Революция.com

Долго шли, выплевывая ложь. Долго и тяжело давался каждый шаг прозрения. Оккупанты рыскали по округе, мародерствуя и добивая неугодных, охваченные стальной злобой. Люди сбивались кучками - так проще было выстоять. Все, кто не понимал, что происходит, выли и рвали волосы, обвиняя тайный совет Республики в катастрофе. Приходили пугающие новости, что на Западе уже идет настоящая война. Никто не знал, какая она - это война, но память поколений, вколоченная в генетический код кровавыми отблесками прошлой великой победы для одних и великого поражения для других, толкала людей к оружию. Вокруг деревень выли испуганные животные, предчувствуя  очищающий  огонь смерти.
«Пронесет!» - думал Леха, - «Пронесет!», пробираясь по темным улицам притихшего города. «Не может быть, что так глупо кончится время! Еще есть немного, хватит хотя бы на одно счастье!».
- Стой! - раздалось справа, и из-под темной арки вышел худой силуэт бойца, - пароль!
- Слава Республике!
- Куда идешь? - спросил парень, направив черное дуло автомата на странника.
- За свободой!
- Свободы больше нет, - парень вздернул затвор, оскалив неровные зубы в гримасе страха, - есть справедливость.
Алексей не стал спорить, он знал, что пораженное вирусом, сознание повстанцев загоралось кажый раз, как только произносилось слово «свобода». Не понимая правды, они читали скрижали освобождения как книгу зверств. Зверства шли по их следу, пытаясь подмять под себя мужество сопротивления. Волна за волной, толпы повстанцев разбивались о мир, отбрасывая безобразные тени на праведный гнев первого эшелона. Но те, первые, уже покинули ряды, выбрав прозрение.
- Мне нужно на тот берег.
- Там остались одни тени, что можно найти среди них?
- Тени повсюду, - ответил путник, - их ложь сковала пространство. Мне нужно идти.
- Мы все идем, - ответил боец.
- Идем - кто куда.
- А ты знаешь, куда идти?
- Мимо теней, - Алексей нервно сглотнул, готовый принять смерть.
- Мимо теней не пройдешь. Иди, я устал нажимать на курок.
Леха проскользнул вперед, понимая, что ему сильно повезло. На этом посту стоял страж обмана. Обличенный в одежды гнева, он ломал пути шедших к свету. Но свет от этого не мерк, а лишь ярче выхватывал правду из стальных объятий бесплотного гнева, предложенного миру страной теней. Страж обмана исчез в темном оскале арки, а время продолжило свой бег, рисуя по краям причудливые картины чужой войны за поражение. Вечер раскрашивал дороги в причудливые цвета выбора, прорезая горизонт противостояния до сияния звезд. Так продолжалась война. Пропадали люди и никто не мог сказать, какой страж прерывал их путь. Хаос воцарился над городом, готовым к новой волне противостояния.
Таран новой революции сносил основания жизни, прокладывая дорогу ненависти. Люди боялись говорить  правду, но правда говорила сама за себя. Леха понимал этот закон, и, встав на путь воина, не боялся лжи, он боялся одного - начать лгать людям и себе. Только увернувшись от хитрых ловушек тайных хозяев игры, он мог идти дальше. Как и все, кто искал света. Как и все, кто выстраивал хрупкий мир на обломках разрушенной страны, забирая ее границы из дрожащих рук нежити. Нежить сопротивлялась, стараясь сбить с ног человека, придумывая новую игру, замешанную на жадности, злобе и зависти. Эта гремучая ядовитая смесь отравляла разум и ломала волю к сопротивлению. Но сопротивление росло. Зазвонил телефон.
- Да, - которко ответил путник.
- Это я, Ярослав. Как ты?
- Я почти у цели.
- Тебя встретят за мостом, наши ребята получили пароли к переписке вожаков. Осталось найти достаточно мощный компьютер и выложить данные в сеть.
- Это будет не сложно, у меня есть доступ в здание комитета, - Алексей перепрыгнул огромную ржавую балку от сожженной и раскуроченной бойцами первой волны машины ДПС.
- На связи!
Телефон погас. До моста оставалось около ста метров, когда путник услышал плач. К крикам, плачу и стонам уже привыкли многие и для них они потеряли силу, так ожесточилось сердце людей. Леха остановился.
- Кто там?
- Помогите! - женский, почти детский голос раздавался откуда-то справа. Фонарик включать было нельзя, снайперы-наемники, переодетые в бойцов повстанческой армии ордена национал-крестоносцев, разбросанные по округе, стреляли без предупреждения. Нашивки с изображением ворона служили опознавательным знаком передовых отрядов. Сознание бойцов завязывали в тугой клубок ненависти хитрые хозяева обмана, скручивая и сужая любовь до превосходства, веру до фанатизма, а надежду до предвкушения сладостной мести всем противникам нового мирового военизированного порядка. Всех, кого можно было потопить в крови за многовековую историю оранизации, давно потопили, не дав даже вздоха на понимание истины. Организация непрерывно клонировала новые орденские структуры внутри себя, управляя ненавистью со сладостью и фанатизмом,  предвкушая долгожданную встречу с жертвой. С той лишь разницей, что цель ее с тех самых пор, как пролилась первая кровь и были собраны первые знания о горе, а страницы книг о нем оказались старательно переписаны в одной из тайных орденских библиотек, оставалась неизменной - власть над миром в самой ее безобразной форме, форме рабства расколотого на множество групп человечества, сознательно погружаемого в страх. Такой была новая власть.
- Помогите! - голос срывался на плач. Алексей увидел около обочины молодую женщину, лет двадцати пяти.
- Что случилось?
- Мне нужна помощь. Вы ведь не боец? - девушка сидела, сжавшись, слоdно хотела спрятаться от реальности.
- Нет, я странник. Вы не ранены?
- Нет, я очень устала. Нет сил встать, а мне нужно идти. Времени осталось мало, его растаскивают по закромам лжи. У меня украли телефон, я не могу связаться с друзьями. И я боюсь странников…
- Я тоже. Сейчас все куда-то идут, не зная пути. Лишь единицам удается найти выход. Но за этими одиночками смогут пройти многие. Не бойтесь, я не стану искать вашего доверия. Но я могу вас проводить.
- Мне некуда идти, - девушка всхлипнула, - я из тех, кто потерял дорогу.
- Это не страшно - будем искать вместе.
- Я боюсь, - девушка по-детски всхлипнула.
Где-то справа раздался выстрел. Вечер взорвался страхом, свет в окнах погас. Люди боялись улицы. И улица отвечала им неизвестностью. Где-то вдалеке, за границей этой войны мерцал свет. Но многие его не видели, запутавшись в тесных путах страха и ненависти. Ненависть создавала для них матрицу небытия - она отрицала все, что утверждало жизнь сквозь нити поколений. Она питалась отрицанием мира вопреки логике, разрывая исторические связи городов и народов. Ненависть противостояла миру, свергая культурные столпы мира в пучину противоречий. Ее конек - края разорванной реальности, вступившей в пропасть непонимания, она питалась страхом, сплевывая гармонию преемственности в болото страстей собственной ограниченности. Ей не дано было принять мир - она жаждала смерти….
Кто виноват - не понять. Так случилось и кровавые отсветы пламени пожирали город и страну, расплавляя древнюю городскую мостовую до обугленных угольков. А где-то на краю вселенной, там, где материя раздвигает ваккум до геометрического многообразия форм, наполняя его содержанием чувств, время теряло плотность, пытаясь ухватить хотя бы малую пядь линий для собственного продолжения. Чуть ближе к середине зарождались новые вселенные, заглатывая распадающуюся материю в пока что бесформенные плотности и скрепляя их началом формы. А на краю земли обрывалась жизнь, открывая вечное спокойствие не тронутого страстью духа. Скользя по изгибам рек, ветер ударял листья о землю и земля дрожала, так, словно ее огненное нутро боялось вечности. И здесь, на городских мостовых, люди, уткнувшись лбом в стекла запотевших витрин, высматривали в глубине полупустых магазинов невиданное счастье, не понимая, что у счастья нет прилавка, как нет таких денег, за которые можно было бы купить хоть минуту покоя.
- Глупо бояться того, чего еще не случилось, тем более, если это не случившееся ничуть ни хуже твоей жизни, - Алексей лишь крепче обнял девушку, - глупо искать пощады у врагов, услужливо кланяясь их гордым, мертвым лицам, жадно ожидая подачки с барского стола удовольствий. Все, ради чего стоит действовать - это любовь и правда. Все, что стоит надежды, стоит и страдания. Такова плата за новый миг борьбы, освещенной солнцем прошлых побед, забытых нынешнем поколением. Такова тяжесть времени, разлетевшегося по сторонам секунд. И в этой борьбе каждый познает как собственные силы, так и и слабости. Без подобного знания не обретешь истинное мужество.
- Вы правы, но я боюсь, ничего не могу с собой поделать.
- Как Вас зовут?
- Анна, а вас? - девушка оперлась о сильную руку мужчины и сделала несколько шагов.
- Алексей.
Молодой человек и уставшая девушка медленно пошли к мосту. А в это самое мгновение отряд наемников на другом конце города подорвался на собственном снаряде, перепутав планы минирования административных зданий. Закон, непреложный для всякого зла, сработал точо и безошибочно. Без промаха зло добивало своих же солдат. С севера уже раздавался гул самолетов, которые несли в своем мертвом нутре тяжелую стальную начинку, способную разметать и этот город, и путь, за которым маячил свет. В эфире то и дело звучали позывные, но внезапно наступила тишина. Ее вязкая пустота предрекала новые катаклизмы, но что-то случилось. Что-то пошло не так в планах тех, кто отдавал приказ на запуск «нулевого вариата».
Где-то в Швейцарии на повороте к маленькому курортному городку Санкт-Мориц разбился неприметный тонированный автомобиль, врезавшись на огрмной скорости в бетонный столб. Новость мгновенно разлетелась по округе. Никто не знал ни того, кто там ехал, ни какие документы сгорели в чемодане пассажиров. Правда, рядом видели человека, который успел вытащить из огня маленький кейс. Куда он делся потом, тоже никто не мог сказать. Растерянные полицейские оказались неспособными подключиться к собственной базе данных, а энергообеспечение местной распределительной подстанции прервалось всего лишь на несколько минут, выведя из строя и всю автоматизированную систему безопасности, и отлаженную машину коммуникаций. Охрана неприметной машины, следовавшая на расстоянии пяти метров, оказалась отcечена огромным грузовиком, водитель которого так и не смог сказать толком, как он в таком пьяном состоянии оказался за рулем. Несколькими минутами позже в маленьком замке под Парижем раздался звонок. Сухой голос произнес в трубку только одну фразу - «Отбой!» - и через пять минут стальная эскадрилья развернулась и покинула приграничное пространство трех близких когда-то стран.  Наступила тишина, погружавшая улицы в неизвестность.
Два монаха в маленьком, холодном скиту зажгли погасшую лучину. Вот уже несколько месяцев они непрерывно молились о мире. Их изможденные худые лица несли печать вечности,  в словах их православной молитвы мир просыпался, и, подобный ребенку у порога родного, когда-то давно покинутого им дома, протягивал руки к Отцу. Тихие образы выходили из сердца, и, не облекаясь в суетное, устремлялись к Богу. Сердце монахов давно уже билось дыханием этой молитвы, расчистив глубину той дивной красоте, что оглушает тайно от постороннего взора.
Алексей и Анна давно добрались до того берега. Отдохнув и перекусив на явочной квартире, они пошли дальше уже вместе.
Проникнуть в здание комитета оказалось не сложно. Пароли четвертого уровня слили сами же бойцы, получив не плохое вознаграждение. Самые идейные из них уехали на базы подготовки боевиков демократии где-то в штате Невада на территории одной маленькой, неприметной частной военной корпорация под странным названием «BlueB». Говорили, что там людей накачивали знаниями и таблетками и они возвращались домой чужими. Но так только говорили. Чужими люди становились и здесь, переходя на язык ненависти каждый раз, как возникала небходимость в смене режиме и какой-нибудь хищный игрок затевал новую, кровавую, революционную игру, тасуя колоды людей между битых игроков хаоса.
Войдя в серверную, ребята молча разложили оборудование и, подключившись к системе, запустили процесс копирования файлов комитета национальной демократии. Процесс занял около десяти минут. Теперь осталось только выложить все в сеть.
- Как будет работать программа? - спросил мужчина лет сорока, разматывая удлиннитель для подключения резервного компьютера.
- Программа, разработанная нашей киберкомандой, запустит систему рассылки файлов, используя известные уязвимости в программном обеспечении и генерируя вирусы для того, чтобы захватить управление большим числом компьютеров, подключенных к Интернету, и мы используем их для дальнейшей рассылки информации. Несколько человек, залогиненных на крупнейших информационных порталах, начнут копировать ссылки и комментировать их, формируя информационную волну. Так мы сможем остановить ложь.
- Тогда начнем!
Вся операция заняла не более сорока минут. Покинув здание комитета, отряд растворился в толпе людей. Уходили по одиночке, не привлекая внимание разговорами и суетой. Так начиналась новая борьба - борьба за свет. Вставшие на путь воина не боялись смерти, ибо путь этот вел к продолжению жизни. Само понятие пути все еще оставалось расплывчатым для многих, но в сердце каждого уже просыпалась жажда правды - жажда неистрибимая, живая, и каждый, кто начинал эту борьбу, запускал время с преодоления собственной слепоты и инертности. Обман тянул многих в крики, но крики умолкали там, где смерть отнимала близких. И в одно мгновение многие обретали великую силу - силу стоять до конца вопреки навязанной апатии и страху. Воины света не мерили бой наградами, они измеряли сантиметры и секунды спасенными жизнями, вскрывая ложь в своих сердцах падениями и пролагая дорогу прозрением. Для многих дорога становилась дыханием, а дыхание подтапливало лед. Глобальная тьма противостояла воинам на каждом повороте, но ее стратегия достигала успеха только там, где воины света забывали правду. Но закон правды, непреложный на каждом повороте истории, направлял историю к подвигу, и жертвенность продлевала дыхание всем, даже тем, кто пока не встал в ряды правых. Так вечность вписывала новые имена в скрижали не понятой многими славы - славы тайной, сокрытой иллюзиями земного бытия. И дух структурировал мир в этой борьбе как систему отражения его устремленности к Тому, Кто и создал мир. Все остальное оставалось лишь атрибутом частностей, разделяющих объективную реальность по сферам частной заинтересованности жадности и тщеславия.