Скорби в нашей жизни (Епископ Александр (Милеант)

Философия и религия о зле и страданиях

Проблемой зла издревле занимались как религия, так и философия. В самом широком значении словом «зло» обозначается все то, что противоположно добру и воспринимается человеком отрицательно. С точки зрения человека, зло не должно существовать: оно вносит диссонанс в гармонию бытия. Однако нет такой области в жизни, где бы не ощущалось присутствие зла в той или иной форме. Философия различает три вида зла: физическое, моральное и метафизическое.

Физическое зло — это все то, что огорчает человека и нарушает его благополучие, например: несчастья, страдания, болезни, мучения, страх смерти и т. д. Сюда следует отнести и социальные бедствия в человеческом обществе: бедность, неравномерное и несправедливое распределение труда и богатства, а также душевные переживания, волнения, сомнения, физические и умственные несовершенства, которые делают человека неполноценным и омрачают его существование.

Нравственное зло — это отступление человеческой воли от норм нравственного закона и поступки, вытекающие из этого отступления. С христианской точки зрения, это единственное подлинное зло. Наконец, метафизическое зло-то несовершенство, которое неизбежно вытекает из природы бытия. Физические предметы необходимо ограничивают друг друга, слепые силы природы сталкиваются и борются, отсюда — бури, землетрясения, катастрофы, неблагоприятные климатические условия и другие бедствия в природе, от которых гибнут люди, животные и растения. Несовершенство природы некоторые видят в том, что одни животные существуют за счет уничтожения других, а сильные подавляют слабых.

Зло по природе всегда отрицательно. Оно ведет не к возрастанию, а к потере и лишению, к разрушению существующего порядка. Некоторые древние мыслители искали источник зла в самой природе. Однако современные ученые приходят к убеждению, что бедствия и катастрофы в физическом мире в конечном итоге ведут к усовершенствованию природы. Так, например: взрыв звезды, катастрофа с точки зрения ее существования, приводит к формированию тяжелых элементов (железа, цинка, золота и других), которые необходимы для возникновения более сложных и совершенных форм бытия — растений и животных. Подобным образом, иногда после катастрофической гибели одних видов растений и животных вместо них появляются другие более совершенные и выносливые виды. Борьба за существование среди животных необходима для сохранения здорового потомства. Таким образом, метафизическое зло не есть собственно зло, когда оно рассматривается в контексте тех результатов, к которым оно приводит.

Более труден вопрос о взаимоотношении между нравственным и физическом злом. Наше внутреннее чувство подсказывает нам, что физическое зло (страдания, болезни, смерть), вероятно, вытекает из нравственного зла — из сознательного нарушения высшего нравственного порядка. Все люди единогласны в том, что добродетельный человек заслуживает какой-то награды, а порочный — соответствующего наказания, и такое мнение уже существовало задолго до Рождества Христова. Сравнение религиозных воззрений древних народов показывает, что как дикие племена, так и более цивилизованные народы обычно одинаковы в оценке нравственно-доброго и нравственно-злого, — по крайне мере, в важнейших и принципиальных случаях. Все народы, как древние, так и современные, всегда отличали доброго человека от злого, добродетель от порока. Все согласны между собой, что к добру следует стремиться, а зло надо пресекать, что добродетель похвальна, а порок предосудителен, что убийство, супружеская измена, кража, ложь и т. п. — плохо, а что любовь, помощь другим и умеренная жизнь — хорошо. Правда, и раньше были, и теперь существуют племена, допускающие, а иногда и поощряющие поступки, которые считаются грехом с христианской точки зрения. Но при внимательном ознакомлении с причинами выясняется, что такое оправдание безнравственных поступков вытекает не из разницы нравственного осмысления поступков, а диктуется внешними факторами: бытовыми условиями, культурным уровнем или политическими соображениями. Что касается врожденного нравственного закона, то он один для всех людей.

Давая нравственную оценку поступков, все люди сходятся на том, что в принципе каждый добрый поступок заслуживает награды, а злой — наказания. Но тут-то именно и возникает конфликт между тем, что все считают правильным, и тем, что в жизни наблюдается, а именно: нередко добродетельные люди страдают и не получают ни помощи, ни защиты, в то время как их обидчики безнаказанно продолжают творить беззакония и даже благоденствуют. В течение многих тысячелетий разные религии и философские школы по-разному объясняли причины этого противоречия.

Философско-религиозный пессимизм учит, что мир есть зло и что небытие предпочтительнее бытия. Согласно этому учению, зло — это активный принцип Вселенной, а добро — это не более, чем иллюзия и все убегающая цель. На этой идее основан буддизм, который учит, что сознательная жизнь есть зло, счастье — недостижимо и нет другой возможности избежать страдания, как только через прекращение существования и растворение в небытии (нирване). Согласно буддизму, источником страдания человека является его жажда существования. Истинное счастье достижимо только в состоянии сна, свободного от образов, желаний и какой-либо деятельности.

Религиозный дуализм древней персидской религии приписывал зло одному из двух противоположностей, к которым принадлежат смешанные теперь в мире добро и зло. Зороастр учил о существовании двух вечных взаимно враждующих начал, независимых друг от друга: Ормузд — бог света и добра, а Ариман — бог зла. Этот мифологический дуализм перешел в секту манихеев (основанную Мани в 238 г. после Р.Хр.). Манихеи учили, что зло совечно добру, имеет реальную сущность и есть совершенно самостоятельное бытие. Конкретным представителем мира добра является первый человек — небесный Адам, мира зла — Сатана. Вследствие борьбы между ними произошло смешение противоположных элементов добра и зла. Для извлечения из образовавшегося хаоса того, что принадлежит области добра, был создан видимый мир, в который Божество посылает время от времени своих посланников: Будду, Заратустру, Иисуса и, наконец, Мани. После полного выделения света из хаоса навеки утвердятся пределы двух миров.

Дуалистического учения придерживались гностические секты первых веков христианства, которые хотя и расходились в некоторых частных вопросах, но все признавали, что материя есть зло. Мир произошел путем эманации, через Демиурга — своего рода посредника между недосягаемым Богом и нечистой материей; все существа истекают из природы Бога, которая определяется ими как полнота бытия (плерома), причем каждая последующая степень истечения (эманации) представляется менее совершенной, чем предшествующая.

Религиозно-философский дуализм лежит также в основе неоплатонизма и теософии. Основатель неоплатонизма Плотин (205–270 после Р.Х.) учил о существовании градаций в лестнице бытия. Бог — выше мира. Он безграничен, безличен, непостижим и недосягаем. Из Него все произошло путем эманации. Произошедшее менее совершенно, оно есть простое отражение Бога и представляет ряд убывающих ступеней, заканчивающихся небытием, темнотой. Первое порождение есть разум, т. е. высшее бытие. Цель человеческой жизни состоит в освобождении от телесных оков и возвращении в мир идей, для этого необходим катарсис, очищение от оков зла и разрыв союза души с телом. Страдания не входят в план высшего существа, они лишь непреднамеренное следствие несовершенства природы. Однако с точки зрения целого, страдания могут приносить известную пользу.

Особенностью приведенных выше учений о природе зла и о смысле человеческих страданий является то, что в них отсутствует понятие о Боге как о личном и добром существе, Который по собственной воле создал мир и постоянно заботится о нем.

Теперь кратко рассмотрим мысли некоторых философов по данному вопросу. Сократа (469–399 до Р.Хр.) интересовала проблема нравственного зла. Он считал, что моральное зло происходит от незнания. Никто не зол по доброй воле, а лишь по неведению. Все люди могут стать добрыми путем культуры интеллекта. Добродетель едина, и сущность ее заключается в мудрости. «Добродетель — это знание,«- учил Сократ.

Школа киренаиков (по названию города Кирены, где возникла в 435 до Р.Хр.) отождествляла зло со страданиями, а благо с наслаждением. Согласно этому учению, единственная цель жизни и единственная ценность — это наслаждение (гедонизм). Эпикур (342–271 гг. до Р.Хр.) учил, что никакое наслаждение не должно быть отвергаемо, кроме того, которое влечет после себя страдания. Никакое страдание не должно быть принимаемо, кроме того, которое ведет к еще большему удовольствию. Гедонистическое учение позже пришло к пессимизму, по которому человеческая жизнь не нужна и бесцельна, поскольку удовольствия — это единственное благо — часто недоступны. Чем страдать, считали они, лучше умереть.

Платон (428–347 гг. до Р.Хр.) видел причину зла вне совершенства материи и всего сотворенного. Мир явлений несовершенен, истинное бытие принадлежит только обобщениям (идеям). Идеи — имеют не только субъективное, но и объективное бытие в особом прекрасном мире идей. Во главе всех идей находится, подобно солнцу, идея Добра. Демиург (Творец), глядя на мир идей, создал конечный мир существ. Душа человека представляет собой посредствующее звено между двумя мирами. По своей природе она бессмертна. Цель человеческой жизни — сделаться подобным Богу, стать мудрым.

Платон видел источник зла в невозможности вполне воплотить идеальное начало в косной материи.

У Аристотеля (384–322 гг. до Р.Хр.) зло — это необходимый аспект постоянной изменяемости материи, которая не имеет в себе реальной сущности. Цель жизни — блаженство, которое достигается полезной деятельностью. Каждое жизненное положение требует соответствующего действия, которое должно естественно гармонировать с надобностью. Чересчур много или слишком мало в чем-либо ведет к пороку. Например, пользование деньгами может быть сопряжено со скупостью или с расточительностью. И то и другое — плохо.

Стоики учили, что зло необходимо для пользы целого: несовершенство частей увеличивает совершенство целого. Сопребывающая миру Божественная сила гармонизирует добро и зло в этом изменяющемся мире. Моральное зло происходит от злой воли людей, а не от Божественной воли. Оно преодолевается Божественной волей и направляется к благой цели. У стоиков господствовал идеал непоколебимого мудреца, равнодушного к внешнему, к бедствиям мира и гордого сознанием своей внутренней свободы.

Спиноза (1532—1677 гг.), отождествляя Бога с материей, заявлял, что в природе нет добра или зла, лишь человеческая мысль вносит эти определения в явления. Так как мир и есть Бог, то зла не может быть, потому что все явления — это естественные изменения в божественной сущности.

Наиболее полное учение о зле в новой философии дал Лейбниц (1644—1716 гг.). Ему принадлежит разграничение видов зла и попытка объяснить его сущность. В гимне Клеантия к Зевсу можно видеть подход к доктрине Лейбница относительно природы добра и зла в мире. «Ничего не происходит без Тебя на земле, или в море, или на небе, кроме зла, которое люди совершают по своей глупости. Так что ты сочетал все зло и добро в одном, чтобы существовал один вечный план всех вещей».

Кант (1724—1804 гг.) указывал на безусловный характер нравственного закона и старался создать этику, независимую от искания личной выгоды, чувства удовольствия и от религиозных мотивов. Моральность поступка всецело обусловлена мотивом поступка. Чувство долга — вот единственный безупречный и абсолютно добрый мотив. Этика — закон нашего собственного разума, и поэтому она должна быть соблюдаема ради себя самой. «Поступай так, чтобы правило твоей воли могло стать принципом всеобщего законодательства». Удовольствие и счастье можно принимать в качестве награды за добродетель, но сами по себе они не являются добром. Никакой поступок, совершаемый по личному желанию, не является моральным. Долг выражает разумность человеческой природы, совершенно независимо от желаний и склонностей. Однако Кант не сумел объяснить, как расценивать поступки людей, которые руководствуются совершенно разными чувствами долга. Например, патриот считает своим долгом идти на войну и защищать свою страну, а пацифист считает, что всякая война — зло. Как же вывести здесь универсальный, всем обязательный моральный закон? У последователей философии Канта высшим добром стала охрана существующего общественного порядка; их идеал — сытая и спокойная жизнь.

Гегель (1770—1831 гг.) развил этику преклонения перед консервативным общественным строем, т. е. государством. Он считал злом, когда человек свое личное чувство долга противопоставляет общественному порядку. Идеальная мораль — это слияние всех отдельных сознаний в один объективный закон-традицию.

Шопенгауэр и Гартман стали представителями пессимистического учения на Западе, утверждая, что вселенная по существу своему зла и счастье в ней невозможно. Согласно Шопенгауэру (1788—1860 гг.) мир — продукт слепой воли. Он есть зло и не должен существовать. Небытие предпочтительнее бытия. Наш мир — худший из всех возможных. Хуже он не может быть, ибо если б он был еще немного хуже, то вовсе не мог бы существовать. Счастье есть нечто отрицательное, оно состоит в отсутствии страданий, в то время как несчастье есть нечто реальное. Страдания возникли одновременно с самосознанием, от которого они неотделимы. Деятельность человека вытекает из неудовлетворенного стремления. Вся жизнь человека есть или страдание, или скука. Спасение из такого положения достигается путем познания единства всех существ и через отрицание воли.

С середины 19-го столетия как в Англии, так и в Европе, и в США этика раздробилась на множество школ самых разных направлений, где отсутствовали высшие, абсолютные ценности и где не было личного Бога как источника всякого блага. Отсюда условный характер и шаткость всех их этических построений. Таким образом, научная безрелигиозная этика не удалась. Мораль без религии — это здание без фундамента.

Так, например, Ницше (1844—1900 гг.) учил, что зло относительно, моральное зло — это временное, преходящее явление, потому что человек — «животное, еще не вполне адаптировавшееся к окружающей его среде». Он пытался создать основы новой морали сверхчеловека, вытекающей из эволюционного развития. Ницше открыто восхвалял грубую силу и ловкость ради победы в борьбе за существование. Христианские добродетели: смирение, всепрощение и любовь — он называл «рабскими добродетелями». Крепкая воля и стремление к господству (а не разум) являются ключами к успеху в жизни. Война имеет очистительную и облагораживающую силу. Будущее принадлежит сверхчеловеку. Жестокость, отвага и выдержка станут новыми добродетелями будущего человечества.

Спенсер (1820—1903 гг.) придерживался эволюционной теории возникновения и развития морального чувства в условиях, в которых жили предки современных людей: от грубых и жестоких нравов к более утонченным и изящным.

Бедно содержанием и неубедительно материалистическое учение о зле и смысле страданий. Материализм учит, что ничего кроме материи не существует. Поэтому все процессы, в том числе и психические, можно свести к движению атомов и к химическим процессам в мозгу человека. Отсюда вытекает условность всех человеческих понятий относительно добра и зла. В материализме этические понятия сводятся к понятиям приятного и полезного в данную минуту и в данных условиях. Природа не знает ни долга, ни ценностей. Мораль — это продукт общественного сознания, и каждое общество вырабатывает свою мораль. В одном историческом периоде может возникнуть одна мораль, в другом — другая. Если все относительно, то нет ни добродетели, ни порока, а существуют лишь выгода или невыгода; страдания и смерть бессмысленны, справедливость не существует. Отсюда вывод: спеши взять от жизни все, что можешь, потому что, когда умрешь, все для тебя кончится.

Общим знаменателем для большинства философов-моралистов 15–20 веков было исключение Бога и религиозных понятий из этики. Многие из них были агностиками, пантеистами, материалистами и даже иногда враждебно относились к религии.

К сказанному следует добавить, что вопрос взаимоотношения между страданиями и нравственными поступками трудно анализировать не только неверующему человеку. Иногда и верующие люди, подавленные скорбями, недоумевают: «Почему Бог допускает войны, эпидемии и всякие насилия? … Если Он бесконечно добр и бесконечно милостив, то Он никак не мог бы равнодушно смотреть на все бесчисленные страдания невинных. Если Он бесконечно мудр и всемогущ, то почему Он не прекращает эти страдания? Почему Он допускает, чтобы зло торжествовало?«Библия проливает свет на эти вопросы.

Учение Священного Писания о зле и страданиях

Священное писание очень отчетливо отвечает на ряд принципиальных вопросов, связанных со злом в мире и страданиями человека: зло и страдания не от Бога. Бог, будучи бесконечно добр, все создал для блага и счастья человека. «И увидел Бог, все, что Он создал, и вот, хорошо весьма,«- читаем в заключении библейского повествования о сотворении мира (Быт. 1:31). Бог создал человека чистым, добрым и наделил его высокими духовными качествами, уподобив его Себе. Назначение человека состояло в развитии в себе добрых качеств, так что чем больше он достигал близости к Богу, тем больше он приобщался к блаженству Божественной жизни.

Но человек не устоял на высоте своего призвания. Как повествует книга Бытия, первый человек по внушению змия-обольстителя вкусил запретный плод и нарушил этим прямую заповедь Божию. Греховность этого поступка заключалась в том, что человек захотел уподобиться Богу, не путем развития в себе добрых качеств — что сопряжено с внутренним усилием и требует времени, — а автоматически, так сказать, одним смелым скачком. Этим дерзким поступком Адам по наущению дьявола фактически прибегнул к магии, суть которой состоит в стремлении получить сверхъестественные способности, чрезвычайные знания или известные услуги разными механическими действиями и заклинаниями. Для магии характерно желание использовать таинственные потусторонние силы вне контекста их нравственного содержания и своей ответственности перед Богом.

Как видно из библейского повествования, змий был не простым пресмыкающимся, а существом разумным, хитрым и коварным. Он нагло клеветал на Творца и ловко обольстил доверчивого человека. В другом месте Священное Писание объясняет, что этот змий (он же «дракон») был сам Денница — один из приближенных к Богу ангелов, поначалу добрый и светлый, а потом по гордости восставший против своего Творца. Отпав от Бога, Денница увлек с собой часть ангелов, образовав с ними мрачное царство зла, место мучений и ужасов, именуемое адом. (Падший Денница также именуется Сатаной, что значит клеветник, а последовавшие за ним ангелы — бесами или демонами. Трагедия отпадения от Бога поначалу добрых ангелов произошла еще до появления видимого мира. Таким образом, согласно Библии, зло зародилось не в косной материи, а в разумном и богоподобном духе и от него распространилось на вещественный мир.

Порочность греха первого человека состояла не только в нарушении определенной заповеди, но и в том, что человек принципиально отвернулся от Бога и встал на путь, по которому раньше него пошел его искуситель. Человек отвернулся от своего небесного Отца, чтобы служить себе лично, делать не то, что содействует благу, а то, что приятно лично ему. Отсюда то, от порочного направления воли, ведут свое начало все бедствия и страдания человечества. Болезни, скорби и физическая смерть — это следствия нравственного зла. С помрачением души в человеке нарушился баланс между его духовной и физической природой: его нравственное чутье потускнело, а благородные устремления стали подавляться капризными и беспорядочными плотскими желаниями.

Но в падении человека обнаруживается и бесконечная милость Творца, Который последствия греха — страдания, болезни и смерть — премудро обратил в средства врачевания и спасения человека. Священное Писание уделяет много внимания раскрытию этой истины.

После отпадения от Бога для человека начинается длинный и тернистый путь возвращения к Нему. Нравственное врачевание должно было совершаться активно, с участием воли человека, а не пассивно. Священная история показывает нам, как и внутренним влечением, и разными внешними способами Бог ведет к Себе человека, помогает ему стать на путь добра и милостиво прощает его падения. По причине духовного огрубения человека возникла необходимость объявить нравственный закон, начертанный в глубине его духовной природы, в форме простых и понятных заповедей, чтобы человек, кроме внутреннего, имел еще и внешнее руководство. Так, на протяжении долгого ветхозаветного периода Бог раскрывал Свою волю людям через Своих избранников — патриархов и пророков. Постепенно образовался сборник духовных книг, именуемый Священным Писанием. Ветхозаветное время было периодом обучения человека начаткам Закона Божия, привития утраченного чувства благоговения перед Творцом и осознания необходимости повиноваться Ему. Это был подготовительный период к принятию Евангельского учения и к обновлению сердца благодатью Святого Духа.

Люди с чуткой душой на личном опыте раньше или позже убеждаются в том, что всякая радость и утешение приходят от Бога, а всякая скорбь от собственных прегрешений и от порочности других людей. Постижение этой важной истины было подлинно великим достижением ветхозаветного периода. Так, царь Давид в своих вдохновенных псалмах делится опытом, приобретенным им в течение многих лет: «Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет. Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь… Ты укажешь мне путь жизни: полнота радости пред лицом Твоим, блаженство в деснице Твоей вовек»(Псал. 33:20 и 15:11).

Ветхозаветное Писание учило об абсолютной справедливости Божией, согласно которой человек, делающий добро, заслуживает награды, а поступающий плохо — наказания. Причем Писание учило, что именно сам согрешающий, а не посторонние, должен понести наказание. Однако на практике далеко не всегда оправдывался принцип справедливости к великому недоумению людей, искренне желающих жить праведно. Тогда еще не были раскрыты во всей ясности сроки и способы осуществления Божественной справедливости, потому что загробная участь человека была обусловлена пришествием обещанного Мессии. Читая священную историю, мы видим, что даже праведные люди не всегда могли примириться с вопиющими несправедливостями жизни. Они не понимали, почему во всем совершенный Господь иногда не заступается за невинных и допускает торжество беззакония. Праведный Иов, например, на которого внезапно посыпались всевозможные бедствия, а именно: в течение нескольких дней он лишился всего своего имущества, семьи и даже здоровья, — смиренно покорился воле Божией, но не мог понять, почему Бог допустил, чтобы его постигли такие несчастья.

Пророк Иеремия, часто подвергаясь гонениям за проповедь слова Божия, в недоумении вопрошал Господа:

«Праведен будешь Ты, Господи, если я стану судиться с Тобою; и однако же буду говорить с Тобою о правосудии: почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют? Ты насадил их, и они укоренились, выросли и приносят плод». И немного позже он даже как бы ропщет на свою участь: «Горе мне, мать моя, что ты родила меня человеком, который спорит и ссорится со всей землей! Никому не давал я в рост, и мне никто не давал в рост, а все проклинают меня… Я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мной. Ибо лишь только начну говорить, я кричу о насилии, вопию о разорении, так что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: не буду я напоминать о Нем и не буду больше говорить во имя Его. Но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился удерживая его, и не мог»(Иер. 12:1–4, 15:10–11 и 20:7–9).

Таким образом, ветхозаветное Писание не давало исчерпывающего ответа на недоумение, почему так часто нарушается справедливость. Тем не менее, уже тогда некоторые смогли несколько глубже вникнуть в тайну скорби и увидеть, что, помимо наличия заслуженности или незаслуженности, скорби имеют свою светлую, положительную сторону. «Сетование лучше смеха, — замечает премудрый царь Соломон на закате своего жизненного пути, — потому что при печали лица сердце делается лучше!»(Ек. 7:3).

Центральной темой Нового Завета является учение о спасении человечества добровольными страданиями воплотившегося Сына Божия. В Новом Завете страдания не просто возмездие за преступление, они имеют активную искупительную силу. Страдания — источник обновления и спасения. Бог не скрывается за пределами необъятного пространства и Он не безразличен к людским бедствиям, как думали языческие мудрецы. Напротив, Он «так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»(Иоан. 3:16).

Из великой жалости к людям Сын Божий сходит с высоты Своей небесной славы в наш скорбный мир, берет на Себя бремя человеческих грехов и смывает их Своей пречистой кровью на кресте. Его раны — лекарство от наших недугов, Его смерть — это начало новой блаженной жизни. На кресте через страдания Богочеловека совершилась великая тайна обновления человеческого естества, поврежденного грехом.

Святой Григорий Богослов противопоставляет крестную жертву Спасителя вкушению запретного плода в Эдеме: «Для сего древо за древо, и руки — за руку; руки мужественно простертые за руку, невоздержно простертую, руки пригвожденные — за руку своевольную… Для сего — вознесение на крест за падение, желчь за вкушение, терновый венец за худое владычество, смерть за смерть».

Своей искупительной смертью и победоносным воскресением Господь низложил древнего змия-искусителя и дал верующим «власть наступать на змей и скорпионов и попирать всю силу вражию»(Лк. 10:19). Искупленному человеку открывается путь в Царство Небесное и к вечной радости. Немощному и привыкшему грешить человеку путь к Небу по временам кажется узким и трудным, но Господь Иисус Христос ободряет каждого, желающего стать на спасительный путь, говоря: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим, ибо иго Мое благо и бремя Мое легко»(Мт. 11:28–30).

Страдания и бедствия человека в этой временной жизни не упразднены пришествием Христа, однако они утратили свою прежнюю остроту и мрачность. Дело в том, что зло так сплелось с нашим существом, так вросло в наше сердце, что процесс освобождения от него всегда сопряжен с болью. Но небесный луч Духа Утешителя разгоняет мрак в душе страдальца и согревает его ощущением Божественной любви. Замечательно, что еще на пути человека к Царству Небесному Дух Святой Своим присутствием дает предвкусить верующему радость уготованной ему вечной жизни. Праведники, удостоенные такой радости, свидетельствуют, что в сравнении с ней все земные блага и веселье становятся ничтожными. Поэтому апостолы учили, что верующие не должны скорбеть, «как прочие [язычники], не имеющие надежды,«но должны радоваться и благодарить Бога (1 Фес. 4:13).

«Как Христос пострадал за нас плотью, то и вы вооружитесь тою же мыслью, — пишет ап. Петр, — ибо страдающий плотью перестает грешить»(1 Пет. 4:1–2). И немного дальше: «Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного; но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явлении славы Его возрадуетесь и восторжествуете»(1 Пет. 4:12–13). Как огонь очищает от примесей драгоценный металл, так нужно, чтобы и «испытанная [скорбями] вера оказалась драгоценнее… огнем испытываемого золота, — к похвале чести, и славе в явление Иисуса Христа»(1 Петр. 1:6–8).

Христианская вера расширяет кругозор верующего человека и дает ему возможность видеть временное на фоне вечности. Страдания невинных не напрасны: они средство к получению большей награды на Небе. Так, согласно евангельской притче, многим казалось, что жизнь жестоко обидела нищего Лазаря. В то время, как он голодал и беспомощно страдал от язв лежа у ворот богача, тот ежедневно пиршествовал и веселился. Ни богач, ни его друзья не выражали Лазарю даже малейшего сочувствия. Когда Лазарь умер, никто не пришел на его похороны. С житейской точки зрения, его жизненный жребий — сплошная несправедливость. Однако, приподнимая завесу, за которой начинается иной мир, Евангелие дает нам увидеть, что с физической смертью прекратилась не жизнь, а лишь страдания Лазаря. Теперь за свое терпение и незлобие он удостоен великой награды. Таким образом, переступив порог временной жизни, человек вступает в мир, где царствует абсолютная справедливость. Поэтому в трудные минуты жизни надо напоминать себе, что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас»(Рим. 8:18).

Для более полного понимания излагаемой здесь темы очень ценны автобиографические заметки апостола Павла, в которых он рассказывает об испытаниях, постигающих его в его апостольской деятельности, и как он постепенно понял пользу их.

«Я был без меры в трудах, в ранах, в темницах и многократно при смерти. От иудеев было дано мне пять раз по сорок ударов без одного. Три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушения, ночь и день пробыл во глубине морской. Много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в море, в опасностях между лжебратьями. В труде, в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, стуже и наготе»(2 Кор. 11:23–29).

И при всем этом у апостола Павла не видно и тени озлобленности или ропота, что он, посвятивший свою жизнь Богу, как бы отдан на поругание и издевательство врагов. Напротив, вот как апостол языков научился воспринимать все случающееся с ним:

«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих. Ибо по мере того, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше… Нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем»(2 Кор. 1:3–6, 6:9).

Кроме внешних скорбей и препятствий, связанных с проповедью, апостола Павла удручала еще какая-то физическая немощь, какой-то непонятный внутренний недуг, доводящий его порой до полного изнеможения, который он называет «жалом ангела сатаны"в своей плоти. Апостол трижды усиленно молил Бога избавить его от этого недуга, препятствующего ему совершать апостольское служение. Но Господь, вместо исцеления, явился ему Сам и сказал: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя в немощи совершается». Поняв, что недуг послан ему для духовной пользы: чтобы научить его надеяться не на свои силы, а на помощь Божию, — апостол пришел к такому решению: «Я более охотно буду хвалиться немощами своими, чтобы обитала во мне сила Христова… Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа. Ибо когда я немощен, тогда я силен!»(2 Кор. 12:7–11).

Вот новое и подлинно ценное откровение о пользе скорбей! Принимаемые со смирением и надеждой на Бога, они привлекают к страдальцу божественную силу, которая во много раз превышает его естественные силы и делает человека орудием Промысла Божия для спасения множества людей и даже целых народов.

Итак, новозаветное Писание раскрывает перед нами искупительную сторону страданий. Добровольные страдания Сына Божия принесли спасение миру. Упраздняется первопричина всякого зла — грех, а малые и временные скорби оставляются в качестве лекарства, как средства к духовному совершенствованию. Как было дано увидеть писателю книги Откровения, ап. Иоанну Богослову, Царство Небесное наполнено людьми из всякого колена, языка, народа и племени, людьми разных культур, степеней образования и социального происхождения. Общее у них то, что они пришли сюда от «великой скорби»(От. 7:14), т. е. у каждого спасенного был свой жизненный крест. И во главе этого неисчислимого сонма апостол видит посреди небесного жертвенника Агнца Божия — Иисуса Христа.

Каждый человек хотел бы попасть в рай, но не каждый осознает и не каждый хочет примириться с фактом, что и ему надо безропотно понести свою долю скорбей, чтобы не оказаться чужим среди прочих, пришедших сюда именно через страдания. Мы знаем, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие»(Деян. 14:22), и в то же время нам надо всеми силами преодолевать в себе всякое мрачное настроение. Христианин должен всегда радоваться и благодарить Бога, потому что скорби — это временное состояние. Свой духовный взор надо устремлять к Господу, от Которого всякое утешение и радость, а также будущая жизнь, в которой уже не будет ни обманов, ни неправд, ни болезней, ни смерти, ни всего того, что омрачает наше земное существование, но будет вечное блаженство. Напоминая об этом, апостолы учили христиан: «Радуйтесь всегда о Господе, и еще говорю: радуйтесь»(Фил. 4:4). Христианство — это прежде всего вера в победу добра. Оно принесло людям свет, любовь и подлинную радость в общении с Небесным Отцом.

Обретение высшего Блага

Согласно Священному Писанию и опыту святых отцов единственное действительное зло — это нарушение нравственных норм. Отсюда ведут свое начало другие формы зла. Моральное зло возникает внутри нравственно-свободного существа, и если им же добровольно не пресекается, то зреет все больше и крепнет в человеке, постепенно срастаясь с его волей и все более выявляя себя в разрушительных и гнусных поступках.

Но как собственно зарождается нравственное зло? Какие духовные процессы ведут к нему? Поиски ответа на эти вопросы заставляют глубже анализировать, что собственно есть благо. Существует множество духовных и физических ценностей, которые желательны и к которым следует стремиться. И чем выше человек поднимает свой взор, чтобы разглядеть более ценные из них, тем явственнее для него становится, что над всем сияет как солнце одно абсолютное, безусловное и высшее Благо — Господь Бог! От Него ведут свое начало и все другие блага.

Эта истина станет еще более очевидной, если мы мысленно перенесемся в то далекое прошлое, когда еще ничто не существовало: ни духовный (ангельский), ни наш видимый мир. Было время, если можно так выразиться, когда даже не существовали такие фундаментальные формы бытия, как время и пространство, без которых немыслим вещественный мир. Даже не существовала пустота (вакуум), потому что она предполагает пространство. (Вакуум, согласно современной физике — это сложное, губкообразное, вибрирующее состояние пространства, в котором непрерывно появляются и исчезают виртуальные частицы. Существовало лишь одно всемогущее, всеблагое, совершенное, личное и разумное Существо, Которое мы именуем Богом.

Можно, конечно, отвлеченно представить себе индуктивным путем бесконечно продолжительное время и бесконечно великое пространство, которое частично заполнено мирами вроде нашего. Однако, строго говоря, бесконечное пространство и бесконечное время — это несуществующие умственные построения, нужные для решения некоторых математических и физических задач. В действительности же и время, и пространство — это творения Божии: конечные, ограниченные и, в сравнении с Богом, ничтожные величины. Только Он один бесконечен и вечен, будучи выше понятий времени и пространства.

Являясь первопричиной всего, Бог по Своей благости создал сначала духовный мир, населив его бестелесными разумными существами, которых мы именуем ангелами. После этого создал уже и наш видимый мир — с его величием, красотой и разнообразием жизненных форм. Наконец, как некий венец видимого мира, Он создал человека, украсив его некоторыми Своими божественными свойствами: свободной волей и влечением к нравственному совершенству. Так как все получило свое бытие от благого Творца, то все носит на себе печать блага в большей или меньшей степени. Надо осознать, что ограниченность и несовершенство всего созданного не есть зло (как думали некоторые философы), потому что, по премудрому устройству Творца, в природе каждая вещь, даже самая малая частица, каждое микроскопическое существо служит благу целого и дополняет одно другое. Так все духовное в совокупности с физическим образует одно великое и гармоничное Царство Добра.

В то время, как бездушная природа подчинена законам необходимости, а животные — заложенным в них инстинктам, ангелы и люди обладают свободой выбора между действиями, которые имеют нравственный характер, то есть могут быть правильными или неправильными, добрыми или злыми. Нравственное чувство через голос совести подсказывает, какое из возможных действий лучше, а какое хуже с моральной точки зрения, какое благо выше, а какое ниже. Эти два свойства — свобода воли и нравственное чувство — возвышают ангелов и людей над бездушной природой и над животным миром, открывая путь к совершенствованию и к все большему уподоблению Создателю.

Если каждая вещь в природе, даже самая ничтожная, имеет свое назначение, то назначение разумно-нравственных существ:- ангелов и людей состоит в созидании и укреплении Царства Добра, — в этом великом деле Божием. Природа участвует в общем благе пассивно, а нравственно-свободные существа активно. Это огромная честь, но вместе с тем и ответственность.

В молитве «Отче наш"Господь Иисус Христос учит всех стремиться к большему благу. Слова молитвы: «Да святится имя Твое"выражают наше желание, чтобы всюду и везде прославлялось имя Божие. А это достигается не столько устным восхвалением Бога, сколько укреплением и расширением Его Царства Добра, к которому Он удостоил нас принадлежать. Следующее прошение молитвы собственно и говорит об этом подробнее: «Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли».

Как планеты и астероиды, облетая солнце, ничего не прибавляют к его сиянию, так и мы ничего не можем дать Богу, чего бы Он уже не имел. Он хочет только, чтобы мы все больше совершенствовались и способствовали благу других. Делая добро и распространяя его вокруг себя, мы оказываемся соработниками у Бога, активными участниками в созидании Добра. Слава Божия — это та точка фокуса, к которым должен быть устремлен наш духовный взор, потому что, стараясь все направлять к славе Божией, мы никогда не споткнемся. Как для Господа Иисуса Христа целью Его пришествия в мир было прославление имени Бога Отца (Иоан. 7:18, 17:1), так и Его последователи- христиане должны научиться все свои мысли, желания и поступки направлять к славе Божией. «Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию,«- наставляет апостол (1 Кор. 10:31).

Установив таким образом, что Бог есть высшее и абсолютное Благо и только от Него льются струи света и жизни, мы можем теперь поставить в правильную перспективу разные ценности жизни. Каждый человек чего-то желает и к чему-то стремится. Кто больше всего ценит счастливую семейную жизнь, кто карьеру, кто богатство, кто разные удовольствия. И этим своим истинным или мнимым благам они отдают все свое время и силы, трудятся, спешат, куда-то несутся, как одурманенные. Если же теряют что-либо или терпят несправедливости, то огорчаются и ссорятся с другими, иногда идут на преступления. Они не понимают, что престижные предметы и житейские преимущества, которые их так волнуют и которым они отдают столько сил, фактически ничтожны в сравнении с духовными благами, которых они не замечают и понапрасну теряют.

Сознание того, что именно Бог и только Он един есть высшее, абсолютное Благо и источник всякого блага, помогает человеку освободиться от жизненного дурмана и увидеть все происходящее в правильном свете. Здоровье — хорошо, и богатство не запрещается. Успех в делах, счастливая семья, невинные радости и другие блага жизни посылаются нам для того, чтобы мы благодарили Бога, научились подражать Богу в Его благости, научились любить ближних. Если Бог чего-либо не посылает нам или даже отнимает, значит так лучше: Ему виднее, что нам нужно. Главное же для всех — это познавать Бога и духовно приближаться к Нему, второе — посильно содействовать укреплению и распространению царства Добра. Отнимая разные временные блага, Господь учит нас спокойно относиться к ним, как к малым и незначительным. Надо не забывать благодарить Бога, когда Он посылает нам Свои милости и не роптать, когда отнимает что-либо. Ведь если, по слову Спасителя, даже волосы на голове нашей сочтены Богом, тем более важные события в нашей жизни управляются Его милостивой десницей. Когда мы научимся так смотреть на вещи, тогда мы избавим себя от многих лишних огорчений и каждое обстоятельство будет содействовать нашему благу и благу людей, с которыми мы соприкасаемся.

На противоположной стороне ценностей находится область нравственного зла, которая начинается с предпочтения меньшего блага большему. Когда человек личную выгоду противопоставляет благу ближнего или домогается славы себе за счет славы Божией, тогда он становится на опасный путь. Конечно, единичные ошибки неизбежны, и на них мы учимся. Но когда такая деятельность становится нормой жизни, когда человек принципиально меньшее благо противопоставляет большему, тогда он становится на путь зла. Как нет конца духовному совершенствованию, так и нет предела нравственному падению. Чем больше нравственно-свободное существо удаляется от высшего Блага, тем больше беднеет оно, потому что оно растрачивает данное Творцом внутреннее богатство. Зло начинается от сознательного выбора, но чем дальше человек или духовное существо идет в сторону зла, тем несвободнее он делается. Зло порабощает всякого, кто служит ему — такова его природа.

Хотя абсолютное зло, как и абсолютный нуль температуры, недостижимо, однако постоянно повторяемые безнравственные поступки низводят человека (как некогда падших ангелов) к своего рода «черной дыре», (астрономический объект настолько массивный, что ничто, даже свет, не может вырваться из его поля притяжения). Здесь происходит своего рода «материализация"зла. Эта «тайна беззакония"состоит в том, что демоны и закоснелые грешники доходят до такого извращения, что они начинают получать удовольствие, делая зло или причиняя боль другим. Одновременно с этим все большее отчуждение от Бога постепенно переходит в жгучую ненависть к Нему и к Его царству Добра.

Таким образом то, что началось, с казалось бы, невинного желания личного удовольствия или жажды славы, если вовремя не остановить, вырождается в сознательное предпочтение зла и ведет к утрате всех заложенных Богом добрых качеств. Человек (или падший ангел) чем более грешит, тем более тупеет, становится импульсивнее, беспорядочнее, разнузданнее, неукротимее в ненависти. Злоба, как адский пламень, все больше пожирает его. Старец Зосима говорит в «Братьях Карамазовых»: «[Бесы] «ненасытны во веки веков, и прощение отвергают, и Бога, зовущего их, проклинают. Бога живого без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога жизни, чтобы уничтожил Он и Себя, и все созданное Им. И будут они гореть в огне гнева своего вечно, жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти».

Из книги «Скорби в нашей жизни»