Александр Грин: «Если потомки захотят меня узнать, пусть читают»

Писатель-романтик, создатель удивительно светлых произведений, несмотря на все что ему пришлось пережить, Грин сохранил веру в чистоту человеческой души и мечты о прекрасном.

О жизни Грина написано много — и правды, и вымысла. В молодости он сам придумывал некоторые «фантастические» истории о себе, в зрелом возрасте удивлялся и, даже, негодовал по поводу «глупых баек» ходивших вокруг его персоны.

Легенды и мифы

В юности, служа матросом, он попал в Александрию. «Тогда мне, как бессмертному Тартарену Доде, представилось, что Сахара и львы совсем близко — стоит пройти за город», — писал он. Выйдя за город, он увидел лишь плантации, огороды, дороги и пальмы, пустыни не было.

Но, вернувшись обратно на пароход, Грин рассказал совсем другую историю. «Там я рассказал, что в меня выстрелил бедуин, но промахнулся, — писал он позже. — Подумав немного, я прибавил, что у дверей одной арабской лавки стояли в кувшине розы, что я хотел одну из них купить, но красавица арабка, выйдя из лавки, подарила мне этот цветок и сказала: „Селям алейкум“. Так ли говорят арабские девушки, когда дарят цветы, и дарят ли они их неизвестным матросам — я не знаю до сих пор».

Прочие мифы, возникшие вокруг Грина позже, были менее романтичны, и даже знакомые люди не всегда знали о нем правду. Говорили, что он был на каторге за убийство первой жены, хотя его первая жена Вера Павловна благополучно жила в том же городе со своим вторым мужем и даже поддерживала теплые отношения с самим Грином и его новой семьей. Говорили что, будучи матросом, в Африке убил английского капитана, а потом переводил его рукописи и печатал как свои.

Мифы рождались даже из случайных совпадений. В своих воспоминаниях вторая жена Грина Нина Николаевна писала об одном из них: «В те годы в Одессе жил врач-венеролог А.Грин, занимавшийся переделкой для театра про¬изведений популярного в то время французского писателя. А.Грин создал таким образом пьесу „Проститутка“ и другие. Шли они в театрах и печатались за подписью „А.Грин“. По поводу этих пьес многие обращались с вопросами к Александру Степановичу, считая его автором, некоторые поздравляли с постановкой их, с извлечением порядочного дохода. Грин обижался: как это люди, знающие стиль и дух его творчества, могут предположить, что он занимается таким „грязным“, по его выражению, делом?»

По ее словам Грин даже хотел писать одесскому «тезке» с просьбой сменить псевдоним, но Грин оказалась настоящей фамилией венеролога.

Последний романтик

Реальная же жизнь писателя была куда более сложной, чем все выдуманные истории.

Он родился в городе Слободской, Вятской губернии, затем семья переехала в Вятку. Отец его — ссыльный поляк Степан Гриневский, участвовал в восстании 1863 года. С детства Александр увлеченно читал — Фенимор Купер и Майн Рид, Виктор Гюго и Чарльз Диккенс — но его домашних это лишь раздражало, его попрекали книгами и бранили за своевольство.

Увидев однажды двух матросов — «флотчиков» как звали из в Вятке — Грин был буквально покорен. «На ленте у одного было написано „Очаков“, на ленте у другого — „Севастополь“, — он остановился и смотрел как зачарованный на гостей из иного, таинственного и прекрасного мира. Я не завидовал, — писал он. — Я испытывал восхищение и тоску».

В 16 лет он отправился в Одессу, чтобы поступить на корабль и надеялся увидеть берега Ганга, но это оказалось не просто. Для того чтобы поступить на корабль нужны были деньги чтобы оплачивать обучение и еду, он же приехал в Одессу с 6 рублями и набором красок под мышкой. Попасть на корабль и не на один ему все-таки удалось, но матросом он был недолго, из-за непокорного нрава его часто списывали на берег после 1–2 рейса.

За свою жизнь он сменил множество «профессий» — был рыбаком и землекопом, артистом бродячего цирка и золотодобытчиком. В 1902 году из-за крайней нужды дезертировал, сблизился с эсэрами и занялся подпольной революционной деятельностью.

В 1903 году в Севастополе его арестовали. Позже во время поездки в Севастополь он рассказывал своей жене Нине Николаевне о том, как это было: «Я возвращался с митинга на Братском кладбище; только что сошел с лодки и поднялся несколько ступеней вверх, как шедшие мне навстречу два городовых, как это ни странно, не возбудивших обычных мыслей у меня при виде этого племени, но заставивших сердце дрогнуть предчувствием, ловко подхватили меня с двух сторон. Один сказал: „Не шуми, Гриневский, идем!“ Я и не шумел — от неожиданности. Пара наручников — и судьба моя определилась на долгие годы».

В Севастополе, в тишине тюремной одиночки, он задумал свой первый рассказ.

Свой путь

Романтик, стремившийся найти свое место в жизни, Грин не сразу осознал свое стремление к писательству, можно сказать, что его подтолкнули к этому. Своим «крестным отцом» в литературе он называл Наума Быховского.

Наум Яковлевич Быховский — социал-демократ, в 1920 году был обвинен в контрреволюционной деятельности, осужден, отбывал наказание в нескольких изоляторах, с 1925 года его судьба неизвестна.

Можно сказать, что Быховский первым открыл в нем будущего писателя. Он поручил Грину составить текст нескольких прокламаций, прочтя которые сказал: «Знаешь, Гриневский, из тебя, мне кажется, мог бы выйти неплохой писатель…»

«Эти слова, — рассказывал Александр Грин, — как удар, толкнули мою душу, зародив в ней тайную, стыдливую мечту о будущем. <…> Слова Быховского были не только толчком, они были светом, озарившим мой разум и тайные глубины моей души. Я понял, чего я жажду, душа моя нашла свой путь…»

Очень важную роль в жизни Грина сыграл и Максим Горький. Он помог Грину в один из самых тяжелых периодов его жизни, помог попасть в больницу, как раз вовремя — грипп, который Грин подозревал у себя, оказался сыпным тифом. Позже, в голодные годы, помог Грину с жильем и пищей, поддерживал его и помогал печататься.

Наследие

Феодосия — город, где Грин провел, пожалуй, самые счастливые и плодотворные годы жизни — отмечает его день рождения очередным фестивалем искусств «Встречи в Зурбагане». В этот же день в Феодосию зайдет яхта «Гринда» под алыми парусами, ставшими символом творчества Грина.

Грин не любил рассказывать о себе и не хранил своих архивов, так были потеряны некоторые его рассказы. Он довольно равнодушно относился к тому, что останется после его смерти, вспоминала его жена — Нина Николаевна Грин, которой посвящены знаменитые «Алые паруса». Он говорил: «Если потомки захотят меня хорошо узнать, пусть внимательно меня читают, я всего себя вложил в свои произведения».

rian.ru