Омилия

Воскресение Вербное,
Дни желанные вешние.
Пусть погода – прескверная
Да дела мои – грешные,
Ветки ивы, как водится,
Принесу в храм «Введения..»
Подарю Богородице
В этот праздник цветения…
Сколько времени тратил я
На ненужные радости,
А в глазах Божьей Матери
Столько боли и святости…
2012
 

В Вифании жил Сúмон прокажённый.
Собрались как-то гости в его дом.
Иисус Христос был первым Приглашённый,
Сел с лучшими друзьями за столом.

И Лазарь был средь них четверодневный,
Иисусом воскрешённый к жизни вновь.
Все в разговор вступили задушевный,
Царила среди них в тот день любовь.

И Лазаревы сёстры здесь же были:
Заботливая Марфа вся в делах,
Задумчивая, тихая Мария
Сидела пред Христом в Его ногах.

Росла в душе Марии благодарность,
Что Лазарь, брат родной её, воскрес,
Чуть смутное томление и радость
О том, что рядом с ними Сын Небес.

Её любовь в уме запечатлела
Слова Христа о будущих страстях.
И вот она решается несмело
Воздать почёт Тому, Кто был в гостях.

Она берёт сосуд и разбивает –
В нём миро драгоценное, елей.
И с нежностью, с любовью выливает
Спасителю в знак будущих скорбей.

Помазала и голову, и ноги,
Отёрла волосами, как могла,
К досаде, к раздражению немногих
О том, что жертва лишняя была.

Москва. Апрель.
И серый дождь немного моросит.
Открытое окно.
Здесь в храме так уютно и тепло,
и воск трещит
у свечек длинных
и капает мне на ладонь.
И c нами Херувимы
незримо предстоят пред Господом.
Огонь
у тех свечей не жжет.
С амвона диакон возвестит Благую Весть,
что Лазарь будет жить,
друг Божий оживет.
А что сейчас смердит – не верь:
Господь вернет
его,
разбудит ото сна,
и выйдет он от гроба, подожди!
И Марфа кинется к ногам Христа,
Мария лишь вздохнет.
А Лазарь Сам?
Он будет рад,
воспрянув от оков смертельных?
Не скажет диакон
и уйдет в алтарь.
И в воздухе повиснет дым кадильный.
Свечи горят,
безжалостны к себе,
себя не берегут они и тают.
И рясы шелестят священников
и сил
Небесных
и святых.
И Лазарь воскресает…

(Из цикла "Времена года. Церковный календарь.")

Распустились вербочки
Раньше всех весной,
Жизни новой весточки
Мы возьмем с собой.

В храм под солнцем ласковым
Всей семьей спешим:
Вход Господень празднуем
В Иерусалим.

Мы «Осанна в вышних!»
Богу воспоем,
Веточек пушистых
Сколько здесь кругом!

Как победы знамя
Держат их в руках,
Люди, прославляя
Господа в веках!
 

В чудесный праздник Благовещенья Святого
Великий Пост даёт поблажку для души.
Одет наряд на Церковь цвета голубого,
Икона праздника в венке из роз лежит.

С утра покапал тёплый дождь в честь Приснодевы,
Слезами радости пролился с высоты.
И зазвучали Херувимские распевы –
Как ручеёк журчащий трепетны, чисты.

Так многолюдно в этот праздник в храме светлом,
Все Богородицу сюда пришли почтить.
Блестят глаза от умиленья чуть заметно,
Растёт желание Её благодарить.

И вскоре «Взбранной Воеводе…» мы услышим,
Песнь Победительную вместе будем петь.
С Непобедимою Державой, всех Превыше,
Она спасёт от бед, сумеет всех согреть.

По городам несётся новость и по весям –
Благая Весть сердца и души веселит,
О том, что радостно Невесте Неневестной,
И, что Сын Божий, наш Спаситель, к нам спешит.

На всех разделим эту радость в Божьем храме
И по кусочку нашим ближним разнесём.
Расскажем всем о том, что мы узнали сами,
С любовью: «Радуйся, Пречистая!» – споём.

Дождит апрель, и вновь число седьмое,
Украшенное святостью имён
Среди забывших Бога и закон,
Вцепившихся в недолгое, земное…
Но Он придёт и будет пригвождён,
Меняя ход событий и времён…

Нелепо жить, себя надеждой грея,
В счастливый, слишком призрачный билет...
Какой Париж? Всё — суета сует!
Но ведь была весна и Галилея,
Архангел был, Мария, Назарéт…
Здесь можно только верить, или нет…
2012

Мы приехали сюда ранней осенью. Но в Оптиной, говорят, всегда Пасха. Пасхальное настроение окутывает душу сразу, едва оказываешься здесь. Это тихое с виду место обладает такой интенсивностью духовной жизни, что вот уже пятьсот с половиной лет сюда отовсюду устремляются люди, жаждущие духовного исцеления. Здесь никогда – ни днем, ни ночью – не прекращается молитва. Это место высокой жизни и созидающей самоотверженности, больших трудностей монашеского пути и таких радостей, о которых мирские люди не имеют и понятия, и ради которых можно забыть все скорби и тесноту монашеской жизни.
Зеленела еще не тронутая осенними заморозками трава под ногами, цвели астры. Легкие паутинки «бабьего лета» запутались в белых и лиловых цветах, посаженных на могилах трех монахов, убиенных в пасхальное апрельское утро 1993 года. Мерцали лампадки у могильных крестов. И было ощущение живого присутствия, ощущение того, что оттуда, из-под этих невысоких холмиков, струится горячая мощная энергия, которой под силу все…

В тот вечер мы снова начали в компании с Димкой, а потом он повез нас к себе домой. Ездить пьяным, ему было не привыкать. Но, по-видимому, везло. Я высказал осторожное опасение насчет мнения его жены, но Димка так выразительно хмыкнул, что я больше комментировать его поведение не стал. Тем более что за рулем сидел он.

Димка осторожно, но резко поставил машину на место.

Он взял полбутылки водки, которую прихватил с собой, запер машину, и мы поднялись к нему наверх.

 По благословению Епископа Кременчугского и Лубенского Владимира 2009г.

В тиши благоговейного смиренья,
Во граде малом, скромном Назарет,
Жила Мария, с искренним почтеньем
Служила Богу с самых юных лет.

Из племени Давида выходила
Своим происхождением Она.
Молилась, и судьбу благодарила,
Что Богу Её жизнь посвящена.

Там, в хижине убогой древодела,
Мария в добродетели росла.
Писанием священным душу грела,
Трудилась, рукодельницей была.

В то время в храме Иерусалима
Всех чистых дев пытались отыскать:
Перед Святым Святых необходимо
В Ковчег завесу новую соткать.

Тогда священник, временно менявший
Захарию, что чудно онемел,
О чистоте Марии Девы знавший,
Позвать Её глашáтаям велел.

Как Ангел Света, прибыла на место,
Ослушаться приказа не посмев.
Для Бога – Неневестная Невеста,
Чистейшая средь непорочных дев.

(Из цикла "Времена года. Православный календарь")

Днесь* начало нашего спасенья,
Ныне день благой и доброй Вести,
Началось с него освобожденье
От греха, страданий, вечной смерти.

Деве Пресвятой из Назарета,
Преблагословенной меж женами,
Вдруг предстал, блистая дивным светом,
Гавриил Архангел со словами:

«Радуйся, Господь с Тобою, Дево!
Дево, Благодатная Мария,
От тебя родится Царь вселенной –
Божий Сын, Спаситель всему миру!»

«Я раба Господня, - отвечала, -
Будет Мне по слову твоему»,
С этих слов – спасения начало,
Тайна, неподвластная уму…

___________________
* Днесь (слав.) – сегодня
 

Предчувствие будущих слов
Вне времени, правил и нормы,
Как отзвук небесных хоров
В строках, обретающих формы:
Реки с высоты журавлей
С кусками зелёных отметин
Лесов, рыжих пятен полей
И рук, обнимающих ветер…
Невидимый! Благослови –
Апрелем, надеждой, страною…
Пролейся из мира любви
Стихами в пространство земное…
2012

Темнота за окном. Как трепещет свечи язычок!
Где-то люди смеются, и хлопают легкие двери…
Я сегодня одна. Я закрыла свой дом на замок.
Я хочу перебрать драгоценных имен ожерелье.

 Я хочу помянуть безвозвратно ушедшие дни,
Нашу ясную радость и горькие наши страданья,
И минуты, когда колдовские побеги любви
Оплетали сердца, нашим песням давая названья.
 

Ах, короткая память, ах, слишком большая страна…
Мне любовь мою вам не отправить в почтовом конверте.
Словно длинные четки – далеких друзей имена,
Расстоянье и время – смешные подобия смерти.

Но не смеетесь над тем, что малиновым терпким вином
Запиваю печаль, что надежда моя на исходе…
Просто ночь. Просто очень темно за окном.
Просто юность уходит.
 

Господь мирозданье творил, как поэт,
И чудотворенье привычно свершалось,
Как Божья улыбка, как мудрая шалость,
Причудливый мир появлялся на свет.

Листались страницы слоящихся гор,
Рождались, как гимны, моря и озера,
И были творенья приятны для взора
Того, Кто на них обратил этот взор.

Явились из тьмы небеса и светила.
Был вечер, и утро, и солнце светило,
Теплом оживляя и воды, и твердь.

И вот уже дремлет безгрешная Ева
В тени живоносной Эдемского древа,
Где яблоком зреет бесстрастная смерть.

Я опять в тупике —
Расплескала всё то, что Ты дал мне.
Не смогла сохранить,
Удержать, преумножить, сберечь…
Я плыву по реке,
На мели бьются ноги о камни.
Как мне, Господи, жить?
Как саму себя страхом не сжечь?

Испытание, боль —
И душа снова птицей усталой
Притаилась в тиши,
Белоснежные крылья сложив.
Как всегда, исподволь,
Вдруг молитвой простой, запоздалой
Отзовётся в глуши
Недр сердечных знакомый мотив.

Он растопит огнём
Вечных льдов и снегов баррикады,
Разделяющих Слово
С моею пропащей душой.
Хлынут слёзы ручьём —
Благодать, утешенье, награда.
Мир Твой, Господи, снова
Вернётся — прекрасный, большой!

04.04.12

Жил-был мальчик. Обычный мальчик. Веселый, подвижный. Он очень любил играть с друзьями, любил бегать по траве. Но больше всего на свете он любил свободу. Да, да, не удивляйтесь. Не сладкое мороженое, не шоколад, не мультики, а свободу. Дело в том, что у мальчика была очень строгая мама. По вечерам она заставляла мальчика играть на скрипке, которую он терпеть не мог. Мальчик старательно выводил гаммы, но от этого у него противно холодило в животе и кружилась голова. Мальчик был послушным. Он очень любил свою маму. Но он готов был разбить эту противную скрипку, из-за которой ему приходилось сидеть дома. Его друзья бежали на реку, а он играл на скрипке, они строили во дворе снежную крепость, а он играл на скрипке, шел дождь, падал снег, пели птицы, а он играл на скрипке. Однажды мальчик набрался смелости и сказал своей маме, что не любит играть на скрипке и никогда не станет музыкантом. Что он хочет учить детей рисованию. Но мама не хотела и слышать об этом. Ведь она столько лет мечтала, что ее сын станет скрипачом.

С Приазовья парочку шемай
Передáли…Помнят ещё люди.
На словах: «живи, не умирай!
Ты ходил по краю, вот он край
И другого здесь уже не будет»…

И восьмиконечная Звезда
Снилась, как живая, золотая,
Я такой не видел никогда…
Что опять мне: радость иль беда?
Странный сон.... и хочется в Почаев…
2012

Он стоял возле киоска на углу. Сектант, натянув на лицо дурацкую улыбку, подошел к нему и пригласил на душеспасительное собрание.

Если бы он начал спорить, то этот зануда два часа доказывал бы ему, что без такого собрания у него счастья точно не будет. Если бы дал в глаз, попал бы в ментовку. Этих «если» было много. Но прохожий всего лишь сказал сектанту усталым голосом:

— Мне неинтересно…

Тот набрал в грудь воздуху, чтобы выдать какой-нибудь аргумент. И тотчас шумно выпустил воздух обратно. Действительно, что тут возразишь? Единственное, что мог спросить удивленный сектант:

— А почему?

Прохожий поднял на него безразличный взгляд.

— Потому что вы сектант. Православные священники по улицам не ходят и людей за рукава не хватают. Я слишком много про вас знаю. Американская мудрость: «Хочешь разбогатеть — придумай свою религию». Но здесь не Америка.

Запустив худые пальцы
В рыжеватые кудряшки,
Саломея в размышленьи
Смотрит вдаль через окно.

За ночными облаками
Ухмыляются светила,
Ночь тиха, и в переулке
Все соседи спят давно.

Пламя бьется и трепещет,
Тени ползают по дому.
До краев налит тоскою
Саломеи мутный взгляд.

И не спится, и не пьется,
И любить уж нечем вовсе,
Нечем петь и нечем слушать.
И никто не виноват.