Платон (Виктор Лега)

О Платоне, о том, почему его философию ценили отцы Церкви, зачем он писал диалоги и как пришел к мысли об идеях, рассуждает заведующий кафедрой философии ПСТГУ, преподаватель Сретенской духовной семинарии Виктор Петрович Лега.

На пути к идее

«Естественное богословие»

Многие считают Платона центральной фигурой философии. Так, английский философ ХХ века А. Уайтхед сказал: «Вся история философии есть не что иное, как комментарии к работам Платона».

Платон поставил практически все философские вопросы и дал на них ответы так мудро, что эти ответы остаются современными до сегодняшнего дня — в особенности для христианства.

Блаженный Августин писал о Платоне в своем труде «О граде Божием»: «Никто не приблизился к нам более, чем философы его школы». Он, как и мы, христиане, учил, что идеальное бытие выше, чем материальное. Он показал, что познание разумом выше, чем познание чувствами, — мы же не чувствами Бога познаём — Бога увидеть нельзя.

В области нравственной Платон тоже выше всех философов. И ближе к христианству, потому что он первым сказал, что счастья можно достичь лишь в Боге, то есть в мире идей — по Платону.

Часто говорят, что Платон оказал влияние на христианское богословие. С одной стороны, это так, и многие отцы Церкви использовали положения платоновской философии в своих трудах. А вот знаменитый русский философ священник Павел Флоренский писал: «Не христианство платонизирует, а Платон христианствует». То есть не христиане опирались на Платона, а Платон за 400 лет до Христа пришел к тем же выводам, которые христиане получили из рук Самого воплотившегося Бога!

Так думал не только отец Павел Флоренский: в первые века христианства близость христианских и платоновских положений многим бросалась в глаза. И тогда возникла гипотеза о том, что Платон, конечно, не мог самостоятельно, своим умом достичь таких высот. Как многие греки, он ездил по разным странам в поисках мудрости и был в Египте, где, возможно, и познакомился с первой книгой Моисея — Книгой Бытия — и переосмыслил ее по-своему. Платона даже называли Моисеем, говорящим на греческом языке. Августин потом показал, что эта гипотеза ошибочна, но в свое время она была очень распространена.

Я вспомнил блаженного Августина — одного из величайших отцов не только Западной, но и всей Церкви, но можно привести в пример и святителя Григория Нисского, и преподобного Максима Исповедника, и Климента Александрийского, и Оригена, в построениях которого, конечно, много сомнительного, но много и правильного, усвоенного из Платона, — и поэтому через труды как раз Оригена отцы-каппадокийцы знакомились с платоновскими идеями, а они высоко ценили философию Платона, хотя одновременно и подвергали обоснованной критике некоторые его положения.

Откуда в мире столько зла?

Понять становление Платона как философа можно в контексте драмы, которая разыгралась в его молодости.

В 20-летнем возрасте Платон стал учеником Сократа. Он сразу его полюбил и восемь лет у него учился. Но Сократа обвинили в богохульстве и приговорили к смерти. Это была настоящая драма для молодого человека: он нашел идеального учителя, который был абсолютно нравственен во всех своих поступках, — и такой гениальный образец нравственности вдруг несправедливо казнят. Почему, за что? Это первая проблема, которая не дает покоя Платону. Откуда в мире столько зла и несправедливости?..

И тут же возникает вторая проблема: а можно ли сделать так, чтобы людей вроде Сократа не казнили, а, наоборот, уважали, более того — ставили управлять нашим народом? Может, они смогли бы и справедливое государство построить?

Вот две главные проблемы всей платоновской философии: откуда в мире зло и как сделать, чтобы зла не было? Можно ли построить идеальное государство?

Письменность вредна…

Сократ говорил, что письменность — самое страшное, самое вредное изобретение, потому что, записывая свою мысль, человек уже готов ее забыть. А истину можно познавать только тогда, когда ты связываешь воедино все понятия. Если я какое-то понятие из своего ума выпустил, то общей системы понятий уже не будет, истина разорвана, истины нет. Поэтому можно познавать истину, только если ты всё держишь в уме. Это, конечно, невозможно, но… не для Сократа.

И перед Платоном встает дилемма: «Если я запишу рассуждения Сократа — я предам его, своего учителя; если не запишу — то все равно предам, потому что никто не узнает о Сократе, о нем со временем забудут». А может быть и еще хуже: напишет о нем кто-то не из учеников, а из врагов его. Вот, например, Аристофан, греческий комедиограф, написал же комедию «Облака», где вывел Сократа в смехотворном виде: дескать, некий чудак сидит в своей мыслильне и рассуждает о том, что людям совершенно не нужно. Это просто вредный человек, поэтому хорошо, что его убили, — такой вывод напрашивается после чтения комедии «Облака».

Так как быть Платону? Запишешь — предашь, не запишешь — предашь.

И он придумывает гениальный жанр — диалоги. Это не просто рассказ: «Сократ учил о том-то и о том-то», нет — он нас приглашает в круг учеников Сократа, с которыми тот постоянно беседовал. Читая эти диалоги, где философ всегда представлен в качестве действующего лица, мы как бы присутствуем при этих беседах и воспринимаем мысль Сократа живой, в динамике, а не как некоторое поучение.

Многие философы потом будут подражать Платону и писать свои работы в жанре диалогов. Блаженный Августин в своих ранних трудах, Петрарка и другие философы эпохи Возрождения, Галилей, Беркли, Шеллинг, Владимир Соловьев… И ни у кого это не выйдет лучше, чем у Платона. А почему? Потому что только у Платона в диалогах присутствует живая мысль — мысль реального, исторического Сократа. Он действительно учит думать!

У платоновских «Диалогов» есть одна особенность: они все неокончены. Не в том плане, что Платон их оставил незавершенными, нет. Но он нигде не дает окончательного ответа. Он ставит вопрос.

Устами Сократа Платон предлагает: «Давайте побеседуем о том, что такое справедливость», в другой раз он спрашивает: «А что такое красота?» или: «А что такое знание?», «Что такое мужество?». Начинаешь читать диалог и думаешь: вот сейчас я наконец-то получу ответ на поставленные вопросы. А диалог заканчивается тем, что собеседники договариваются продолжить беседу в другой раз… И это не случайно. Платон вместе с Сократом и его друзьями пригласили тебя в мир мышления, они тебе показали, как нужно мыслить, как нужно искать ответ на вопрос, а дальше — сам…

В «Диалогах» показан только метод — метод познания, метод вопросов и ответов, метод, который пробуждает к самостоятельному мышлению.

Господь ведь, кстати говоря, в Евангелиях тоже приглашает нас мыслить, Он тоже не дал нам ответы на все вопросы — Он дал нам главные ответы, необходимые для спасения. Он не дает нам инструкций по поводу вызовов каждой эпохи; допустим, не сказал, можно ли заниматься клонированием или нет. Сами решайте!..

Геометрия как аргумент

Платона называют философом-идеалистом именно за его учение об идеях, ведь слово «идеализм» происходит от его главного термина «идея». Но откуда Платон узнал, что существуют идеи? Любой философ, тем более такой величины, как Платон, должен свои положения доказывать.

Но немного отвлекусь и напомню о платоновской школе, получившей название Академия: философ организовал ее в роще, которая была посвящена греческому герою Академу. Так вот, у Академии был «девиз»: «Не геометр да не войдет». Причем это было не просто пожелание, а жесткое требование: в школу принимали после вступительного экзамена по геометрии. По двум причинам: во-первых, математика лучше всего опровергает софистику, а во-вторых, математика учит думать, доказывать, открывать истину. Платон, единственный из всех учеников, четко понял мысль Сократа: «Наши главные враги — это софисты». Софисты учат, что истина у каждого своя, «человек есть мера всех вещей», что нет объективной, не зависящей от человека истины. А Сократ учил, что истина все-таки есть, и истина одна — объективная, независимая, божественная. Но как людям это объяснить?

Сократ делал это при помощи своего знаменитого метода беседы. Смысл в следующем: допустим, софист начинает спорить с Сократом. Если бы софист был последовательным софистом, он сказал бы: «О чем спор? Ты так считаешь, а я — так. И давай разойдемся». Сократ же в беседе, задавая вопросы, вынуждал софиста спорить с ним, отстаивать свою точку зрения и фактически признать, что истина одна. Однако у этого метода был существенный недостаток: не каждый мог это понять и до правильного вывода дойти самостоятельно, а некоторые, как мы помним, вообще пускали в ход кулаки.

Поэтому Платон, более прагматичный, чем Сократ, находит другой, более убедительный аргумент: математика. Особенно геометрия. Она не просто говорит: «Сумма углов треугольника равна 180 градусов» — она это может четко доказать! И в таком случае мало ли что мне кажется!.. Мне может казаться, что сумма углов треугольника 170 градусов или 200 — но я это доказать не смогу, а что 180 градусов и ни секундой ни больше, ни меньше — этому есть доказательство! Поэтому своим требованием Платон достигает двух целей: он принимает в Академию математиков, которые уже знают, что есть объективная истина, по крайней мере в области математики, — значит, софисты неправы; к тому же математики умеют доказывать истину. В этой науке поиск истины легче, чем в философии, где нет чертежей, визуальной опоры, где ты просто пускаешься в чистое поле мышления. А научившись рассуждать в области геометрии, ты можешь научиться рассуждать и в области чистой мысли. Поэтому математика — прививка от софистики, это искусство четкого логического мышления.

Поэтому-то великий философ ХХ века Эдмунд Гуссерль сказал, что Платон — первый научный философ, утверждавший, что истину нужно искать строгим, научным, рассудочным методом.

Всё меняется, кроме…

Платон открывает существование мира идей, рассуждая о познании мира. Этому посвящен один из его поздних диалогов под названием «Теэтет». Теэтет — имя молодого собеседника Сократа (понятно, что здесь Сократ уже выступает как литературный персонаж, от имени которого говорит сам Платон). Сократ предлагает Теэтету порассуждать над вопросом: что такое знание? Теэтет дает очевидный ответ: знание — это чувственное восприятие. Я думаю, с этим согласится любой человек: если он что-то видит, то он об этом и знает. А если он ничего не видит в темной комнате, то он и не знает, что в этой комнате находится. Знание — это чувственное восприятие, очевидно! Сократ, то есть Платон, вроде бы соглашается с этим, но потом говорит: «Всё гораздо сложнее» и приводит много разных аргументов, показывающих, что знание не сводится только к чувственному восприятию. Не будем углубляться в них, назовем лишь самый главный, который состоит в следующей последовательности рассуждений.

Платон, как и Гераклит, утверждает, что в материальном мире всё изменяется. Причем изменяется не только мир вокруг меня — изменяюсь и я сам, так что в каждый следующий момент времени мир для меня будет другим. Как я шутливо сказал студентам, «в следующий четверг перед вами будет совершенно другой преподаватель, который будет читать лекцию совершенно другим студентам». По логике, студенты должны жаловаться отцу ректору: почему каждый четверг им присылают другого лектора? Но они этого не делают, поскольку каждый раз видят перед собой одного и того же человека, хотя я действительно меняюсь. Вы понимаете: внешне я мог измениться, но сущность моя — то есть некоторое неизменное основание, которое мы познаём уже не только чувствами, но и разумом, — неизменна. Разум познаёт не внешнюю материальную оболочку, а именно сущность вещи. А она, повторюсь, неизменна. Иначе говоря, логику Платона можно выразить простым силлогизмом: если знание приобретается только посредством ощущений, которые имеют дело с чувственным материальным миром, а этот материальный мир постоянно изменяется и вместе с ним изменяется и человек, познающий этот материальный мир, то никакого вечного неизменного знания не существует. Но вечное и неизменное знание существует. Об этом, по крайней мере мы знаем благодаря математике: дважды два — всегда четыре, а сумма углов треугольника — всегда 180 градусов. Если существует некое вечное и неизменное знание, значит, должен быть и объект этого знания, то есть должен существовать некий вечный и неизменный мир, который Платон называет «миром идей». Есть изменяющиеся предметы, которые мы видим глазами, а есть их идеи, сущности, которые мы познаем разумом.

Как-то на занятие к Платону пришел Диоген Синопский. В этот момент Платон объяснял смысл учения об идеях на примере стола и стоящей на нем чаши: кроме чаши и стола существует идея чаши и стола, некоторая чашность и стольность. На это Диоген возразил: «А я вот, Платон, стол и чашу вижу, а стольности и чашности не вижу». Платон ответил ему: «И понятно: чтобы видеть стол и чашу, у тебя есть глаза, а чтобы видеть стольность и чашность, у тебя нет разума».

Материя приносит в мир несовершенство

Платон использует термин — «идея», иногда — «эйдос»; это фактически синонимы. В обиход вошло первое значение — «идея», отсюда наши слова «идеализм», «идеальный». Люди бывают разные: кто-то умнее, кто-то глупее, кто-то красивее, кто-то здоровее — но мы понимаем, что человек должен быть умным, красивым, добрым, здоровым. Болезнь — это меньшее здоровье, глупость — это меньший ум. И есть некий «идеал». Идея — это всегда идеал, а материя привносит в эту идеальную сущность какой-то свой недостаток.

Для того чтобы объяснить более понятно, что такое мир идей, Платон рассказывает следующий миф. Представим себе некоторую пещеру и узников, которые в ней сидят. Узники закованы в кандалы так, что повернуты лицом к стене пещеры, не могут двинуть головой, чтобы посмотреть, что делается за их спинами, они смотрят только на стену. За их спиной находится выход из пещеры, а за ним освещаемый солнцем мир. Узники видят только тени от реальных предметов на стене пещеры. Если узники рождаются, живут и умирают все время в таком состоянии, то для них эти тени будут казаться истинными и единственно существующими вещами.

Но представим, что кто-то зайдет в пещеру, освободит одного из узников и выведет его из пещеры. Этому узнику станет вначале больно и неприятно, его члены будут неспособны двигаться. Он не сможет смотреть на свет, который его вначале ослепит. Он захочет возвратиться в пещеру. Но потом глаза его будут привыкать, он увидит сначала контуры настоящих предметов, которые отбрасывали тени на стену. В дальнейшем он будет видеть все больше и больше подробностей, пока, наконец, не заметит существование самого Солнца, освещающего эти предметы. И что будет с этим узником, если он опять вернется в пещеру? Опять увидит оковы, в которые он был закован, опять увидит те тени, которые двигались перед ним. Он будет всем рассказывать, что это всего лишь тени, а реальные предметы они не видят. И как на это будут реагировать обитатели пещеры? Они будут над ним смеяться, считать, что он сошел с ума, а если он будет упорствовать, они могут его побить и даже убить (очевиден намек на судьбу Сократа).

Итак, Платон доказал, что есть не только материальный мир, но и мир идеальный, объективный, нематериальный, потому что не будь его, не было бы знания, истины. Но истина есть. Значит, есть и мир вечной истины — нематериальный, ведь в материальном всё изменяется. Материя приносит в мир несовершенство.

Например: «Что такое часы?» — «Это прибор, показывающий время». Но реальные часы имеют массу недостатков. Одни слишком маленькие, другие — большие, одни всегда опаздывают, другие, наоборот, спешат, и т.д. Но главное, что все они показывают время, то есть сущность их, или идея, одна и та же. Идеал возможен только в нематериальном мире, а материя его искажает. И отсюда отталкивается Платон в попытке ответить на вопрос: откуда в мире зло? Но это уже совсем другой, большой разговор…

Мир зла и мир блага

Материя есть зло?

Платон приходит к мысли о существовании мира идей: кроме нашего чувственного материального мира, который подвержен изменениям, существует вечный неизменный мир идей, и Платон доказывает это исходя из существования объективной истины. Истина вечна и неизменна, поэтому должен существовать ее предмет, такой же вечный, неизменный, а значит — нематериальный. Но кроме истины и знания существует заблуждение и незнание. Так, человек почему-то может принять пень за собаку, ошибиться в своих расчетах. Причина существования заблуждения — существование материи. Ведь всё материальное изменчиво.

Философа интересует эта тема не из досужего любопытства — его волнует вопрос о существовании в мире зла. И здесь мы подходим к ответу на вопрос: откуда берется зло? Возникает реальная проблема: мир идей совершенно благ, но если каждая вещь причастна своей благой идее, то и все должно быть благим. Но в мире существует зло. Следовательно, кроме идей у мира должно быть и другое начало — материя.

Материя понимается Платоном очень просто. Обычно мы говорим: материальный мир нам понятен, а вот нематериальный — это тайна, он неясен. У Платона всё наоборот. Он рассуждает так: если идея — это знание, поскольку она из мира истины, так что мы о ней всё можем знать, то материя — ее противоположность, а значит, о ней мы ничего не можем знать. Если идея — это знание, то материя — незнание; если идея — бытие, то материя — небытие; если идея — вечность, то материя, соответственно, существует во времени; если идея — это единство, то материя — хаос. И — главный вывод: если идея — это благо, то материя — это зло. Причина существования зла в мире найдена!

Каждая единичная вещь причастна к миру идей и к миру материи. Допустим, есть несколько стульев, они все разные, хотя по сути это стулья, то есть их сущность, их идея одна, хотя они отличаются друг от друга. При этом сущность любого стула идеальна — совершенна, блага. Но конкретный стул может быть с шатающейся ножкой, или слишком тяжелый, или слишком высокий, или слишком низкий — а это всё недостатки. Выходит, мы имеем дело с не всегда удачной материальной реализацией идеи. Так приходит в этот мир зло: при реализации в материю всегда благой идеи.

Вот первое открытие Платона: источник зла — в материи.

Как позже на эту мысль Платона будет реагировать христианство? С этим учением Церковь будет полемизировать, потому что, во-первых, оно предполагает два независимых, со-вечных мира — мир идей и мир материи, а во-вторых, христианство утверждает сотворенность материи Богом, а все, что творит Бог, «хорошо весьма».

Три начала в человеке

Продолжая свои рассуждения, Платон обращает внимание уже собственно на человека. Человек — это существо, которое состоит из души и тела. Душа бессмертна и стремится к истине, тело смертно и уводит от истины. Платон противопоставляет тело и душу и называет тело гробницей души. Позже, уже в христианскую эпоху, о дуалистической природе человека, о том, что тело — это гробница души, а душа сама по себе бессмертна, будут учить гностики и манихеи.

Платон подробно разрабатывает учение о душе. Душа имеет разнообразные функции или, как пишет философ, «начала». Их три: в терминологии Платона, это яростное, вожделеющее и разумное. Кстати, это понимание души как имеющей три начала и даже терминология будет вопринято многими отцами Церкви — преподобным Максимом Исповедником, отцам-каппадокийцами и другими богословами, читавшими творения Платона в подлиннике.

В современной терминологии платоновская теория души будет выглядеть так: у человека есть свободная воля (яростное начало), чувства (вожделеющее начало) и разум (разумное начало). Они могут действовать в согласии, а могут друг другу противоречить.

Как обычно, Платон описывает это отношение в виде следующего мифа. Человеческая душа похожа на крылатую колесницу, в которой есть два коня и возничий. Один конь постоянно спотыкается, тянет вниз; другой конь, статный, тянет вверх… То есть чувства нас тянут в мир материальный, разум — вверх, и от нашей свободной воли зависит, какому началу мы отдадим предпочтение.

Исходя из этого, мы можем сделать другой вывод об источнике зла: не только сама по себе материя — зло, но и от нас, от нашей свободной воли, от яростного начала зависит, будем ли мы наслаждаться чувствами, следовать вожделеющему началу или все-таки будем постигать мир истины, стремиться к миру божественному. Если будем стремиться в мир божественный, в мир идей, тогда будем делать добро. А если мы будем стремиться в мир зла, мир материальный, тогда, соответственно, будем делать зло. А люди, увы, склонны к материальному: еще Сократу, говорившему: «Стремитесь к истине», они отвечали: «Ты нам мешаешь наслаждаться вещами нашего мира».

Зло само по себе, конечно, существует — об этом Платон говорит. Оно может проявляться и без человека: дерево гниет, железо ржавеет, всё разрушается — это следствие материальности мира и нормальный процесс. Но зло проявляется и через человека, если он делает свободный выбор в пользу материи.

Учение Платона о свободе как причине зла было воспринято отцами Церкви. И учение о трех началах в душе человека — тоже.

Святыми отцами будет воспринята и еще одна составная часть учения о душе Платона: его доказательства бессмертия души.

Доказанное бессмертие

Платон первым доказывает, что душа не только существует (это и так все знали), но что она бессмертна. Он приводит шесть доказательств, и некоторые из них будут буквально повторяться многими богословами и отцами Церкви, такими как святитель Григорий Неокесарийский, святитель Григорий Нисский, преподобный Максим Исповедник, Ориген.

Вот одно из них. Чем душа отличается от тела? Тело занимает какое-то пространство, имеет размер, состав. Следовательно, оно состоит из частей. Поэтому оно и смертно! Ведь что такое смерть? Бессмысленное разрушение, разделение на составные части. А душа нематериальна. В силу этого она не имеет никаких пространственных размеров, не занимает никакого места, поэтому она неразрушима — ее нельзя разделить на части: у нее нет частей. А если ее нельзя разделить на части, значит, она бессмертна!

О нематериальности души христианские богословы будут вести очень серьезный спор. Одни примут позицию Платона (например, преподобный Максим Исповедник), а другие будут говорить, что душа все-таки занимает какое-то место, является некоей тонкой материей, и поэтому ее бессмертие — не по природе, как утверждает Платон, а по благодати. В XIX веке на эту тему будут полемизировать святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник. Святитель Феофан — явный платоник, он будет цитировать Максима Исповедника, святителя Григория Богослова, блж. Августина… Преподобный Максим Исповедник, в частности, говоря на эту тему, приводит другое доказательство Платона. Движение всегда возникает вследствие какой-то внешней причины. Что движет моим телом? Разумеется, душа. А что привело в движение мою душу? Она сама себя привела в движение. А если она сама себя привела в движение, то движение присуще душе по ее природе. А способность к самодвижению — это и есть жизнь. Таким образом, делает вывод Платон, «если это так и то, что движет само себя, есть не что иное, как душа, из этого необходимо следует, что душа бессмертна». Преподобный Максим рассуждает точно так же, но идет несколько дальше. Он развивает это рассуждение Платона следующим образом: «Если же скажут, что движемся мы изначально от Бога, то, раз известно, что по большей части наши движения нелепы и гнусны, неизбежно придётся нашим противникам и их причи­ной объявить Божество».

Еще один аргумент Платона: душа нематериальна, значит она — идея. Идея есть нечто, что при соприкосновении с материей привносит в материю какое-то свойство. Плотник обработал древесину, она стала столом — он привнес в нее сущность стола. А душа привносит в материю жизнь. Но верно и обратное: когда душа исходит из тела, тело лишается жизни. Поэтому, утверждает Платон, душа — это идея жизни, она обладает жизнью по своей природе. А может ли идея жизни умереть? Нет. Это все равно что идея жизни перестала быть идеей жизни. Поэтому душа бессмертна.

Спасение по Платону

Мы рассмотрели, как Платон отвечает на вопросы: откуда в мире зло и как обрести личную непричастность ко злу. Но он задавался еще одним очень важным вопросом — вопросом спасения души. Почему, рассуждает он, души всё время по телам путешествуют? Потому что они не могут возвыситься над телами. Они вожделеющим началом как бы привязаны к телу. Если человек любит материальный мир, чувственные удовольствия, то он постоянно будет возвращаться в различные тела. А если он возлюбит мир идей, то после смерти он в мире идей и останется — такая философская линия Платона превращается у него фактически в религиозное учение о спасении.

Идеальное государство

Есть еще один важный вопрос, которым задается Платон: а можно ли и государство исправить, сделать его справедливым, непричастным злу, чтобы люди вроде Сократа были в почете, а не томились в тюрьме? В диалоге «Государство» он рассказал, как построить такое идеальное государство.

Эту его довольно объемную работу можно свести к двум основным вопросам: возникновение государства и построение идеального государства. Платон считает, что государство возникает не по чьей-то прихоти, не искусственным, а естественным образом, по необходимости; оно нужно, поскольку люди нуждаются в помощи друг друга. Кто-то умеет шить, кто-то — строить, кто-то — готовить, кто-то — пахать, поэтому люди объединяются, чтобы обмениваться результатами своего труда. Потом разделение труда усложняется, у людей появляется уже личная собственность, которая и приводит ко всем прочим бедам… Почему бедам? Потому что, когда я говорю: «Это мое, а не ваше», вам становится обидно, и вы в ответ говорите: «А вот это — мое, а не ваше». С этого начинается вражда. Почему? — Потому что люди говорят: «У тебя лучше, а у меня хуже». И они начинают стремиться к большим приобретениям, а некоторые хотят иметь в собственности вообще всё государство, иметь власть. Так возникают неправильные государства, которые сменяют одно другое: тимократия, олигархия, демократия, тирания — в зависимости от того, кто захватывает власть: жестокий, волевой человек, или богатый, или вообще толпа, которой ничего не нужно, кроме собственных удовольствий. Так из средства помощи людям государство, по Платону, превращается в источник несчастий и несправедливости.

А как построить справедливое государство? Платон говорит: «Справедливым является то государство, в котором каждый человек занимается своим делом», то есть крестьянин пашет, швея шьет, плотник строит, а не наоборот. И тут мы вспоминаем учение о трех началах в душе. В соответствие с ними есть три типа людей: те, у кого главенствует яростное, вожделеющее или разумное начало. Те, в ком главенствует вожделеющее начало, должны заниматься ремеслом. Те, в ком главенствует яростное, волевое начало, — это люди храбрые, смелые, они должны быть воинами. А те, в ком преобладает разумное начало, философы по своей природе, должны править. Они знают причины возникновения государства, знают принципы, по которым устроен мир и человек, поэтому они могут построить государство на основании справедливости. Вот такую идеальную модель государства построил Платон.

Он предложил и конкретные механизмы осуществления этого. И они таковы, что многие оценивают идеальное государство Платона как первый пример тоталитарного коммунистического строя.

Мы помним, с чего начинаются несчастья в государстве: с возникновения собственности. Поэтому, если мы не хотим несчастья, собственность, по Платону, нужно ликвидировать. Всё должно быть общим. Абсолютно всё — даже жены, мужья, дети — должно быть общим.

Почему даже жены и мужья? Потому что у кого-то жена красивая, а у кого-то дурнушка; у кого-то муж умелый, а у кого-то растяпа — тут одни предпосылки для зависти! Поэтому рождением детей, говорит Платон, должно заниматься государство: оно должно выбирать здоровых мужчин, здоровых женщин и давать им разрешение на рождение детей. Родился ребенок — его воспитанием должны заниматься профессионалы. Нельзя пускать это на самотек, потому что каждый должен заниматься своим делом, вот и воспитывать — дело профессиональных воспитателей, которые забирают детей и растят их соответственно правилам, разработанным философами.

А что это за правила? Платон считал, что воспитывать нужно сильных людей: им нужна гимнастика, физические упражнения; воспитывать нужно умных людей — им нужна математика; воспитывать нужно духовно красивых людей — для этого есть поэзия (правда, она должна быть правильной, отредактированной). Например, поэмы Гомера нужно переписать, а то в них боги друг другу вредят, изменяют, врут и прочее… Если воспитание строить на изложенных выше правилах, то вырастут духовные, здоровые, сильные люди, и, получив образование, умнейшие из этих юношей и девушек (кстати, Платон считал, что юноши и девушки совершенно одинаковы по своей природе и отличаются только физической силой) станут философами, и им доверят управление государством.

Платона обвиняют в проповеди коммунизма и тоталитаризма. В какой-то степени это действительно так, но не будем забывать, что он первым в истории сказал, что государством должны управлять умные и справедливые люди. Он бросил вызов современному ему государству, в котором власть могла попасть в руки любого проходимца, тирана. Платон впервые заявляет о том, что государство нужно строить по законам человеческой природы и общества. Да и некоторые отцы Церкви одобрительно относились к определенным мыслям Платона о государстве. Например, святой Иустин Мученик пишет: «Если правители и народы не будут философствовать, то гражданские общества не могут благоденствовать», а блаженный Августин в работе «О граде Божием» указывает: «Не следует ли скорее отдать преимущество греческому Платону, который, изображая идеальное государство, полагал, что из него должны быть изгнаны поэты, как враги истины?»

Творение по Платону

Интересно, что на протяжении долгих веков на Западе Платона знали не столько как философа, сформулировавшего теорию идей, которая была изложена в различных его диалогах, а всего лишь как автора одного диалога — «Тимей»: в Западной Европе греческого языка не знали и только этот платоновский диалог был переведен на латынь.

Не со всеми идеями этого труда мы можем согласиться, но в «Тимее» Платон пишет о таком, до чего ни один греческий философ даже мыслью не доходил!

Древние греки были убеждены, что мир существует вечно. А Платон пишет, что мир в какой-то момент возник, а точнее — был создан Богом.

Отцы Церкви позднее будут гадать: откуда такая мысль пришла Платону? Ибо не может человек подобное сам придумать. Будут строить предположения, не позаимствовал ли Платон эту идею у иудеев. Возможно, считали они, когда Платон был в Египте, он прочитал первую книгу Библии, книгу Бытия, и по-своему ее истолковал. Его даже назовут «Моисеем, который говорил по-гречески».

Согласно философу, есть бог-ремесленник, по-гречески «демиург», который по своей благости, по своей свободной воле решил поделиться благом с кем-нибудь и так создал мир. Но создает он мир — ведь он же ремесленник — из материи, которая существует вечно, взирая на некий идеальный образец, то есть на мир идей. Подчеркнем это: он не Творец, а именно ремесленник, создатель. А поскольку мир идей благой, то и мир сотворенный будет благим.

Но ведь мир творится из материи, которая, как мы помним, есть источник зла и несовершенства. А это значит, что, несмотря на то, что демиург благ, в сотворенном им мире будет какое-то, хоть и относительное, несовершенство.

В подробности этой теории Платона мы вдаваться не будем, отметим только одно: по Платону, вначале демиург творит нематериальную мировую душу для того, чтобы потом в ней поместить мир материальный — иначе он развалится на части, душа же будет содержать его в целостности и придаст ему красоту и движение. В мировую душу демиург помещает атомы земли, огня, воздуха и воды — четырех стихий, причем эти атомы имеют четкую геометрическую природу, то есть в философских построениях Платона появляется мысль о геометрии как о заложенной первоструктуре нашего мира. А вот уже из этих атомов творится всё остальное в мире. Кроме этого, демиург творит время, «некое движущееся подобие вечности». Так что время возникает вместе с миром — удивительное предвосхищение современных научных открытий!

«Рази́ платоновы идеи»?

Посмотрим теперь на платоновскую философию с точки зрения христианского богословия.

Отношение святых отцов к идеям Платона было весьма неоднозначным. Одни, как, например, святой Иустин Мученик или блаженный Августин, говорили: Платон — величайший из философов, он почти христианин до Христа. Другие относились к философу критически. Так, святитель Григорий Богослов пишет в «Первом слове о богословии»: «Рази платоновы идеи, переселения и круговороты наших душ». Часто формулы, подобные и первой, и второй, выхватываются из контекста, и мы слышим: «Платон — лучший религиозный философ» или, наоборот, «Платон к христианству не имеет никакого отношения». Плодотворным будет воспринимать философию Платона в целостности.

С одной стороны, у него есть гениальные прозрения: о бессмертии души, о сотворении мира Богом (хотя, конечно же, не в той полноте, которую мы получили из Откровения), учение о вечности божественного мира идей, о его совершенстве, благости. А с другой стороны, его дуализм, предвечность материи, идея о переселении души по телам — всё это действительно далеко от христианства.

Разное отношение отцов Церкви к Платоновой философии объясняется тем, что одни обращали внимание, прежде всего на негативное в его учении и предупреждали об опасности увлечься этим негативным, что может привести к ереси, например к оригенизму; другие ценили то позитивное, что есть в философии Платона, что не только можно, но и нужно учитывать, богословствуя по-христиански. Особенно когда мы доказываем существование мира божественного, бессмертие души, рассуждаем об источнике зла в мире при том, что Бог един и благ.

pravoslavie.ru

Библейский сюжет: Сотворение мир. Платон