Диалоги о Церкви на украинской земле

Приближающийся праздник Пятидесятницы традиционно рассматривается православными проповедниками как день рождения Церкви. Все действительно так, возражений никаких быть не может. Только вот ведь какая штука: у многих людей, называющих себя православными, почти полностью (а иногда и без «почти») отсутствует понимание того, что такое Церковь. И сегодняшняя Украина дает ярчайший пример потери здравого церковного сознания.

Батюшка с амвона говорит, что через неделю, на Троицу, мы будем праздновать день рождения новозаветной христианской Церкви. Прихожане согласно кивают головой. Но уже после службы те же прихожане, беседуя друг с другом, могут завести спор: почему все православные Украины не могут соединиться? Вот взять, всем вместе собраться, отслужить Литургию, и решить проблему раскола в один день. Мы ведь вроде все свои люди, украинцы. Чего нам ссориться по пустякам?

Беседую с одни таким спорщиком. Профессиональный юрист, верующий человек. Закончил юридический факультет университета им. Шевченко, повышал квалификацию в Европе. Позиционирует себя как украинского патриота. Молиться ходит то в УПЦ, то на собрания «Киевского патриархата». Разницы не видит, хотя любит больше КП за украинский язык. Пытался объяснить ему проблему раскола чисто в юридической плоскости.

— Например, — говорю, — ты работаешь в фирме «Майкрософт». Вдруг появляется какой-то коммерческий директор, который без ведома вашего руководства запускает «Майкрософт» в Украине, с претензией на подлинность. Вы признаете это новое образование?

— Нет, — отвечает.

— Почему?

— Элементарно: настоящий директор «Майкрософт» не авторизовал этого нового директора. Материнская компания не легализовала его фирму.

— Ну вот, — говорю. — Так же и раскольников «материнская компания», подлинная Церковь, не «авторизовала». Они нелегалы. И сразу ответь мне: можно ли привлечь директора этого «псевдомайкрософта» к уголовной ответственности?

— Конечно. Засудим по полной.

— Правильно. Так же и лидера раскольников судили церковным судом и лишили всех прав в Церкви. Он к ней сейчас не принадлежит. Понял?

Стоит, думает. Нет, не понял. Или не хочет понимать.

— Но ведь Бог не директор — говорит.

Уф… Юрист — и не понимает! Ладно, подхожу с другой стороны.

— Какая твоя любима машина? — спрашиваю.

— BMW X5 — отвечает.

— Отлично. Немцы делают твой BMW X5, а китайцы, по его типу, штампуют CHERY и LIFAN, которые у знатоков ничего, кроме смеха, не вызывают, и в Германии их импорт запрещен. Так же штампуют и «церкви», нисколько не считаясь с «оригиналом». А «оригинал» все же один. Понял?

Притворно пожимает плечами. Нет, явно не хочет понимать. Умный и здравый человек, но при общении на церковную тематику здравость и ум почему-то отключаются.

Или вот еще одна беседа, уже с представителем нашего духовенства, ярым украинофилом. Разговор заводит он.

— Христос пришел нас объединить в христианской вере. Почему мы называем наших братьев из КП раскольниками?

— Ну как же, батюшка — отвечаю. — Христос пришел объединить нас в Церкви. Пусть входят в Церковь, и будем вместе.

— Это конечно да, разумеется, в Церкви…. Но, а вот до Церкви — разве не может быть единения во Христе, в смысле просто веры в Него? Ну, для начала.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, объединяться в вере.

— Каким образом?

— Любить их, признавать хоть частичную их церковность.

— Что-что?

— Признавать их частичную церковность. Они ведь тоже веруют.

— Батюшка, да вы что? Частичная церковность — это как частичная беременность. Конечно, в истории были разные трудные случаи, связанные с границами Церкви, но в украинской ситуации все очень просто: есть каноническая Церковь, а есть самодеятельность на христианской почве. И человеку надо выбрать, где он хочет быть.

Батюшка замолкает. У него своя экклезиология. И у государства Украина своя экклезиология, замешанная на банальном этнофилетизме.

А вот другой разговор, тоже с батюшкой. Он «непоминальщик» — не поминает Святейшего Патриарха на Литургии.

— Патриарх должен был осудить агрессию России и анафематствовать Путина. Он этого не сделал. Поэтому я его не поминаю.

— Батюшка, но какое отношение к Литургии имеет взгляд Патриарха на внешнюю политику государства? Что ж нам, проверять политические взгляды архиереев и самим решать, возглашать ли их имя на службе? Т.е. критерием поминания и непоминания делать свои политические взгляды?

— Я не могу поминать врага Украины.

Разговор окончен. Доказывать бесполезно. Своя экклезиология.

И еще одна беседа, уже с мирянином. Тоже «патриот».

— Почему в нашем храме не собирают деньги на АТО?

Смотрю на него. Что сказать?

— А для чего, — говорю — собирать?

— Ну как. Чтобы врага били успешней.

— А враг-то кто?

— Сепаратисты и русские наемники.

— Ладно, допустим. А эти «враги» — не из одной с нами Церкви? Мы разве не из одной Чаши причащаемся? Разве это не прихожане Русской Церкви? Разве они не молятся в канонических храмах? Как же мы будем собирать деньги, чтоб одна часть наших прихожан убивала другую часть? Ведь Церковь есть Тело Христово. Хочет ли Христос, чтоб части этого Тела калечили друг друга?

Тут уже он сам не хочет продолжать разговор. У него своя экклезиология.

Слушаю все это и думаю: необходимо праздновать не только день рождения Церкви, но и учреждать день смерти украинского церковного сознания. Но ведь не все такие — скажет кто-то. Да, слава Богу, не все, — но массовость явления поражает, и количественный фактор постоянно влияет как на состояние, так и на число здравого меньшинства. Становится все меньше и меньше тех, с кем можно поговорить.

Когда украинское церковное сознание начало умирать, не знаю. А было ли оно? — тоже вопрос. И будет ли его воскресение, также не берусь судить. Но запах смерти чувствуется, и признаки тления налицо.

radonezh.ru