Вы здесь

Ксенюшка

Вдоль стен стоят стулья: на сидении каждого незаполненное «Свидетельство о крещении», на спинке - пеленка, крестильная рубашка и расшитый чепчик. Всего таких стульев 25. Возле них кучками женщины в платочках. Мужчины тоже есть, но их не так много.
Шепот оживления от группы к группе: батюшка приехал. У многих в руках появляются фотоаппараты. Вошедший батюшка подтверждает: фотографировать не только можно, но и нужно - такой важный день!

Но вмешивается главный врач: не обижайтесь, но фотографировать нельзя. У этих малышей вся жизнь впереди. Многих из них усыновят - и скроют от них, что они приемные. Нельзя, чтобы спустя много лет все в их жизни рухнуло из-за случайной фотографии.
Нас по три-четыре человека отводят в «группы», дают каждому по ребенку. Никто никого не выбирает  (только у мужчин, которых так мало, должен быть обязательно мальчик) - как Бог даст. Я беру на руки сидевшую на полу полуторагодовалую девочку в синем бархатном платьице и белых колготках, очень похожую на дочку моего духовника. Воспитательница ободряет меня: девочка очень спокойная.

Это действительно так. Сидит на руках она тихо, только головой по сторонам крутит. Мне в лицо тоже заглядывает, но никаких эмоций не проявляет.
Мы с ней возвращаемся в зал. Начинается Таинство. Я неловко крещусь на заключительные слова молитв. Очень вдохновенно мы с Ксеней отрицаемся от сатаны и сочетаваемся Христу: я словами, она болтанием ног. Общее пение Символа веры воодушевляет ее еще больше: она, не переставая болтать ногами, начинает еще наклоняться вперед и назад, так что мне приходится несколько раз менять ее положение на моих руках - все это стоя, не переставая петь и крестясь в нужных местах.
«Ну а теперь раздевайте», - командует батюшка. Зал постепенно наполняется рыданиями детей.

Ксеня раздеванию явно радуется, пытается помочь мне ручками. Ребенка по соседству уносят в ванную - слишком сильным оказался для него стресс. Я тревожно обнюхиваю и осматриваю Ксеню - нет, мы выдержали достойно.
Когда мы встаем в очередь к купели, Ксене становится страшно -  она сильно сжимает ручонками мои плечи. «Крещается раба Божия Ксения...» Она почти не плачет. Мы с батюшкой долго путаемся в рукавах крестильной рубашки. Да и голова у Ксени большая - веревочка с крестиком еле наделась.
Очень неудобно ходить вокруг купели с ребенком на руках, держа при этом свечку. Ксенька сползла куда-то вниз, весь мой свитер закапан воском. Нянечка пытается подсадить мне Ксеньку повыше - но та на это вмешательство реагирует громким ревом. 
В самом конце Таинства оказывается, что батюшка взял с собой в Дарохранительнице Кровь Христову. Всех малышей причащают. Ксенька упорно отказывается лечь на мою правую руку: сосредоточенно пыхтя, каждый раз поднимается в сидячее положение. Не плачет, просто делает то, что считает нужным. Батюшка говорит: «Ничего, не мучайтесь обе, так причастим...»

После Причастия Ксеня вдруг улыбается мне - первый раз. А потом, когда мы ждем отпуста, вдруг бодает меня головой и смеется.
Батюшка говорит, что они будут приезжать и причащать детишек, пока те будут находиться в Доме малютки. А наше дело - за наших крестников молиться. Всю жизнь. Даже если мы сегодня видим их первый и последний раз. Ведь если ребенка усыновят, всякая связь с ним теряется - таков закон.
«Молитесь за них, - повторяет батюшка. - У этих детей будет очень сложная жизнь. Но Господь каждому дает сделать СВОЙ духовный выбор. Молитесь, чтобы они выбрали правильно».

Я отношу Ксеню назад в группу, целую в макушку, сажаю на пол, с которого полтора часа назад взяла ее на руки. Долго объясняю ей, что не знаю, встретимся ли мы еще здесь, но я буду молиться каждый день... Слышишь, Ксень? Обязательно буду.
Она улыбается. Конечно, не понимает - но душа-то ее слышит...
Целую еще раз, крещу, поднимаюсь с колен - и вижу, что Ксеня тоже поднялась и бодро зашагала к деревянной горке. Забралась на нее, повернулась ко мне, широко улыбнулась: молодец я? Хорошо умею? Я засмеялась: ну и чего я ее все время на руках таскала?!
Перекрестила еще раз - и вышла. И радостно, и реветь хочется.

Крестные окружили главврача, спрашивают о судьбах этих детей. Потом кто-то: а бывает, что усыновившая семья хочет поддерживать отношения с крестными? «Да, такое было», - говорит главврач. И, помолчав, честно добавляет: «Один раз».
Когда я одевалась, в соседней комнате шли переговоры с кандидатами в приемные родители. На английском языке.
Похолодело сердце. А если так? А если даже не протестанты, а мусульмане? Эзотерики? Если ее увезут за границу - и она даже не узнает, что русская? А если воинствующие атеисты - и ее крестик (который с нее сейчас снимут и положат в надписанный конвертик) просто выкинут?
Но ведь есть молитва. Господь Сам поможет. Пресвятая Богородица покроет Своим омофором. Обязательно. Надо только верить и просить. И чем больше людей будет молиться о ней, тем лучше.
И я прошу Вас: молитесь о здравии младенца Ксении. Это же всего две секунды, один молитвенный вздох - но без таких вздохов куда труднее будет этому брошенному малышу.

Спаси Вас Господи. И дай Бог, чтобы все мы встретились в Царствии Небесном - где нет одиночества и предательства, с которых началась жизнь этой девочки, а есть только вечная радость и любовь...

Комментарии

Правдивая зарисовка, и явно с натуры. Да, страшно: тут и тема ответственности крестных - неизвестно, как сложится судьба этой девочки. А потому: предельная надежда на Бога, Который лишь Один может управить ее путь. Вроде, все просто. Но поневоле заставляет задуматься. Спасибо Вам! Е.

Евдокия Варакина

Спаси Господи, матушка! Да, я вообще не умею придумывать, каждый раз как-то глупо получается. Поэтому пишу только такие вот зарисовки с натуры... С Ксюшей я после Крещения виделась только один раз, больше не получилось. Молюсь за нее, не зная, где она сейчас и что с ней. А ответственность крестных - ох, да, очень большая... Особенно когда не участвуешь в жизни ребенка, и даже его не видишь, не знаешь, как и чем он живет, и ничем, кроме молитвы, помочь ему не можешь...