Омилия

Колыбелькою я уста сложу
и молитовкой Бога ублажу,
и тебя, дитя, в колыбельке той
от любой беды заслоню собой.

Девочка моя, милое дитя,
Бог всегда с тобой,
Ангел возле тя.

ПСКОВ. Обвиняемый в убийстве псковского священника Павла Адельгейма Сергей Пчелинцев признан невменяемым, сообщает в среду пресс-служба регионального управления СКР.

Получено заключение комиссионной комплексной стационарной психолого-психиатрической судебной экспертизы, проведенной по поручению следователя специалистами Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского в Москве.

«Комиссией экспертов обвиняемый признан страдающим психическим расстройством, исключающим вменяемость. Учитывая, что мужчина представляет повышенную социальную опасность, к нему продолжают применяться меры по изоляции от общества, принятые следователем с момента задержания», — отмечается в сообщении ведомства.

«Зажилась я на этом свете. Шутка ли — девятый десяток дотаптываю!» — каламбурила Мария Афанасьевна Липова. Последние два года «топтаться» делалось труднее и труднее. В основном — по квартире. Из самых дальних маршрутов — магазин, да ещё стала наведываться в церковь Иоанна Предтечи, что недавно освятили на соседней улице. Храм крохотный, гроб при отпевании поставят перед амвоном, и всего-то метра два пространства от изголовья до входных дверей.

В церковь Мария Афанасьевна отправлялась не на службы, а к Надежде Петровне, старушке, что работала в свечной лавке. Относительно Марии Афанасьевны Надежда Петровна — молодка, всего-то семьдесят пятый год. Ну да это так, к слову. В будний день мало кто из горожан отвлекался от повседневных забот и заглядывал в храм Божий, старушки наговорятся вдоволь, навздыхаются, а где и набежавшую слезу утрут.

                   ***
Тот, кто громче других похвалу воспевал,
Тот, кто больше вина в твой бокал наливал,
Раньше прочих изменит свой облик овечий,
И увидишь, что рядом с тобою — шакал.

                   ***
Если струны души натянула гордыня,
Если сердце беспечное в похоти стынет,
Знай, что лопнет душа от натуги бесплодной
Смерть придёт и последние крохи отнимет.

                   ***
Свет непросто в сосуде своём удержать,
Чрево сытое в неге не станет алкать.
Грязь въедается прочно в нечистое сердце:
Сквозь стекло потемневшее свет не видать.

Когда в друзьях осталась
только Муза,
и бой закончен с миром
и собой,
под тяжестью
её святого груза
не думай обрести
покой.

Её тончайший голос,
как фанфары
прогонит сон,
призвав чужую скорбь,
и ты увидишь горе
и пожары,
не понимая жив ты
или мёртв.

Сгорбь спину и рыдай,
а после — пой:
про ад и рай,
и палачу, и жертве...
Неси надежды песню,
как святой,
как будто павший мир
совсем не мертвен.

Ukraine forever
Из цикла «Апокалипсис –XXI»

Предэпиграф:
За годы украинской «нэзалэжности» из страны эмигрировало
и выехало на заработки более 6 миллионов человек.
Это около 12% трудоспособного, продуктивного и
интеллектуального  населения Украины.
Такого массового исхода, не вызванного войной или катастрофой,
не знает ни одно современное государство.
…
За последние пять лет от рук украинской милиции
физически пострадало (были избиты)
около 1 миллиона человек. Все они преступники?
Но даже если и преступники???
…
Подобную «статистику» можно продолжать и продолжать…

Эпиграф:
«...славних прадідів великих правнуки погані»
Т.Г. Шевченко

2. Жучкин хвост

Беда у бабушки произошла с уткой Крякой, и у Жучки — тоже беда.

Утка бросила своих утят, пробегала где-то целый день, а сейчас забилась в уголок стайки, раскрыла клюв и сидит. Бабушка хоть и жалеет утку, но ворчит:

— Сроду не держивала таких уток, которы своих дятёнков бросают… ты, поди, окаянная, по помойкам шастала, на берегу ядовитой дряни нахваталась… хорошо, утятки целы… поешь, вот, творожка, да молока попей…

Ах, как печаль ревнива к счастью,
Как колки мнимые мечты,
И точно с глупостью на ты -
Близка к пустому сладострастью.

Ах, как раздольны мира речи,
Так, будто жизнь – реки разлив,
Случайной страсти перелив
Звенит по памяти картечью.

Ты взойди на старенький мой порог,
Где скрипит по ночам половица,
Я – подруга сотен твоих дорог,
Но чужих не ждала, только лица

Дальних – проходили по сердцу вскользь,
Вдаль меня – и ни улыбки редкой!
Как ходят по сцене – душою врозь,
Мимо неузнанной их соседки.

Мы с Алёнкой идём из храма, держимся за мамины руки: мы — не маленькие, просто нам весело.

Я на исповеди сказал батюшке про свои грехи — не могу остановиться, дергаю Алёнку за косу, дерусь с мальчишками, а ещё стрелял из рогатки в птиц.

— А что делали птицы, когда ты в них из рогатки целился? — Спросил меня батюшка.

— Сидели на дереве и пели свои птичьи песни.

«По вере вашей да воздастся вам.»
Да где бы взять и зачерпнуть в ладошку -
Хоть капельку, хоть искорку, хоть крошку...
Заветный исцеляющий бальзам.

По вере нашей... Истина проста.
Но не отмыть одежд и не утишить
Скорбящее... Скребутся мысли-мыши,
Подтачивая комель у креста.

Вижу море в небе синем,
Тишь на нём и благодать.
Дай с утра мне, Отче, силы
Зло любовью побеждать.

Поднесу рюкзак старушке,
Не спеша спущусь в метро,
И помчится в ночь послушно
Поезд, вновь ища перрон.

А когда седым простором
Побежит мой тихий взгляд,
Поклонюсь незримо морю
И пойду сквозь тень преград.