Михалыч

— А чего там обсуждать-то? Все ясно, — выкрикнула с задних рядов женщина.

— Вот и давайте вместе окончательно проясним. Первым на трехкомнатную квартиру стоял в очереди Наиль. Он погиб… — в зале наступила полная тишина. Все хорошо помнили, как снимали тело Наиля с железных прутьев... — и если бы не несчастный случай, то его семья сейчас получила бы эту квартиру. Но он умер. А вот Азат стоит первым в очереди на получение двухкомнатной квартиры, но его жена Роза беременна, и через несколько месяцев он опять придет ко мне просить улучшения.

— Вот родит, тогда пусть и улучшается, — опять та же женщина выкрикнула из угла.

Народ в зале заерзал. Никто не мог понять, куда клонит Михалыч.

— Ты кота-то за хвост не тяни, а говори, что предлагаешь, — сказал спокойно с места Бордюк.

— Все очень просто. Я предлагаю в связи с беременностью Розы выделить трехкомнатную квартиру Азату. — Зал загудел.

— С какой стати? — опять выкрикнула женщина из дальнего угла.

— А с такой, что уже с 3-х месячного срока беременности будущий ребенок учитывается при выделении жилплощади. Справку Роза мне только что показала, а потребуется — принесет еще одну. Роза, дадут тебе еще одну справку для профкома?

Роза с Азатом с опозданием вошли в зал и пропустили начало.

— Зачем это? — спросила Роза

— А чтобы у Азата всегда верный угол был, — опять встрял Бордюк. — С вас теперь тройной дастархан полагается, один — за новоселье, второй — за прибавку в семействе, третий — за прибавку комнаты в новой квартире.

В зале раздался одобрительный шум.

— Ой, конечно! — всплеснула руками Роза.

— Ну, смотрите. При всех пообещали — сказал Михалыч — Галя, внеси и это в протокол, шутливо обратился он к женщине, ведущей протокол собрания — Ну, с Азатом и Розой решаем, как я предложил? Голосуем? Единогласно! Вот и ладно. Теперь с двухкомнатной квартирой…

— А чего там? По очереди и все… — раздался тот же голос с задних рядов.

— Конечно, по очереди, но первым в очереди был Наиль на трехкомнатную. Как вы считаете, это правильно будет — вычеркнуть семью Наиля из очереди? Да и жена его Оля проработала у нас семь лет и перевелась в наш же детсад. Не ее вина, что его три месяца назад передали с нашего баланса на городской. Вот ты, Надя — Михалыч наконец обратился к крикунье с задних рядов — считаешь, что нужно вычеркнуть Наиля из очереди? Вот тебе список очередников и ручка. Иди и сама вот тут при всех вычеркни его. Я, например, не могу это сделать.

Все обернулись назад. Оттуда только донеслось приглушенное

— Все равно, не положено так.

— А вот как решим сейчас, так и будет положено! — ответил Михалыч в наступившей опять тишине. — Я предлагаю семью Наиля оставить в очередниках по нашему профкому. Кто за это? Единогласно! Спасибо… Вот видите как все просто, теперь двушка отходит Оле с детьми и матерью Наиля. На четверых, все нормы соблюдены. Прошу за это еще раз проголосовать и утвердить решение. Ну, все, собрание окончено.

Рабочие поднялись и начали пробираться между стульями к выходу. Галя тоже укладывала бумаги в папку.

— Галя, можно тебя попросить? Оформи, пожалуйста, выписку из протокола про двухкомнатную квартиру прямо сейчас.

Дождавшись пока Галя все отпечатает на машинке, он подписал бумагу сам, дал подписать ей, тщательно подышав, придавил сверху печатью профкома и уложил аккуратно документ в свой «дипломат» из желтого кожзаменителя.

На звонок дверь открыла сама Оля.

— Ой, Михалыч, здравствуй, заходи. Пальто нашел?

— Здравствуй, Оля. Нет, не нашел пока. Повесил объявление, может быть, кто-нибудь принесет. На профактиве решили выделить тебе материальную помощь. Вот возьми деньги и распишись.

Оля от неожиданности замерла, а потом засуетилась

— Ты в комнату-то пройди. Сейчас чай поставлю…

— Не егози, — сказал, проходя, Михалыч, а распишись в ведомости.

С кухни выглянула мать Наиля.

— Здравствуй, спасибо, что не забываете нас, — сказала она, вытирая об фартук руки.

— Ну, как можно? У меня ведь еще одно дело есть к вам.

— Что еще? — вопросительно взглянула Оля, возвращая бланк ведомости со своей единственной на нем подписью.

— Да вот, — сказал Михалыч, победив наконец замок «дипломата». Руки-то более привычны с тракторными рычагами управляться, чем с блестящими застежками, — завтра с этой выпиской идите в мэрию и получите ордер на новую квартиру.

— Ой… — села, широко открыв глаза, Оля и неверяще глядя на Михалыча.

Мать Наиля тоже оцепенела на полужесте в дверном проеме кухни.

— Ну, ладно, мне некогда уже, я пойду, — сказал Михалыч, складывая листок ведомости вчетверо, а потом еще раз пополам. Надел шапку и вышел на лестницу. Спустился на один пролет. Не услышал щелчка замка — оглянулся. На пороге квартиры стояла мать Наиля и крестила его в спину… Михалыч сделал вид, что ничего не заметил, кивнул, — До свидания — и вышел из подъезда. Глубоко вздохнул. Скатал из листочка ведомости шарик и, прицелившись, кинул его в урну. Попал. Улыбнулся. В этот раз получилось. Хорошо.

Послесловие

...Копать пришло двадцать человек... Зря думали, что в выходной не удастся найти людей. Пришла вся его бригада, в которой он не работал уже три года, как вышел на пенсию... При каждом ударе лома по мерзлой земле, вымороженной к середине бесснежной зимы, летели искры... К обеду удалось углубиться не более, чем на двадцать сантиметров... Через три часа уже «вынос», а могила еще и не начата, можно считать... Посмотрел на это дело и кинулся искать компрессор и отбойный молоток... Нашел и притащил это все на кладбище, а оборудование не понадобилось... Мужики сами вгрызлись в землю, которая была тверже бетона... Когда опускали гроб, то они приговаривали: «Это — наш Михалыч»...