Господи!
Да сколько можно лить?
Вот июнь,
почти что на исходе,
Но дождя
серебряная нить,
Из прорехи
на небесном своде,
Тянется.
Шуршит веретено,
Сотканы
пупырчатые лужи...
Колесо
от прялки дождик кружит —
Ткёт и ткёт
суровое рядно.
Шутка
Мастерит скамеечку утром старый дед,
Молит бабка Боженьку защитить от бед,
По утрам занятие каждому своё —
На подстилке кошечка песенку поёт:
«Как в дому у бабушки — Божья благодать,
Что еды на блюдечке — донца не видать,
Что захочет кошечка — выпьет молока,
Только зря вот пёсика держат за сынка.
Пёсик спит на коврике — на носу роса,
Снятся ему гончие из созвездья Пса,
Словно он, как Сириус, звёздным псам под рост,
Загребает лапами, аж до самых звёзд,
Бабка Богу молится, крестит лоб и рот,
Пёс во сне врезается прямо в небосвод,
Дед лепил скамеечку — сляпал табурет» —
Допевала кошечка утренний куплет.
Можно, пожалуй, судьбу не допрашивать,
Без толку ей досаждать —
«Долго ли старое счастье донашивать,
Долго ль его ушивать?»
В старом, такого всего обнаружено —
Вспомнить, порою, смешно!
Старое счастье, как старое кружево,
Прелести не лишено.
Вот оно счастье — тепло и доверчиво
Кошечкой дремлет в груди,
Мне и сказать-то ему вроде нечего —
Да и боюсь разбудить.
Как обычно
В нашей жизни случается?
Набиваешь
Себе шишек нежданно...
И посмотришь,
А душа истончается,
И становится
Не толще мембраны.
И вибрирует
Душа обречённая,
И страдает
От фальшивого звука,
И звенит,
Во всех грехах уличённая,
Молчаливым
Взглядом лучшего друга.
Истончается
Душа - промокашечка,
Изменяется
Она понемногу,
И ползёт,
Подобно бедной букашечке,
Под защиту
Всемогущего Бога.
Тёплый вечер под сумраком таял,
Речка билась о влажный причал.
Журавлёнок, отставший от стаи,
В тёмном небе протяжно кричал.
Одиноко, в темнеющем мраке...
Тяжелели крыла на лету...
Словно эхо в глубоком овраге,
Скорбный крик разрезал темноту.
Почему-то отстал он от стаи,
Заблудился в небесных мирах,
И теперь беспокойно летая,
Звал своих, сквозь усталость и страх.
Ну, скажите, скажите на милость,
Как же с ним мне сейчас не страдать?
Мне бы нежность, что в сердце таилась,
Всю до капли ему передать.
Всю бы силу, что тело скрывало
Отдала я ему — «Долети...»,
Я ведь знаю, как страшно бывало,
Если сбился однажды с пути.
Хочешь согреться — грей! /Светлана Коппел-Ковтун/
Хочешь согреться — грей,
Только не кофе с чаем...
Что ж мы так различаем,
Боль чью-то со своей?
Веришь? В слезах их — соль,
Соль, что и камень точит,
Знаешь, чужая боль,
Тоже ведь кровоточит.
В каждом — живая плоть —
Сердце в груди, не камень.
Дай им добра ломоть,
И обогрей словами.
Памяти наших отцов
Не любил носить он орденов,
Не бравировал былою славой,
Ночью лишь кричал от жутких снов —
Отзвуки войны былой, кровавой.
Он бы мог сказать красиво речь,
Только память — «в пору разрыдаться…
Перед тем как в эту землю лечь,
Так любили мальчики брататься…
Съездить в Питер? Слёт однополчан?
Да, какое! Весь больной и нищий…
Я как был, так есть, простой Иван,
Здесь в деревне воздух вроде чище…»
Он курил ядрёный «Северок»,
Кашлял так, что тело сотрясалось,
Отравлял его проклятый смог…
Жизни в нём — лишь капелька осталась…
Когда захочется молиться,
Подкатят слёзы, как прибой,
Пусть это время будет длиться,
Ведь в этот миг – Господь с тобой.
Ты всё почувствуешь в тот вечер,
И сердцем это ощутишь,
Когда, как-будто бы за плечи,
Вдруг обоймёт такая тишь,
Что потечёт молитва следом,
И жизнь покажется простой…
Лови момент – он очень редок,
Когда приходит Дух Святой
Во время оно, некий господин,
В делах церковных очень был прилежен,
Венец всему — архиерейский чин,
И право ездить по делам — в кортеже.
Он был оратор! Сколько красных слов
Вещалось им перед честным народом!
Про святость говорил, и про любовь,
И Богу пел искуснейшие оды.
Поклонников своих ему не счесть,
О, как же много их у ног кружится,
Они считают за большую за честь —
К его руке светлейшей приложиться.
Есть, конечно, и жизнь после смерти.
Светлана Коппел-Ковтун. «Жизнь после жизни»
Нам хорошо с тобой пока,
Над нами с неба гром не грянет,
Пока глаза нам не туманит,
Слёз нескончаемых река.
Пока есть пища в закромах,
И крыша не пробита пулей,
И семьи, словно дружный улей,
Гудят, гудят в своих домах.
Пока беспечно жизнь течёт,
Мы, сидя за вечерним чаем,
Того ещё совсем не чаем,
Что нашим дням предъявлен счёт.
Что нам с тобой нельзя забыть,
Каким богатством мы владеем,
Как хорошо, на самом деле,
Под мирным небом просто жить!
