватило… Уже два года удерживаем башню эту от обрушения… Две старшеньких-то у нас за полгода сгорали…
