Отзыв на книгу Юрия Асланьяна «Дети победителей»
Лучшие люди России были расстреляны тайно
В тюрьмах, лесах и оврагах. Смерть — это то, что сверхточно
Держит всех на прицеле, а отпустив, вдруг, случайно,
Несколько развлекаясь, выстрел впечатает прочно.
Что там под кожей хрустнет? Боль — как твоя обнова.
Нет, до конца не распяли. Век современный расчетлив.
Но, убирая плавник, чуешь, прорезалось Слово,
Песней всплывая с планктона. Хоть ты и неповоротлив
Ангел смерти сказал, что я буду жить долго,
И забрал с собой мою молодую соседку.
И теперь хоть скули собакой, хоть вой волком,
Мое сердце должно петь в грудной клетке.
Я увидела все, что положено видеть,
И что не положено видеть человеку.
Душу так легко обесценить, продать, обидеть.
И ты понимаешь, отчего символом века
Господи, я хочу книги писать хорошие.
Знаю, мне по плечу, только в Перми я брошена.
Словно пустое семечко снегом меня заметает,
Вот уже и весна пришла. Тает, на сердце тает.
Тает. На сердце оттепель. Может, еще успею,
Может, еще смогу еще, может, кого согрею
Теплыми крепкими строчками, радостными как стрелы,
Выросшими из луковиц горького злого тела,
Помнишь, белую ночь на Неве:
Фонари, что осенние осы,
Уложили жала в траве,
В той, где спят ледяные росы.
А проснувшись, играли водой,
Ослепляя звонкой бедой,
Незатейливо жмурясь от света,
Ленинградского встретив поэта.
«Я Пастернака не читал,
Но осудить его обязан»:
Россия. Власть. «Левиафан».
Земля. Хозяин водкой вмазан.
Навряд ли с ходу разберешь,
Где ложь, где правда с бабьей долей,
Одни кричат, — страну не трожь,
Другие — о свободной воле.
Да. «Вас будут гнать за имя Мое»,
Из города в город, из века в век.
Вы будете долго строить жилье
На берегах умирающих рек.
...Вы будете плакать, жалеть Рахиль?
Смотреть, как бредет она вверх впотьмах:
С кувшином в руках, за тысячу миль
От дома родного, забыв про страх.
Иду к земле обетованной: обещанной, желанной.
Но небо зовет сильнее, я небом теперь болею.
А небо зовет все выше. Меня здесь никто не слышит.
Ловлю в свои руки манну. Я небом укроюсь странным:
Я небом укроюсь нежным, таинственным и безбрежным.
Усну средь его просторов, уйду под его Покровы.
Мне счастье знакомо с детства: о руки его согреться,
Вздохнуть с ним безмятежно. Взлететь его облаком — словом.
Жизнь помяла, поломала
Как ботву картошки.
Не всегда у нас есть сало,
Молоко для кошки.
Не всегда у нас есть повод,
Чтобы взять гармошку.
И течет осенний холод
Под ноги горошком.
Современнику
Жизнь расставила всё по местам:
Есть квартира, семья, ра-бо-та.
В том, что хочется спрыгнуть с моста
Разве можно винить кого-то?
— Для чего ты живёшь человек?
От чего ты устал до чёрта?
Разве нужен кому-то твой бег,
От которого жжёт аорту?
Похоже, что ветер свистит в аду,
И птицам туда не попасть.
А я свою душу туда веду:
Молюсь: лишь бы мне не упасть.
Мое предпочтение — петь. Не пить.
Но душат мне горло враги.
Попробуйте так же, как я, прожить:
По сердцу стучат сапоги.
Представьте себе, растите цветок,
Все силы ему отдали:
А он ядовит и пускает ток.
Вы этого разве ждали?
За пределами горя
Гаснет жёлтый рассвет.
Я останусь на море.
На земле меня нет.
Слишком твердые скалы.
Слишком острая боль.
И перрон от вокзала
Превращается в ноль
На котором бесхозной
Бьётся чья-то судьба.
Лишь из облака грозно
Вдруг окликнет труба.
С равнодушием к «овцам» и «козам»
Я встречаю январский день,
За окном гудят злые морозы
И проносится лёгкая тень
От машины, летящей в ночи,
По земным, человечьим делам.
И звенят в подъездах ключи,
И не верю я больше словам:
Мне не надо нового счастья,
Лишь бы старое не растерять.
Сердце медленно рвётся на части:
Так немного осталось ждать.
Я - в vip - палате, за меня кто-то платит.
Меня вкусно кормят и ставят уколы.
Через столько мытарств я прошла, но кстати,
Я нигде не видела рая такого.
Я живу в раю, я оставила близких,
За стеклом гудит жизнь метелицей склизкой,
Нависает жутко сугробами с крыши,
Закричит мне в уши, но я не услышу.
Невыносимо, Леша, здесь жить:
Люди играют роли.
В этом городе не с кем дружить:
Не с кем делиться горем.
Если бы строчки здесь все сложить,
Грохнуть по ним картечью.
Вздрогнут ли пермские миражи:
Станет ли это речью?
Суть антологий из мертвых фраз
Непостижимо тленна.
Нужен ли тут живой контрабас:
Голос отдать Вселенной?
А мы простимся на рассвете,
Когда на землю ляжет снег.
Как сладко спят в кроватках дети:
О, так бы спать мне целый век!
Но я билет держу в кармане,
Мигает огонек такси.
Того, кто злится на диване
Помилуй, Господи, Спаси.
15. 10. 14
