Христианское понимание книги Песнь Песней (Протоиерей Геннадий Фаст)

Глава из книги «Толкование на книгу Песнь Песней Соломона, в сокращении

Христианское понимание книги уходит своими корнями в понимание ветхозаветное. Это понимание таинственно-аллегорическое. Иудейская синагога иногда переходила от общего понимания этой книги как отношения Бога и Его народа к более конкретному мессианскому. И это уже горе и беда синагоги, что она не распознала Мессию и отвергла Его.

Суть христианского понимания книги Песнь Песней это раскрытие тайн Царства Мессии, то есть Господа нашего Иисуса Христа. Христианская Церковь видит в этой книге раскрытие тайн боговоплощения, тайн Христа и Церкви, Бога и человеческой души. Святая Земля и народ израильский это теперь христианская Церковь, а Ягве теперь раскрывается в воплощенном Богочеловеке (Иисус = Ягве Спаситель).

Первым христианским толкователем книги Песнь Песней является знаменитый александрийский учитель III века Ориген. Примерно в то же время (начало III века) на Западе одновременно с Оригеном дал мессианское толкование Песни Песней св. Ипполит Римский. Толкование Оригена послужило основой для всех дальнейших святоотеческих творений об этой книге. Иудейское толкование Ориген углубил и раскрыл как учение о Христе и Церкви, Христе и христианской душе. Ориген, как и синагога, видит в Песни Песней отношения Бога и Его народа. Созвучны с синагогой (со словами рабби Акибы) его слова о высоком значении книги. Как и для рабби Акибы, для Оригена Песнь Песней Святое святых, доступное для совершенных. С небольшими изменениями, у Оригена, как и в Таргуме, излагается учение о девяти библейских песнях и о Песни Песней как совершеннейшей из них. Нет конкретных данных, чтобы определить, является ли это у Оригена заимствованием у синагоги, или, что более вероятно (так как всякая связь у христианской Церкви с синагогой была полностью прервана), и Ориген, и синагога пользуются общим источником, более древним ветхозаветным преданием, которое по-разному было осмыслено в Церкви и синагоге.

О трудах Оригена мы имеем сведения у блаженного Иеронима Стридонского в его предисловии к своему переводу с греческого на латинский двух бесед Оригена на книгу Песнь Песней. Иероним обращается в предисловии к папе Дамасу: «Тогда как в толковании прочих книг Писания Ориген превзошел всех, в изъяснении книги Песнь Песней он превзошел самого себя» (Иероним Стридонский, бл. Перевод двух бесед Оригена на книгу Песнь Песней. Киев, 1880. С. 137).

К сожалению, десять книг толкования Оригена не сохранились полностью. Сохранился только перевод пресвитера Руфина на латинский язык Пролога и первых четырех книг, в которых истолкован текст 1:12:15. Однако, и эта работа Оригена-Руфина еще не переведена на русский язык.

Новое у Оригена, по сравнению с иудейскими толкованиями это приложение мессианского толкования к Иисусу Христу и Его святой Церкви.

Надо отметить некоторое различие направлений толкований, данных Оригеном в его десяти книгах и в его двух беседах. В десяти книгах Ориген толкует книгу с «проникновением сокровенных тайн» и излагает самую «пищу своих мыслей», то есть излагает сокровенные догматы о Христе и Церкви. Это догматико-экклезиологическое толкование стало преимущественным в Восточной Церкви. В этом направлении толковали Песнь Песней св. Афанасий Великий в Синопсисе, св. Григорий Нисский в своем основательном труде «Точное изъяснение Песни Песней Соломона», св. Епифаний Кипрский, блаж. Феодорит Кирский в своем полном «Толковании на Песнь Песней», преп. Иоанн Дамаскин.

В этом догматическом направлении надо отметить особое догматико-христологическое толкование, которое, как бы вскользь, но присутствует у двух восточных отцов у св. мученика и епископа Мефодия Патарского (III в.) в его «Пире десяти дев» и у св. Афанасия Великого (IV в.) в его Синопсисе. Они, в этих творениях, видят в Песни Песней раскрытие тайны боговоплощения, для них Жених предвечное Слово, божественный Логос, а Невеста пречистое Его Тело и Плоть. Песнь Песней брак Слова и Плоти.

Основными и полными толкованиями книги являются труды св. Григория Нисского (истолкованы первые шесть глав книги) и блаж. Феодорита Кирского (истолкована вся книга). В своих толкованиях они следуют Оригену. Их творения отличает полная бесстрастность. Ни о какой чувственной любви и вообще чувственной страстности нет и речи. Отсутствует и эстетизм.

Аллегоризм св. Григория Нисского ярко проявился в его толковании на Песнь Песней. Его толкование более философично, чем толкование бл. Феодорита. Бл. Феодориту свойственно скорее буквальное понимание Писания, как верному представителю антиохийской школы, но в своем толковании на эту книгу он полностью следует указанному Оригеном иносказательному толкованию. Бл. Феодорит излагает толкование несколько короче, чем св. Григорий, во многом повторяет его, но нередко дает и другое разъяснение. Св. Григорий и бл. Феодорит толкуют по порядку каждое слово книги. Таких последовательных истолкований на весь текст книги во всей святоотеческой литературе больше не имеется. Толкование Оригена утрачено. Толкование св. Киприана Карфагенского, о котором упоминает бл. Феодорит, также утрачено, и неизвестно, что оно собою представляло. Прекрасное, одно из лучших в святоотеческой литературе, толкование на Песнь Песней было написано св. Кириллом Александрийским (нач. V в.), истолковавшим практически все Священное Писание. Но от его толкования сохранился только отрывок, и тот отсутствует в переводе на русский язык. В геннадьевском издании славянской Библии прилагалось толкование на Песнь Песней Филона Карпафийского. Касался изъяснения книги и Прокопий Газский (МG 87t). На русском языке также отсутствует. Толкования на отдельные места из Песни Песней встречаются у св. Василия Великого и преп. Максима Исповедника.

В своих двух беседах на книгу Ориген намечает несколько иное направление в раскрытии значения книги. В них дано духовно-психологическое разумение книги. Речь идет не столько о догматах, сколько о состоянии души. Невеста, виноградник это все образы человеческой души, сердца, а Жених по-прежнему Христос или Бог вообще. Это направление было в основном воспринято Западной Церковью, вообще более склонной заниматься учением о человеке, сотериологической антропологией и психологией, чем отвлеченными догматами, к которым тяготел Восток. Последовательных толкований на книгу святыми отцами Запада вообще составлено не было. Подражателями бесед (гомилий) Оригена-Иеронима были Виллирам (XI в.) и Гонорий (XII в.).

Это же направление (Бог и душа) в толковании было воспринято и в аскетической литературе как Востока, так и Запада. Отцы-аскеты, собственно, не дают толкования книги (они вообще не заняты толкование Священного Писания), но в своих творениях, раскрывая учение о человеке и его борьбе с греховными страстями, они часто берут выражения и образы из Песни Песней. При этом они порой пользуются методом асмахты, «прислоняя» тексты книги к своим рассуждениям. Но, будучи исполнены Духом Божиим, прозревая тайны духовной жизни своим очищенным сердцем, они далеки от беспочвенных хитросплетений, так характерных для Таргума и мидрашей, и раскрывают удивительные по глубине и духовной красоте тайны Писания и духовной жизни. Среди отцоваскетов, обращавшихся в своих творениях к этой святой книге, мы можем назвать св. Дионисия Александрийского (III в.), преп. Макария Великого (или Симеона?) (IV в.), преп. Нила Синайского (V в.), преп. Иоанна Кассиана Римлянина (V в.), преп. Иоанна Лествичника (VII в.).

Своеобразным является толкование текстов книги св. Кирилла Иерусалимского (IV в.). Под образами Песни Песней он видит указание на различные евангельские события, в особенности связанные со страданиями и воскресением Иисуса Христа.

Новым, имеющим почву исключительно в христианстве, и, можно сказать, неожиданным, было толкование книги как гимна девству. Здесь Жених и Невеста Песни Песней превращаются в Христа-Перводевственника и девственную монашескую душу. Так «брачная песнь» (как именует сию книгу Ориген) превращается в песнь девству. Естественно, в Ветхом Завете и в позднейшем иудействе никакого аналога этому не имеется. Первым осмыслил так Песнь Песне священномученик Мефодий Патарский в своем удивительно прекрасном творении «Пир десяти дев». Потом в том же значении употребляет книгу св. Амвросий Медиоланский в ряде своих трактатов о девстве. В отличие от строго-бесстрастных, рассудительных, может даже несколько «сухих» толкований отцов-догматистов (св. Григория Нисского, бл. Феодорита) с одной стороны, аскетично-строгих, направленных вовнутрь, размышлений отцов аскетов с другой стороны, в этом направлении ярко выражен самозабвенный порыв первой любви (Откр. 2:4) ко Христу. Девственная душа, невеста Христова занята не столько учением Христа и догматами Церкви, не столько даже собою и своим внутренним миром, сколько именно Им, Христом, Возлюбленным души своей, к Которому все ее стремленье. Эти творения пронизаны эсхатологическим ожиданием всецелого воссоединения с небесным Женихом Христом.

И как вершина, как прекраснейший цветок и перл учения о девстве, появляется богородичное толкование св. Амвросия Медиоланского в его работе «О воспитании девы и о приснодевстве святой Марии». Здесь Жених Песни Песней Христос-Перводевственник, а Невеста Приснодева Мария. Это толкование послужило основой к богослужебному чтению книги Песнь Песней на богородичные праздники в Западной Церкви и к богородичным образам и сравнениям из этой книги в Восточной Церкви.

Отдельно от общего направления христианского восприятия книги Песнь Песней стоит мнение бл. Августина об историческом толковании книги, как оно развито у иудеев. В своем творении «О граде Божием» он высказывает мысли, что Песнь Песней отображает историю израильского народа. У бл. Августина были и последователи. Николай де Лира видит в 16 главах историю христианства до времени императора Константина Великого. А Апоний (VII в.) видит в Песни Песней Апокалипсис откровение о всей истории мира от творения до Страшного суда. Были у некоторых авторов и попытки исторической конкретизации, подведения отдельных текстов книги к конкретным событиям христианской истории.

Пчела