Игумен Нектарий Морозов. Произведения

Равнодушие… Мы так привыкли к нему в окружающем нас мире, что никак не можем отвыкнуть даже в той реальности, которая должна быть принципиально иной,— в Церкви.

Елена Сапаева:

Пожалуй, одно из самых страшных мест в нашем райцентре N — районная поликлиника. Страшных не столько своими обшарпанными стенами и катастрофическим дефицитом врачей — а скорее какой-то особой, немыслимой концентрацией равнодушия на каждом квадратном метре. Кажется, что выражение «упасть и умереть» буквально растворено там в воздухе. Людям из деревень, с тяжелыми болезнями, да еще после дороги, сидящим в очередях по три-четыре часа, порой становится плохо в душном коридоре. Никто не зовет медсестру, не оглядывается тревожно — привыкли. «Мы все здесь такие, за путевкой на тот свет…» — изрекла мне однажды, глядя на задыхающуюся соседку, бывалая товарка по очереди.

Мы все — верующие люди — желаем спастись. И, безусловно, что-то для этого делаем: ходим в храм, исповедуемся и причащаемся, постимся, исполняем молитвенное правило, читаем святых отцов. Но при этом сплошь и рядом забываем... об одном человеке, с которым наше спасение связано совершенно неразрывно, — о своем ближнем.

Всё тот же эгоизм

Каждый раз, когда наступает Неделя о Страшном суде, я вслушиваюсь в Евангелие за Божественной Литургией, и меня словно впервые поражает мысль: желая представить образ этого суда Своим ученикам, Господь указал, по сути, только на одну причину оправдания или осуждения: на отношение к ближнему (см.: ф. 25:31—46). Это не значит, разумеется, что других причин как первого, так и второго быть не может. Это свидетельствует лишь о том, что данная — важнее всех прочих.

Когда мы слышим о чудесах, произошедших где то, какие чувства возникают в нас? Удивление? Да. Недоверие, сомнение? Определенно. Зависть? И такое бывает — как же, в том вот храме местночтимого святого видели, в этом икона мироточит, а у нас нет! И нет в нас, грешных, зачастую, и тени настоящего христианского чувства радости за единоверцев, ликования при известии об очередном проявлении Божией милости к людям.
А может, это вовсе и не повод для ликования, а предупреждение о надвигающейся опасности? Что вообще такое — чудо — в православном понимании, о чем оно нас может предупреждать? Наконец — зачем оно? Об этом мы попросили рассказать настоятеля храмов в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и святых апостолов Петра и Павла игумена Нектария (Морозова).

— Давайте попробуем уточнить определение. Что же такое чудо с точки зрения Православной Церкви?

— Строго говоря, понятию чуда трудно дать общее определение. Почему? С одной стороны, под чудом мы подразумеваем какое-то действие Божие. С другой стороны, кто дал нам право одни действия Божии считать чудом, а другие нет? Действием Божиим является сотворение этого видимого мира, причем — сотворение из ничего. Считать ли это «просто действием Божиим», или чудом? Наверное, все-таки чудом.

«Надо положиться на волю Божию»,— часто говорим мы, но что по-настоящему знаем об этой самой воле? Какое она для нас имеет значение, какое место занимает во взаимоотношениях человека и Бога? На эти и другие вопросы отвечает настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» игумен Нектарий (Морозов).

— Отец Нектарий, насколько для человека важно знать волю Божию и насколько необходимо ее исполнять?

— Первоначально некие «границы» воли Божией были очерчены для человека еще в раю, когда ему была дана заповедь не вкушать плодов от древа познания добра и зла. Она явилась испытанием, определяющим, останется ли человеческая воля в согласии с волей Творца.

Не раз, просматривая в светской прессе публикации, так или иначе имеющие отношение к теме религии, приходилось задаваться вопросом: за что же автор так не любит Церковь? Этот вопрос возникал и возникает и у огромного множества верующих людей. Ответ на него найти, к слову сказать, не так уж и сложно. У нас на сайте «Православие и современность» даже публиковался как-то материал с таким именно названием: «За что не любят Церковь». Но вот прошло какое-то время, и я вдруг сделал такое, на поверхности, в общем-то, лежащее, «открытие»: далеко не всегда, когда Церковь ругают, это является выражением нелюбви к ней.

Отчего он говорит так горячо?

Когда о чем-то говорят со страстью, причем не важно, хвалят или поносят, то это обязательно свидетельствует об одном: о неравнодушии к предмету обсуждения. Характер же неравнодушия может быть различный. Сказать, что я никогда об этом не думал, было бы неправдой. Нет, может быть, не думал, но подозревал точно.