Странная любовь

Не раз, просматривая в светской прессе публикации, так или иначе имеющие отношение к теме религии, приходилось задаваться вопросом: за что же автор так не любит Церковь? Этот вопрос возникал и возникает и у огромного множества верующих людей. Ответ на него найти, к слову сказать, не так уж и сложно. У нас на сайте «Православие и современность» даже публиковался как-то материал с таким именно названием: «За что не любят Церковь». Но вот прошло какое-то время, и я вдруг сделал такое, на поверхности, в общем-то, лежащее, «открытие»: далеко не всегда, когда Церковь ругают, это является выражением нелюбви к ней.

Отчего он говорит так горячо?

Когда о чем-то говорят со страстью, причем не важно, хвалят или поносят, то это обязательно свидетельствует об одном: о неравнодушии к предмету обсуждения. Характер же неравнодушия может быть различный. Сказать, что я никогда об этом не думал, было бы неправдой. Нет, может быть, не думал, но подозревал точно.

Находящимся в творческом поиске

О, художник, довольно идиллии
Маргинальной, безумной твоей!
Нарисуй иллюстрации к Библии,
Пусть не немец ты и не еврей.
Вновь в ловушках хаоса житейского
Заблудились писатель, поэт…
Ну, подумай, где лучше библейского,
Ты отыщешь насущный сюжет?
Скульптор, дланями вылепи Господа,
Изваяй из «страстей по Мечте».
Сколько мрамора, бронзы и воска-то
На Земле, вопреки суете!
Мнёте глину, полотна грунтуете,
И в палитру макаете нос…
Вы ломаетесь, гнетесь, бунтуете,
А в итоге – один сколиоз…
Вам бы к морю пойти Галилейскому,
Раствориться в нежнейшей заре,
Там, где притчами бредят библейскими
Карольсфельды, Рублевы, Доре!

Когда мама приходит в гости

когда мама приходит в гости
надев свое лучшее платье
немного глаза накрасив
чуть-чуть со смущенным лицом
и ты суетишься на кухне
пирог приготовив и супа
и фартук ты свой не снимаешь -
хозяйка на кухне своей,
и чай разливая по кружкам
ты маму свою развлекаешь,
и ей улыбаешься мило -
и что-то шутя говоришь,
ты сердцем своим понимаешь,
что маме ты все еще дочка,
ты - девочка, мамин росточек,
и хочется к ней под крыло...
но ты словно птица щебечешь
свои распуская уж крылья
и мама глядит молчаливо
на вдруг повзрослевшую дочь

Жертва ферзя

  У стропальщика Михеича (так называют его все друзья-собутыльники) большие умные, но печальные глаза и пышные рыже-седоватые усы. Поскольку последние, по словам самого Михеича, его единственное жизненное достижение (два сына-близнеца, находящиеся в местах не столь отдалённых, ─ не в счёт), внесу «авторизованную» ясность: рыжие они от чрезмерного употребления дешёвых сигарет и вина, а седоватые ─ от количества прожитых лет; через пару годков рыже-седоватые усы уйдут на пенсию. Конечно, если…
А лет сорок назад Михеич подавал неплохие шахматные надежды ─ был сильным перворазрядником, небезуспешно играл в турнирах и работать в строительно-монтажном управлении не собирался. Однако человек полагает, а Бог располагает…

Стишки мам зверят

Совет медведице

Самый лучший при простуде вариант -
приготовить на неделю провиант,
от забот всех сделать ноги
и медведицей в берлоге
мед сосать по чайной ложке,
пить компоты из морошки
и медведя попросить
вас неделю не будить!
 

Письмо бобру

Друг Бобр,
будь добр,
сплети
мне плотину
из веток и глины
и ниткою тины
расшей вод равнину
ажурным узором,
а рядышком домик
для наших детишек
построй из дровишек
со входом из речки
и глиняной печкой,
Уловом богата
пусть будет река та
и смехом бобряток
полна наша хата.
И радостно жить
будет там вся семья
Плотину построй-ка!
Бобриха твоя.
 

Мамины молитвы

Мы познакомились с Оксаной в детской поликлинике, куда обе привели на прием своих простудившихся чад. Пока ждали очереди к врачу, разговорились. Оказалось, живем чуть ли не по соседству, на расстоянии одной троллейбусной остановки. У нас оказалось много общих тем, которые интересно было обсудить. С тех пор Оксана иногда заходила ко мне с сынишкой. В основном, в выходные дни, субботу или воскресенье, ведь обе работали. Пока ее Сережка и моя Маша возились с игрушками в соседней комнате, мы на кухне пили чай, говорили о семейных делах. Я очень сочувствовала Оксане. Ее муж крепко выпивал, не чурался женского племени, был вспыльчив, особенно во хмелю, поднимал на нее руку.
— Некрещеный, — вздыхала Оксана, — поэтому так все и идет. Но чтобы покреститься – и слышать не хочет.
Справедливости ради надо сказать, что Оксана тоже не была такой уж и верующей. В церковь если заходила, то только по праздникам. Но многие ли из нас тогда, лет двадцать назад, регулярно в храмы ходили?

Необычный подарок

 На новогодних каникулах Сережа Кириллов поехал в бабушке в деревню. Городская слякоть осталась позади; за окном автобуса тянулись бескрайние поля. Несмело порошил снег. Бабушка встретила Сережу на остановке и по пути домой рассказала последние деревенские новости.
— Священника к нам из города прислали,— между прочим сказала она.— Он даром что молодой, да такой ученый… Академию в Москве закончил! — Слово «академия» бабушка произнесла шепотом, будто раскрывая внуку какую-то страшную тайну.— В храме тепла нет, мороз, а он все равно служит. Купол худой, снег идет, а ему все нипочем.
Перекусив с дороги горячими постными пирогами, Сережа решил сходить в сельский храм. Огромная каменная церковь с обвалившимся куполом стояла высоко на пригорке. На дверях висел новый замок, окна были затянуты полиэтиленом. У входа прикреплен лист с расписанием богослужений. «3 января. Божественная литургия. Начало в 9.00». Внизу стояла подпись: «Настоятель Михаило-Архангельского храма священник Николай Ильин».
— Отлично,— подумал мальчик.— Завтра придем, помолимся.

Глотаю воздух пересохшими губами...

Глотаю воздух пересохшими губами,
Еще рывок - и поднимусь на пьедестал.
И вдруг дорожка закачалась под ногами,
И двух шагов я до черты не добежал.

Волной пронесся по трибунам долгий ропот:
Надежды зрителей бегун не оправдал.
И фотокамер беспристрастный громкий шепот
Соперника на пьедестал сопровождал.

И, как из капель возведенный в детстве замок,
Мечта о славе превратилась в горсть песка.
И зачастила в дом незваной гостьей дама
Со звучным именем Мадмуазель Тоска.

Друзья остались лишь в альбомах фотографий,
И телефон будить звонками перестал.
Скрипел уныло придорожный пыльный гравий,
Когда бесцельно по нему один шагал.

И вот однажды загорелся в небе вечер,
Рассыпал искры звезд по темной синеве,
И свет от них цветной росой упал на плечи,
Легко и радостно так стало снова мне.

Поблекли краски на картинах снов печальных,
Душа, плененная небесной красотой,
В одеждах светлых приняла венец венчальный,
Соединилась с благородною мечтой.

3.08.2011 г.

Цветы

Росли цветы под сенью клёнов томных...
Один цветок не краше был других;
Он был лишь самым-самым скромным
Средь жёлтых, белых, голубых.
Шли мимо люди. "Боже, как прекрасно!" —
Узрев цветы, воскликнули они
И стали рвать их грубо и напрасно,
Легко ведь — только руку протяни.
Ушли, неся с собой букет огромный.
Под клёнами остались я и цвет,
Тот самый-самый... не красивый — скромный,
Который не украсил их букет.
Увы, увы, вы поспешили, люди,
Прекрасней в мире нет цветка сего.
И верил я: он самым лучшим будет,
Я не сорвал, я выкопал его!
И он расцвёл. Он стал нежней и краше,
Он не увял, как сорванные те...
Так к нам пришло земное счастье наше
В великой, вечной, милой простоте.
Цветы приносят счастье людям,
За это мы их свято любим.
 

Твои паруса

Я вышел в море слишком рано,
С небес ещё свисала мгла;
Героем моего романа
Ты стать, конечно, не могла.
Мой парус был уже просолен,
Истрёпан ветром и волной,
А я от качки — зол и болен,
Как волк под матовой луной.
Когда же мглу в пучину моря
Низвергли тихо небеса,
На горизонте, с ветром споря,
Твои раздулись паруса.
Я вышел в море слишком рано,
С небес ещё свисала мгла;
Героем моего романа
Ты стать, конечно, не могла.
 

В вечерних сумерках...

В вечерних сумерках, вдали,
Рассыпан тихим звездопадом,
Покой для раненой земли,
Под странным именем: отрада.

В вечерних сумерках легко
Дышать и плакать о нездешнем,
За краем мира- далеко,
Все происходит так неспешно.

За горизонтом всех пустынь
Родник с водою ключевою,
Питает землю в жар и стынь,
Почти сияющей водою.

Почти неведомо, как данность,
Жива природа в этот час,
И всех светил земных случайность,
Встает как стройность и для нас.

В вечерних сумерках покой
От этой звездности нетленной,
и внемлет сердце яви той,
Под светлым пологом вселенной.

Архиерейский дар

Моему давнему доброму другу, Д.В. Иванову,
без которого многие мои рассказы были бы
написаны по-другому, или вовсе не написаны.

Этот день обещал стать одной из важнейших вех в более чем двухсотлетней истории кладбищенского Свято-Лазаревского храма, стоявшего на окраине города Н-ска. Потому что сегодня его впервые почтил своим визитом Владыка Михаил, который незадолго до Рождества прибыл в Н-скую епархию на смену скоропостижно скончавшемуся епископу Иринарху, и теперь на Святках1 по очереди служил в городских храмах. Надо сказать, что до этого новый архиерей уже успел побывать и в Преображенской, и в Никольской, и в Свято-Троицкой церквях…и вот теперь «свято-лазаревцам», в свой черед, предстояло принимать у себя важного гостя.

Родник

С глубин земли на белый свет проник,
Неласково природой скудной встречен,
В долине горной протекал родник,
Без имени…
                  на картах не отмечен.

Родник желал великой стать рекой,
Той самой, что с восторженным желаньем
Воспел поэт высокою строкой
И люди вспоминали с упованьем.

Но неспроста величья он искал –
Полезным быть всему он жаждал миру!..
А здесь, в тени вершин, заунывал:
«Ничтожен я, и тщетно трачу силы».

Давая жизнь,
                   спускался с гор родник,
Пленён большой, несбыточной мечтою.
Не ведал он, что был и сам велик –
Своею несравненной чистотою.

2.09.2010 г.
 

Сказки-крошки о ненужных спорах

Бунт

Как-то мартышки подняли бунт: «Это еще почему лев называется Царем зверей? Не хотим, чтобы у нас был Царь! Мы и без такого царя справимся… Подумаешь — грива огненная, да усы! Такие у любого кота найдутся. А у нас, между прочим, в роду есть великие родственники — повыше-то кошачих будут. Да, да, мы знаем… У нас предки САМИ ЛЮДИ были!» Только звери не обращали на мартышек никакого внимания — конечно, хорошо иметь славных родственников, но ведь важно и самому быть кем-то.

В жаркий денек

– Как все- таки жарко этим летом, – сказала мама, обмахиваясь разноцветным бумажным веером.
– Мама, сделай и мне ветерок! – попросила маленькая Тонечка, придвигаясь поближе. – Я тоже совсем уже «зажарилась»!
– Странно, – задумчиво произнес Богдан, сооружая некое подобие веера из плотного бумажного листа, – почему движение воздуха вызывает ощущение прохлады? Вот и вентиляторы люди придумали. А я где-то читал, что воздух при этом остается той же температуры. Например, ветер в жарких странах называется так: «горячее движение пустыни». А жители там почему-то носят в жару теплые халаты и меховые шапки. Туркмены, например.
– Это ты неправильную книгу читал! – заспорила до того молчавшая Валя. – Давай мы сейчас на тебя теплый халат и шапку наденем и вентилятор выключим! Станет тебе прохладно?
Богдан не знал, что возразить. С одной стороны, он привык как-то доверять книгам, которые папа подбирал ему для чтения. А с другой стороны, действительно, несоответствие какое-то получается.
– Папа, – попросил он, поворачиваясь к отцу, слушавшему их разговор. – Объясни нам, почему так получается. Ты всегда так понятно все объясняешь…

Отче Серафиме

Что необходимей
В жизни и важнее,
Отче Серафиме,
Что всего нужнее?

Почему с годами
Мы всё нетерпимей,
Что случилось с нами,
Отче Серафиме?

Жизнь – одни осечки.
В сердце опустевшем
Не слова – словечки,
Лепет надоевший.

И чем дальше – хуже,
Холод ощутимей.
Как ты всем нам нужен,
Отче Серафиме!

Ты Небесной, отче,
Молишься Царице,
Той, что небом хочет
С каждым поделиться!
2011

Телезвезда

 Однажды Сережу Кириллова показали по телевизору. Случилось это так. В городе бушевал грипп, и в храмах благословили совершать особые молебны об избавлении от эпидемии этой болезни. В один из дней отец Александр совершал после Литургии такой молебен. Сережа вышел из алтаря с зажженным кадилом и увидел, что в храме работают тележурналисты с большой черной камерой на высокой треноге и мохнатым микрофоном. Сначала взяли интервью у батюшки, потом у Сережи. (Мальчику казалось, что он сказал что-то чрезвычайно умное.) Вечером передачу показали по телевизору. Кирилловы в полном составе застыли у экрана. Сережа в стихаре на фоне иконостаса казался очень серьезным.

Найда

Рожать она пришла домой. Заскулила под дверью. Василич отворил, взглянул исподлобья. Найда виновато завиляла хвостом и прошла в комнату. На полу Василич постелил старое покрывало. Она покорно легла.

Роды начались полпятого. Василич вышел на улицу и долго курил, смотря на небо. Когда вернулся, рядом с нею уже копошились семь щенков – пока еще бесформенных, тупоносых, смешных. Василич отвел глаза, прошел до своей койки и сразу заснул.

Проснулся Василич рано. Зевнул, и тут вспомнил про собаку. Вскочил с кровати. На полу Найда вылизывала спины своим детишкам, прищурив от усталости глаза. Что-то проворчав, Василич принес в миске воды, сунул Найде под морду. Натянул брюки и вышел.

Половые отношения в свете теории В. Франкла

Из книги Ю. Белановского, А. Боженова «Двое во едину плоть: любовь, секс и религия»

Ученый призывает: «Давайте отбросим все более или менее туманные рассуждения о любви и рассмотрим ее в свете смысла человеческого существования. В этом свете она оказывается областью, в которой ценности „переживания“ особенно легко реализовать. Любовь — это „переживание“ другого человека во всем его своеобразии и неповторимости»1.

Любовь не заслуживают, любовь — это просто милость. Любимый человек воспринимается по своей сути как единственное в своем роде и неповторимое существо, он воспринимается как «Ты». Как человеческая личность, для того, кто его любит, он становится незаменимым существом, без которого невозможно обойтись, причем ничего не делая для этого со своей стороны. Человек, которого любят, «не может не быть» своеобразным и неповторимым, т. е. ценность его личности реализуется.

Страницы