Раз уж Эка на психе ляпнула о деревне будущего, надо начать издалека, с биографии самой Наны.
Вот она в кратце: школа в деревне, 2 института, позднее замужество и итог — вдова с ребенком. Почти все, как у Хатуны. С той лишь разницей, что Нана — с Алазанской долины, а Хатуна — сванка — горная орлица с собственной сванской башней с 8 века со всеми вытекающими последствиями. (Кого заинтересует, ищите в Поиске все о сванах).
Эку Нана поднимала сама, с великим трудом, перебиваясь продуктами из деревни и сдачей 1 комнаты. Квартиранты — еще те наглые рожи, то дурили ее с деньгами, то сбегали, что-то основательно нагадив. Нана, к тому времени, став активно верующей («пассивные» — это все наши остальные соседи по корпусу, завели в квартирах уголки с иконами и спокойно себе живут дальше, не обременяя себя постами и службами) при очередном аврале только крестилась на бумажные образочки: «Слава Богу за все! Не оставь, Господи!». И Господь не оставлял — всегда находился какой-нибудь выход из нестандартной ситуации. Несмотря на непостоянство доходов, у Наны всегда было много гостей. Мчади из своей кукурузы напечет, ткемали поставит, по ходу сварит крапивные хинкали с орехами и, как венец всему, водрузит на стол свое вино в глиняном кувшине, — и все, стол накрыт.
Соседи наши с машинами и официальными работами вели намного более замкнутый образ жизни, ссылаясь на «трудные времена».
Кнарик — «всевидящее око» с третьего этажа и больше всех недолюбливавшая Нану, шептала, «эта деревенщина слово такое знает, чтоб всегда в доме продукты были».
Я крутился тогда у Наны часто, но никаких особых «слов» в ее лексиконе не замечал. Она только неукоснительно читала ежедневную семикратную молитву — благословение Патриарха и кадила в доме ладаном по утрам («Опять дышать нечем в подъезде», так констатировала эти действия Кнарик и жаловалась на аллергию). В свободное от гостей время Нана очень рьяно занималась патриотическим воспитанием Эки. Читала ей бессмертного «Витязя в тигровой шкуре», своего любимого Важа Пшавела, пела «Шавлего» и водила дочь на народные танцы.
Отправляясь в первый класс, Эка знала множество стихов, десяток основных молитв и лихо тараторила огромное «Вступление» наизусть.
«Ростэван был царь арабский, божьей милостью храним;
Войск бесчисленных властитель, был он щедрым и простым….». И т. д.
Народные танцы со временем завяли на корню. К каждому выступлению надо было шить хевсурское или осетинское платье на 200 лар. Короче говоря, Нана не вписывалась в такие траты.
Для полноты картины следует добавить, что в ходе всего вышеизложенного педагогического воздействия прививалась Эке такая мысль.
— Ты носитель древней культуры и потому надо четко знать, как вести себя в том или другом случае. Относись с уважением ко всем, как сказано в заповедях Божьих. Храни веру Православную. Без нее невозможно быть настоящей грузинкой. И самое главное, замуж надо выходить только за грузина, иначе все культурные традиции со временем растворятся в этом огромном человеческом море.
Жужжала это Нана на разные лады, жужжала, полагая, что кашу маслом не испортишь, а вышло наоборот.
Эка в седьмом классе наотрез отказалась ходить вместе с матерью в церковь и причащаться.
Зашел я к ним на Барбароба поздравить (я у них бессменный меквле — Нана считает, что у меня нога хорошая), а тут…. Открывает мне дверь Нана, красная, как рак, и после приветствий продолжает доругиваться с Экой. Текст идет нешуточный.
— …Бессовестная! Это все эта негодяйка Маико виновата, сбила тебя с пути истинного.
— Мама, причем тут Маико?! Это мое дело! Я не баран, чтоб в церковь на веревочке ходить.
— Эка, последний раз тебе говорю, одень юбку, вместо этих проклятых джинсов и идем в церковь! Тобой клянусь, я порву эти джинсы на куски!
— А в чем я в школу пойду? Других нету. Ты посмотри на себя в зеркало! Какая ты верующая? Тобой сейчас точно темные силы руководят. Уже люди с улицы смотрят.
Нана тут совсем до ручки дошла и возопила к иконам.
— Господи, Ты все видишь! Дай этой негодной скотине 10 детей и чтоб ни один ее не слушал!
Хотел я вмешаться, тормознуть Нану. Энергетика у нее через край бьет, а ну, как исполнится пожелание? Но она уже выскочила на улицу, благо уже была в церковном прикиде. (Дома и она в джинсах ходит.)
Наверное, прямиком в церковь побежала — жаловаться духовнику на непокорную дочь.
Я счел своим долгом сделать внушение.
— Эка, ты…это… как его… потише будь. Жалко ее. Сходила бы причастилась. От тебя не убудет. Видишь, как мать переживает…
— Отстань, Вахо, — огрызнулась Эка. — Когда у меня будут свои дети, я не буду им навязывать свое мнение! Не семнадцатый век! И вообще, о каком причастии речь, когда я не готовилась. — Ее глаза наполнились слезами и она продолжала, с трудом сдерживаясь, чтоб не разреветься. — Ты представляешь, моя мать говорит: «Грузин и Православный — это синонимы. Какая из тебя грузинка, если ты в церковь не ходишь?». И начинает мне пересказывать истории про наших царей. «Где, говорит, твоя любовь к родине?» Значит, кто я теперь? Чукча? Или американка? Как ей объяснить, что я люблю свою родину, но не хочу этого делать на показ. Когда мне надо, я зайду в Кашвети и помолюсь от души и Бог меня услышит.
Я молчал и не мог ей никак возразить…
Со временем Эка стала более снисходительней к матери или просто отмалчивалась, уткнувшись в книги, изображая, что занимается. Так пережидала Наныны приливы проповеднической деятельности.
Вернусь к тому, с чего начал. Года три назад Нана официально пригласила меня на свой день Ангела, сказав, что будет обсуждаться очень важное дело, касающееся будущего Грузии. Попробуй не приди после такой прелюдии.
Короче, завернул я к ней вечерком, смотрю, а там целый цветник божьих одуванчиков. Вот вам полный состав присутствующих.
1. Магда, пожилая интеллигентная дама, работает на радио Патриархии. А по сему, самая современная их этой клумбы перецветов.
2. Ия — никогда неработавший юрист под 50 лет. Ее вообще стоит почтить отдельной главой в моих записках.
3. Тако — бывшая пианистка с княжеской фамилией.
4. Еще бодрый дедок 70 лет батони Лексо, пчеловод, повернутый на стихах Важа Пшавела. Он их вставлял по теме и без.
И, само собой, Нана и Эка, маящаяся от скуки, но мужественно сидящая за столом. (Уж что-что мать ей вложила накрепко, так это этикет гостеприимства.)
На столе виднелись полупустые тарелки и стаканы. Нана, обожавшая быть тамадой, вела стол в своей обычной манере. Это значит, произносила длинные тосты с историческими параллелями за каждого из присутствующих. Обычно на это уходило самое меньшее 2 часа столового времени, не считая основных тостов за праздник, за живых, за усопших, за детей и прочее.
Я, как опоздавший, был тут же почтен сиюминутным экспромтом тамады.
Нана воздела стакан к ободранному потолку,40 лет незнавшему побелки, и начала издалека.
— На днях в одной из деревень Гурии произошел такой случай. (Я сама по телевизору слушала.) Какие-то негодяи. ворвались в дом и решили пытать пожилую хозяйку утюгом, чтоб узнать, где деньги лежат. Но Господь не допустил злодеяния.
(Тут все присутствующие дружно перекрестились.)
Включили утюг, приложили к руке старушки. Ждут 5, 10 минут — никакой реакции. Один из грабителей не выдержал и спросил.
— Эй, бебо, что у тебя с утюгом?
— А он не нагревается. Я его для красоты держу.
Грабители удивились.
— А белье чем гладишь, несчастная?
— Я уже 20 лет у соседей утюг беру, когда нужно бывает.
Пришлось ворам уйти с пустыми руками.
Тут Нана выдержала паузу для осмысления этой истории и торжественно провозгласила.
— Так давайте же выпьем в лице моего лучшего соседа Вахо, за тех соседей, у которых всегда можно брать все, что тебе надо. Вахо — человек безотказный, всегда Эке компьютер чинит, только позови.
Каждый из цветника по часовой стрелке пожелал мне благоденствия, процветания, любви и «денег побольше».
Я встал и произнес ответный тост, поблагодарив всех присутствующих и сказав, что, мол, Нана для меня символ Матери Грузии и лучшей половины человечества в одном лице.
Лексо пустил слезу и потянулся меня обнять.
— Сынок, дай я тебя поцелую! Ты так хорошо сказал! Живи долго — долго! Помнишь, как у Важа Пшавела.
«Я видел орла. Бедняга
Был ранен. Шел, ковыляя
Не мог взлететь…»
Словом, после многих ахов и охов Нана наконец-то добралась до главной цели сбора.
— Дорогие мои, я собрала вас здесь для того, чтобы обсудить важный для всей Грузии проект. Его разрабатывает сейчас Ия.
Все взоры обратились к невзрачной зашуганной Ии.
-…Это проект для мэрии. Он называется «Деревня будущего».Он должен способствовать развитию сельского хозяйства, виноделия, чаеводства и т. д. Все это будет делаться руками беспризорников. Давайте вместе помолимся, чтобы дело сделалось Божьим благословением.
И Нана, поднявшись и нацепив свою нейлоновую косынку, которую она никогда не развязывает, а нахлобучивает для скорости, как кепку, стала читать молитву по соглашению из грузинского молитвослова. Мы все тоже встали и приняли сосредоточенно-молитвенные позы. Эка ретировалась на кухню, как будто срочно менять тарелки.
Потом Нана помянула св. Георгия, покровителя земли Иверской, св. Иоанна Зедазнийского и 12 его учеников, мученика Або Тбилисского, прося их заступничества.
Затем Ия объяснила.
— Нам надо сложиться по лару на организационные нужды. — И, смущаясь, тихо присовокупила. — Ради блага Грузии.
Все тут же полезли копаться в кошельках. Лексо с трудом наскреб мелочь по карманам и с чувством сказал, вручая презренный металл.
«Почему я создан человеком
Почему, исполненный красы
В сонме туч в высоком мире неком
Не рожден я капелькой росы…»
Не дал лар только я, хотя он у меня был.
— Нету, да? — участливо-жалостно поинтересовалась Тико. — Я за вас положу.
Я запротестовал, т. к. терпеть не могу долгов и тут мне пришлось рассекретиться.
— Я просто думаю, что у вас ничего не выйдет.
Меня, естественно, не поняли и тут же заклеймили несмываемым позором, написавшимся тут же на лицах:
— Для Грузии лар пожалел!
Я самоликвидировался на кухню, с понтом, что-то важное сказать Эке. Выходя, услышал как, Нана со вздохом пыталась меня оправдать перед цветником.
— Вахо очень хороший, добрый, но менталитет другой, русскую школу кончил. Разве он может любить Грузию, как мы.
Эка сидела на кухне без всякого дела. Увидев меня, фыркнула.
— Что, Вахо, и тебя достали? Я тебя понимаю. Еще мама хочет, чтоб я с ними общалась и перенимала «опыт» истинных верующих. Что за бред выдумала Ия? Эти люди не знают, как компьютер включить, а туда же, «проекты, сбор средств». Понятия не имеют, что все проекты принимаются в мэрии только в электронном виде.
Я хоть и сам бы голову на отрез дал бы, что у Ии ничего не выйдет, но все же промолчал.
Интересно, все, и правда, верующие порядочные люди и патриоты, покруче меня, а как соберутся что-то вместе делать, так всегда из этого выходит невесть что и сверху бантик.
Кстати, как некоторым людям удается сохранить такую детскую непосредственность на 6-м или 7 -м десятке? Я-то сам давно не верю ни в какие благие начинания, будь то от правительства или от конкретных личностей.
Уходя, я слышал жаркий диспут. Тико предлагала открыть в деревне будущего студию для музыкально одаренных бомжат. Магда настаивала на открытом письме президенту с просьбой финансировать открытие интернет-кафе. Ия протестовала, называя оное заведение «ловушкой нечистого». Лексо в общем шуме напевал что-то из народного фольклера. Оно и понятно, вино у Наны крепкое.
— Пошел я, Эка, — сказал я, прощаясь. — Мне завтра рано вставать. А этим, похоже, спешить некуда. Счастливые часов не наблюдают…
Забегая вперед, скажу, что «Деревня будущего» существует и сегодня, но только в папке у Ии.
Из цикла «Записки Вахо Антивируса»
