Рождественская ночь

Снег добротно устилает крыши,
Всё сливая в отблесках родства…
Этой ночью сердце чутко слышит
Свежее дыханье Рождества.

Новый год от Рождества Христова
Полон торжества святых минут –
Из вертепа ясли Бога-Слова
Нас Любовью к вечности влекут.

Хочется, чтоб люди стали чище
В этот год, к добру набравшись сил;
Чтоб Господь и души, и жилища
Радостью нетленной обновил…

И тогда, как сон, пройдут ненастья –
Их разгонит Божья благодать;
И заветный луч земного счастья
К нам прольется, не заставив ждать.

5–14.01.2010 г.
 

Хорошо сказать "Прости"

Хорошо сказать: "Прости",
И самой принять прощенье,
Разорвать греха прельщенье,
Милость Бога обрести.

Пусть обид ненужных дым
Раствориться в небе звёздном,
Пусть же сердце станет взрослым
Примирением одним.

В три дня

Жил­был художник один. Местность, в которой он жил, была лесная глушь, в которой щедро водилась разная дичь, а по болотам росло много клюквы. С остальным миром соединяла эту местность старая и тоже, конечно, лесная дорога, проезжая всего несколько месяцев в году — когда скует землю мороз и когда летом долго нет дождя.

Про говорящую лошадь

- Мне нужна говорящая лошадь, - сказала бабушка, когда я приехал к ней на выходные.
- Или ослик, на худой конец, - добавила она, помогая мне стянуть теплую куртку и шарф.
- На лошади можно ездить в магазин, на дачу, да и просто поболтать о том, о сем в пути. К тому же это большая экономия - не придется тратиться на электричку.
- Но где ты её возьмешь?! - спросил я, и это, конечно, был глупый вопрос, но другого я не придумал. Уж очень она меня поразила.
- О! Говорящих лошадей довольно много, - отмахнулась бабушка, - и я даже приглядела одну, но пока не решилась купить. Серая в яблоках, мелодичный голос плюс знание двух языков! Правда, со словарем.
- Но где ты будешь её держать?! - вскричал я, глядя как бабушка мечтательно прикрыла глаза.
- Вот это как раз то, что меня останавливает, - ответила бабушка и громко вздохнула. - Увы, моя квартира совершенно не приспособлена под лошадей... Да и пенсии, боюсь, не хватит, чтобы её прокормить. Но, милый мой! Откровенно говоря, я неприятно потрясена такой практичностью! И это в твои-то годы!..

И она с жалостью погладила меня по голове.

Собаки нашего двора

Фрэнки – наш дворовый хулиган. Известная личность. На улице к нему страшно подойти. Он делает большие глаза, хмурит брови и набрасывается. Как-то я хотела с ним поболтать и даже протянула руку, чтобы поздороваться, ведь родители в детстве учили меня быть вежливой, но Фрэнки и смотреть в мою сторону не стал. «Что стоишь, смотришь?» - наверняка, думал он. - «Иди своей дорогой и не приставай ко мне, я очень злой и опасный, со мной не связывайся, если жизнь дорога!»
И мы с ним не связываемся. Проходим себе тихо, делаем вид, что задумались о чем-то. Лишь бы Фрэнки не осерчал. Уж больно у него вид хулиганский.
Вынес он как-то мяч во двор, наверное, поиграть хотел, но все боятся, пробегают себе мимо и на мяч даже не смотрят. Ну, его, этого Фрэнки! Свяжешься, поиграешь, а потом будешь дома укусы залечивать.
Что? А я разве не сказала? Фрэнки – той-терьер в голубом свитере. Сам меньше кошки, а характер, как у Калигулы. Ну, про Калигулу, думаю, вы и сами знаете, правда?
***

Я дивной жаждой

***

Я дивной жаждой к истине влеком,
Пытаюсь отыскать в душе ответы.
Здесь в мягком полумраке так легко
Почувствовать себя частицей Света.

И распростившись с суетной тоской,
Трепещет сердце радостною птицей.
И хочется, забыв о дне мирском,
Молиться, плакать и опять молиться…
 

Столкнуло грани кроватных плит

Столкнуло грани кроватных плит.
Которую ночь возня.
Словам не можется ровно плыть.
Без красной строки ни дня.

Реплай беспечный ползёт ко мне
по туго скрученной простыне.

По вертикали — и был таков.
Отстой и тоску взашей.
Кроссворды, выйдя из берегов,
бегут от карандашей.

Голова в тепле

Голова в тепле
засыпает где-то
на большой земле
радиальных веток.

Я хочу сказать,
что они устали
и бегут, скользят,
колесят по стали,

дребезжат окрест
напролом, навылет.
То-то будет жесть,
если ветки спилят.

Остывает бельё

Остывает бельё
некомплектом полутора-двух,
одиноко до рвоты,
и на сердце твоё
громоздится нетающий пух
из подушки напротив.

В темноте полутёмной
ты, пожалуйста, вспомни:
перед тем, как прилечь,
мы навеки покинули стыд
здесь, в предбаннике рая,
где ни разу не печь –
раскалённая церковь стоит,
куполами играя.

В той, неслучившейся, судьбе...

***
В той, неслучившейся, судьбе -
Всё было бы другим.
Мечты, мечты... Не лги себе.
Ты создан был таким.

Да, ты терзаешься, грустишь
И мечешься порой...
Жизнь - не безветренная тишь,
Как ты её ни строй.

Но, возвратившись в мир потерь,
Где прошлое - до тла,
Однажды постучишь ты в дверь
К той, что тебя ждала.

Два стихотворения Великого поста

               * * *
Гвоздинных следов не ищу.
И рёбер, и ран не ищут персты –
Знаю, Кто Ты.
В сердце моём для Отца и Себя
Ты устроил жильё –
Слышу дыханье Твоё.
И надежда, как свет,
Изливается в душу,
В ту, что была нечиста –
Это свет Твоего Креста.
И дерзая, кричу, вопию
Вслед за счастливым Фомой:
«Господь мой! И Бог мой!»

              * * *
Ты мне отрада,
И Ты мне ограда,
Чистейший цветок
Человечьего сада,
Кротчайшая кротких
Господнего стада.
С Тобой не страшусь я
Ни глада, ни ада,
В Тебе упованье
Небесного Града.
Лишь раз попроси обо мне
Милосердного Сына,
А больше не надо,
А больше не надо…

Тайна форта Фердинанда Люци (гл.3-4)

Глава 3. Игра становится опасной

Длинный коридор, освещённый факелами, извивался змеёй. А друзья уже остановились на пороге своего первого испытания.
– В эту комнату войдёт Киран Кумар, – порадовал невидимых зрителей неунывающий Валдис. – Помните: как только это произойдёт, команда обретёт очередной ключ.
Через секунду он уже обращался к Кире: «Скажи, ты смотрел фильм «Джуманджи»? Впрочем, это неважно! Желаю тебе удачи…»
Кирюша (ведь именно так называли своего приятеля девчонки: ласково и на русский манер) дёрнул на себя ручку, отлитую в форме дракона, и сделал шаг в полутьму. Мальчик не боялся: он знал, что все подобные игры тщательно подготовлены и продуманы с точки зрения безопасности игрока. Змеи и пауки не бывают ядовитыми, животные выдрессированы, а трюки, конечно же, проверены испытателями.

Девица-поляница*

Жила-была на свете сиротинушка Дарьюшка. Росла она без отца, без матери у своей крёстной – божатушки*. Божатушка еще в молодости овдовела, своих деток не имела, как могла, Дашеньку жалела. Да и Дашенька в ней души не чаяла – во всем старалась её горькое вдовство скрасить.

Выросла Дашенька всем на загляденье да на радость – и пригожая, и работящая, и душою добрая. Вот и стали люди звать её Дарья-отрада.

Пришло время, нашёлся Дашеньке жених Иван-богатырь, сватов к божатушке заслал, согласие Дарьюшки и её крёстной матери получил. Полюбились друг другу Дарья-отрада да Иван-богатырь, обручились, кольцами золотыми обменялись и стали готовиться к свадьбе-венчанию: Дашеньке подвенечное платье шьют, Ивану кафтан новый справляют… Да не выпало им лёгкого счастья.

За неделю до свадьбы налетела на их землю сила поганая, несметная. Все богатыри да витязи собрались и землю родную защищать поскакали.

Ждёт-пождёт Дарья-отрада своего суженого, да только плохих вестей дождалась.

Кустик клевера

Вечер щедро оросил
Куст смородины…
Каждый листик на Руси
Пахнет Родиной.

Незабудка на лугу
Словно свечечка…
Вся-то травушка в стогу–
От Отечества!

Ах, как запахи свежи
С юга-севера!..
Посади в цветник души
Кустик клевера.

Неказист он, может быть,
Только чувствую,
Что не может не любить
Землю Русскую.

Через все лихие дни,
Что не пройдены,
С ним и ты любовь храни
К милой Родине.

Видишь, клевера цветок
Пчелке нравится –
Собирать себе медок
Здесь старается.

Как три братика, листы
Вместе собраны –
Отразились в них черты
Нашей Родины.

Три народа у Руси
Вместе молятся:
– От раздора нас спаси,
Богородица!

Будет время – станешь ты
Перед Вечностью:
– Чтил ты, – спросят с высоты, –
Русь-Отечество?

Павлуша-перекати-поле

На берегу синего моря, под горушкой на пригорушке, стояла деревенька, а на краю, почти у самого берега, изба. В той избе жили-были сынок Павлуша и матушка его Настюша. Отец Павлуши, Данила-рыбак, ушёл как-то в море на лов, да так из бурного моря и не вернулся.

В Данилиной избе стоял большой дедовский сундук разноцветными красками расписанный и серебряными крестами окованный. И на том сундуке висел пудовый замок.

Ходит Павлуша вокруг сундука, на птиц да на рыб писаных смотрит, кресты серебряные разглядывает. Хочется ему узнать, что в том сундуке лежит, какое сокровище в нём хранится? Вот и спрашивает Павлуша у матушки:

– Скажи мне, матушка, покажи мне, родимая, что в нашем сундуке хранится?

– Рано тебе знать про то, сыночек. До отроческого возраста дорастёшь, тогда и покажу-расскажу.

Когда исполнилось Павлуше двенадцать лет, взяла Настюша ключ за божницей, открыла пудовый замок на сундуке, крышку, крестами серебряными окованную, подняла. Видит отрок, на дне сундука три вышитых платочка, в узелки завязанные, лежат, а больше и нет ничего.

– Вот наше сокровище, – говорит матушка Павлуше.

Лампадка

Я купил себе лампадку -
изгоняю тьму-змею
и к небесному порядку
приучаю всю семью.

Огонек-то невеликий,
будто меньше нет огней,
но зато виднее лики,
и родные всё родней.

Сумрак рвётся, как завеса.
Замирает всяка плоть.
Вот гвоздит Егорий беса,
как велел ему Господь.

Серебрятся в светлом дыме
над негаснущим огнём
преподобный Серафиме,
Богородица с Дитём.

Вот и мы, в соборной стати,
хоть и сонм наш невелик:
я, жена и два дитяти
(ангельский пока что лик...)

Коротка молитва наша.
Что попросим - Бог даёт...
Да не минула бы Чаша
всех, кто к Чаше припадёт.

Чтоб лампадка не погасла,
освящая путь далёк,
подольём немного масла
и поправим фитилёк...

И в ночи, такой кромешной,
что и слез не сосчитать,
уж дождемся день утешный
и нежданный, яко тать.
 

1993 г.

Эхо Псалтири

Воскреснет Бог, и разбегутся мрази,
Что хаяли в азарте и экстазе
Земныя и небесныя Творца;
Помчатся в никуда, не зная броду,
И расточатся в мрачную свободу
Безвременья, безбожья и волчца.

Воскреснет Бог, и расползутся гады;
Лица Его бегут; им нет награды
За ненависть, гордыню и корысть;
Возрадуются вдовы, дети малы;
Садами зашумят лесоповалы,
Дежурный херувим запишет: «Бысть...»

Воскреснет Бог, и распадутся сети,
Все голуби взлетят, и все на свете
Бессмертники сквозь смерть произрастут;
Коль снег занес – зверье отроет лазы,
Всех тонущих - удержат водолазы,
Пожарники - пылающих спасут…
 

«Правда, она у меня красавица?!»

— Они познакомились на празднике пива в Чехии. Правда, она у меня красавица? Страшно сказать, за платье полторы тысячи евро отдали!

Трясущимися руками она держала фотографии — матовые, сделанные профессионалом. Сопровождая каждый снимок сбивчивыми комментариями, она пыталась скрыть за стандартными шутками свое смущение. Будто опасаясь, что ей могут отказать в просмотре сакральных карточек в засаленном скоросшивателе, она наспех делала комплименты каждому слушателю.

Был век... Для Родины моей...

Был век… 
Для Родины моей:
Ее сыны благоговели
Пред словом опытных людей –
Когда они еще умели
Ценить своих учителей;

Ошибок их не замечать,
Не помнить слабостей старались,
Упреки – местью не встречать…
«Несовременность» не пускались
С насмешкой едкой обличать.

Меж тем, к учению порыв
По жизни трепетно хранили.
Отцов за беды не винили,
И их, порой, превосходили,
Надменность дерзкую забыв.

Не потому ли, в цвете дней,
Руси знамена возвышались
Трудом достойнейших детей.
Враги не многие пытались
Открыто вызов бросить ей.

Наш век несет пример иной:
Еще успеха не добьются, –
Уже любуются собой;
И над наставником смеются,
И труд обходят стороной…

Итог истории не нов:
Дары таланта пропадают;
В пути, что шаток и суров
Сердца людские увядают
Без прочных жизненных основ.

15–17.01.2010 г.
 

Страницы