Ёлки розовые

Выбегаем на высокую насыпь. Как пингвины на солнце, вытягиваем шею — на Москву. Там, у горизонта, где четыре параллельных рельса сходятся в один, появляется точка. Сначала неясная, потом всё чётче и крупнее. Увеличиваясь, она обретает цвет — тёмно-зелёный — как у нарисованного крокодила.

— Ну что, едет?

— Ага, — отвечаю ребятам, хотя они и без меня прекрасно это видят. Сердце радостно прыгает. Праздничное настроение передается моим друзьям, и все с нетерпением ждут, когда же, наконец, далёкая зелёная точка примет очертания электрички.

Точка замирает на какое-то время. «Пацóлка», — обязательно скажет кто-нибудь, когда поезд остановится на станции «Подсолнечная». Это в трёх километрах от нас. Теперь уже скоро. Поезд стремительно приближается. И вот уже различимы длинные тени, бегущие по насыпи одновременно с вагонами. Насыпь неровная, тень то удлиняется, то укорачивается, и, кажется, будто она скачет вприпрыжку, передразнивая электричку. На долю секунды стекло машиниста превращается в зеркало, отражающее солнечный свет. Мы зажмуриваемся, а когда прозреваем, поезд уже тормозит у противоположной платформы.

Всматриваемся в переполненные вагоны: где-то там наши? Платформа начинает заполняться приехавшими дачниками. Очень хочется увидеть своих первой, поэтому пытаюсь определить их местоположение, глядя через окна поезда. Не получается. Терпеливо жду, когда электричка тронется с места и откроет, наконец, полный обзор платформы. Занимаем самое удобное место. Платформа видна теперь, как на ладони.

— Вот они! — раздаётся радостный вопль, увы, не мой, и мы с криками «ура» мчимся вдоль платформы вниз, к переезду, где приехавшие из Москвы перебираются на нашу сторону.

Так происходит каждую пятницу. Мы встречаем из Москвы моих родителей. Почему-то никто не ходит встречать чьих-то ещё родителей, только моих.

Впереди идёт папа, тащит неподъёмный, раздутый во все стороны, рюкзак. Пристраиваемся гуськом за его неторопливым шагом, распределяя на ходу мамины авоськи с продуктами. Процессия наша напоминает товарный состав: впереди паровоз с неизменным «Беломором», затем разнокалиберные вагоны и вагончики, груженые и не очень, и замыкающий в лице смеющейся мамы с букетиком полевых цветов в руках. Прибываем к месту назначения, выгружаемся на террасе. Наша овчарка Эддочка, увидев хозяина, отчаянно молотит хвостом по всему, что попадётся. Больше всего достаётся венским стульям, некоторые падают. Ребята деликатно удаляются, прощаемся с ними до завтра. После ужина идём на вечернюю прогулку, любуемся закатом, приветствуем соседей, делимся с ними последними новостями. Спать ложимся под нескончаемый стрёкот кузнечиков, в приоткрытое окно залетают случайные бабочки, и, покружив, возвращаются в сад. Эддочка, развалясь на подстилке под названием «красивый пиджак», смотрит десятый сон и бряцает по полу когтями. Наверное, предвкушает завтрашнее большое гуляние.

Завтра… Завтра — целый день счастья. Поход на Лесное озеро, купание среди кувшинок, пикник и просто валяние на солнышке. Завтра, во время дневного чая (что-то вроде five o' clock по-дачному) вся семья соберётся вокруг большого стола. Папа поставит на латунный поднос пышащий блестящий самовар, и мы будем пить горячий ароматный чай со всякими вкусностями, а иногда просто с жареным белым хлебом и бабушкиным вареньем. Прибегут мои друзья, и всем найдется за нашим столом место, и всем мои родители будут рады. Мама возьмёт книгу и, как в старые добрые времена, будет читать вслух что-нибудь из русской классики. А ребята потом мне скажут, что у моей мамы такой необыкновенно тёплый голос, что хочется слушать ещё и ещё, и жаль, что чтение так быстро кончилось.

Бывает так, что все мои друзья разъезжаются и я остаюсь одна. От этого пятничная встреча родителей не становится менее праздничной. Я так же прибегаю на станцию, обязательно заранее, чтобы в полной мере насладиться процессом ожидания. Мне даже нравится приходить одной, ведь у меня есть секрет, который доверить невозможно никому. Даже в голову такое не приходит. А дело вот в чём: вечером жаркого дня, о котором потом так приятно вспоминать морозной зимой, солнце посылает нам лучи самой фантастической окраски. Взрослые дяди и тёти редко обращают на это внимание, если они не художники. Детскому же взору подвластно разглядеть многое. На противоположной стороне насыпи, у старого входа в Дом отдыха, стоят на посту огромные ели. Сколько им лет? Не знаю. Вряд ли кто помнит их молодыми деревцами. Это мощные дерева, хвоя которых приобрела с возрастом благородный малахитовый окрас. Когда лучи уходящего солнца касаются верхних еловых лап, их почти чёрный бархат начинает светиться розово-абрикосовым светом. И совершенно невозможно понять: как же это зелёное может быть одновременно розовым?

Выбегая встречать поезд, я первым делом смотрю на ели: если они стали розовыми, значит, завтра будет жаркий день. Значит, осуществятся мечты о долгих пеших прогулках, пикниках и купании на Лесном озере, и будет прожит ещё один самый счастливый день.

* * *

Мне сейчас в пять раз больше лет, чем тогда. Я очень редко бываю на этой даче. Когда приезжаю в гости, не узнаю почти ничего. Кругом дома, дома, заборы, магазины. И закат солнца уже не разглядишь, вместо горизонта — очередное нагромождение шедевров дачной архитектуры. Давно нет трёх тонких берёзок, украшавших поле перед нашим посёлком: их пустили в расход землемеры, когда размечали нерентабельные колхозные угодья под будущие садовые участки. Болотце, где ухала сова, успешно освоено дачниками и превращено в грядки. И рев машин, спешащих поскорее добраться до дома, заглушает кузнечиков.

Жизнь дачная во многом изменилась с тех пор. И только ели по-прежнему на посту. Стали ещё благороднее. Как и раньше, их мощные бархатистые лапы усеяны крупными коричневыми шишками. Мысленно здороваюсь с великанами. Надеюсь увидеть их розовое свечение. Но… то ли ракурс не тот, то ли день выдаётся не солнечный… Не везёт мне. А, может, они обиделись, что лето я теперь провожу в другом месте и бываю здесь всё реже и реже? Как будто я предала ту счастливую девочку, которой они доверчиво открывали свою тайну?

Простите меня, ёлочки розовые!