И будут люди еще долго кривляться, умиляясь собственной глупости. И возведут глупость в достоинство, заявив, что только так можно стать свободными. И станут делиться глупостью, рисовать линии и кляксы, глубокомысленно называя ветер, родивший их, деревом. Но кляксы не прорастут цветами, а кривые линии не выпрямит даже и топор. Что толку высчитывать квадратуру у круга, который никто и не старался нарисовать. Там, где не было мысли, не будет и достойного плода, а только лишь кляксы на потеху дождю. А когда смоет песчинки с горы, то и поглотит их море, как поглощало тяжелые камни и гребни скал. И останется лишь тихая водная гладь, чтобы начать все сначала.
Прогнозировать будущее сложно только в одном: настоящее зачастую остается туманным. Именно неполное понимание процессов, происходящих на наших глазах, затрудняет системное прогнозирование глобальных процессов, наступающих впереди. Но многое можно предугадать, зная состояние общества. И экономика — это зеркало человеческих отношений. Все только кажется сложным и запутанным, на самом деле за всеми экономическими процессами лежит не только холодный расчет и максимизация прибыли, они вырисовываются на фоне холодной формулировки: «Это только бизнес, ничего личного». Но ведь за любым проектируемым процессом стоит и человек — мыслящий, чувствующий, выбирающий.
Мировые экономические кризисы в их цикличности, запечатывающие человечество в неразрешимый клубок противоречий на уровне индивидуумов, социальных групп, государств и надгосударственных структур имеют в своем истоке лишь один триггер — жадность, жажду власти и страх потерять все. Если поставить в начало цепочки рассуждений эту базовую «константу» происходящего, то станет понятной любая игра. Игра на понижение или корпоративный маркетинг, враждебные поглощения и банкротства — они лишь верхний слой глубинного состояния души человечества. Одни боятся потерять деньги, и, используя систему «налоговых гаваней», уводят капиталы в то самое безопасное по их мнению место, где их уже давно ждут охотники. Система мировых денег — это глобальный виртуальный контролер, каждая комбинация отпечатывается в его электронном мозгу, фиксирующем «свободное транграничное перемещение» денежных потоков в форме цифровых записей, за которыми стоят профессиональные охотники. Мы говорим здесь о борьбе за сверхприбыли. Денег оказывается достаточно, когда ты не вовлечен в эту игру, как только человек вышел на уровень понимания денег как механизма получения денег, он оказался участником спектакля под названием «перехват». Вспомним историю первых банковских домов Барди и Перуцци, когда английский король Эдуард III отказался платить по долгам флорентийским банковским домам: в 1343 г. — Перуцци, а в 1345 г. — Барди, обанкротив их и ввергнув европейскую финансовую систему в состояние хаоса. Медичи заняли их место. Это и есть пресловутый экономический цикл кризисов вне реального сектора экономики, и подобные кризисы разрешаются двумя способами: война или перехват. Иногда используют революции, раскачивая ничего не понимающие массы все по тому же лекалу: жадность, страх, глупость.
Концепция «теневых войн» удобна и универсальна для решения задач самых крупных транснациональных игроков, которые и прописывают правила, внедряя ложные идеи в мировую практику регулирования «естественных» кризисов рычагами самого рынка. И теневая война цивилизаций начинается все с тех же самых констант: чью-то жадность, глупость или страх загоняют в капкан, используя универсальной закон казино — выигрывает только новичок, но только для того, чтобы завлечь простаков и расплатиться за выигрыш процентами, которые покроют все расходы глобальной системы. Глобальная система проглотит простаков, выставив на продажу вакантные места. Когда эта бездушная машина перестает справляться с нарастающим долговым бременем, запускают механизм войн. И опять примером может послужить дела уже давно минувших дней. Вот выдержка из книги Андрея Ильича Фурсова, прекрасно иллюстрирующая механизм, который не изменился с тех далеких времен, а лишь обрел мощную технологическую базу: «Венеция „стартовала“ как территория, подконтрольная Ромейской империи (Византией ее стали называть немецкие историки с середины XVI в., чтобы единственной Римской империей в истории осталась Священная Римская империя). Однако в IX в. после похода сына Карла Великого Пипина в Северную Италию (810 г.) и заключения договора с Ромейской империей Венеция постепенно освободилась от византийского сюзеренитета. Венеция (или, как любовно и гордо называли этот город его жители, La Serenissima (Светлейшая) набрала историческую силу за счет разгрома бывшей метрополии. Венецианская верхушка сыграла большую роль в организации крестовых походов, по сути — международного разбоя, который они направляли вместе с бенедиктинцами и Ватиканом. Ну а организованный венецианцами (дожем был Энрико Дандоло) захват и разграбление Константинополя в 1204 г. во время Третьего крестового похода принес им 400 тыс. серебряных марок и немало других дивидендов, как материального, так и нематериального свойства (начиная от территории — три восьмых византийских владений — и ряда стратегических островов Средиземноморья, включая Крит и Кипр, и заканчивая фактом устранения геополитического соперника). Уже в первой трети XIII в. венецианцы, а также генуэзцы и ломбардцы опутали долговой сетью значительную часть Европы; в качестве политического союзника они использовали папу, поддерживая Рим в противостоянии императору Священной Римской империи. В значительной степени благодаря именно их позиции произошло падение Гогенштауфенов (1268 г.). Итальянские банки подбирали под себя Западную Европу, используя финансовые механизмы; в том же направлении работал орден тамплиеров».
Таким образом, экономика накопления неизменно натыкается на жесткий ответ — перехват, проходя стадии прямого захвата, расцвета, упадка. Это уже цивилизационные циклы, но и они отражают лишь слабость человеческой натуры, на которой можно играть в собственные интересы, используя три эмоциональные «константы»: жадность, страх и глупость. Опровергая любые мысли, в которых есть зерно разума, скрывая правила от большинства участников и цели игры, создавая привлекательный образ «успешного потребителя», но тут же ввергая его в состояние депрессии от ожидающих мир кризисов, можно проектировать ту реальность, которая неизменно заканчивается лишь одним — крахом надежд. Ибо сердце мира положили в центр денежной массы, циркулирующей по континентам в поисках «налоговых гаваней» и сладкой жизни. Сладкой эта жизнь выглядит только со стороны, если взять микроскоп и рассмотреть игроков при многократном увеличении, можно разглядеть все те же самые черты упадка, которые уже погребли под своими камнями империи прошлого и их владельцев. Не хочется, чтобы Россия попала под этот каток. А ответ ведь лежит на поверхности. У России есть собственный путь, и культурно-исторические основы его не вписываются в проекции жадности, порожденной глупостью и порождающей страх.
Как ветер роняет листья, так время роняет жизни в вечность. Кто и с чем туда уходит — тайна, и тайна эта роднит всех лишь в одном — повторении. И многим мудрецам не удалось решить простых вопросов, а дурак всегда проходил мимо, даже и не понимая, что прошел. Простоту принимали за мудрость, а мудрость считали глупостью. А ведь всего не счесть, коль тайны вечности не поддались уму мудреца. Во времени все спуталось, и в ссорах ищут мира, а в мире отыскивают ссор. Но ветер слабеет лишь тогда, когда падают листья. И все повторяется снова, и снова проходят мимо правды, забывая примерить страдания ближнего на себя, подумав, что минует и это. Так и в экономике, многие думают, что и их минует расплата за жадность. Но сама система заточена так, что она зарабатывает на чужой жадности, оставляя лишь горькое послевкусие несбывшихся надежд.
