Вы здесь

Мария Коробова. Рассказы

Машин Мойдруг (из цикла "Сны про детство")

К взрослым стал приходить гость дядя Витя. Он говорит таким приятным голосом, что Маше не по себе. Она тоже умеет говорить таким голосом: когда нужно что-то выпросить или отстоять свои позиции. А что нужно этому дяде Вите? Маша сосредоточенно размышляет. Он похвалил икону – она живет у Маши в комнате («комната за переборкой»).

Икону зовут Богородица и «Достойна есть» - Маша любит смотреть на печальную и добрую Богородицу и ребеночка – Младенца… Ага! Он икону попросит! А они – жадничать нехорошо – и отдадут! Девочка исподлобья разглядывает дядю Витю за столом круглыми карими, темными от сомнений глазами. Так. Садится около мамы-Светланы и смотрит, смотрит… Дело хуже некуда. Ему еще нужна ее Светлана. Маша не выдерживает - ее обуревает жажда действовать. – Дядя Витя, ты поел? – Да, да, Машенька. Спасибо! – Дядя Витя, ты попил? – Да, да… - Ну, иди домой! – Он и вправду уходит. Мама-бабушка и просто бабушка (старенькая) неодобрительно глядят и качают головами, а мама - Светлана вдруг начинает тоненько смеяться и обнимает Машу. Больше дядя Витя не приходит.

Анаимбвана, дочь Белого Бога

Анна Ивановна устало опустилась на неудобный и высокий «заграничный» табурет. По стенам из желтого теса наклеены картинки из глянцевых журналов. Бр-р-р… За окном почти вровень с полом хорошо видно полузатоптанную табличку голубой жести — она высовывается уже меньше, чем наполовину из красноватой кенийской земли: «Только для белых». Да, раньше здесь стоял ещё один бар, запретный для африканцев. А у белых и сегодня как-то не принято заходить вот сюда — в «Антилопелли». Ей — русскому доктору — можно все. Русских любят, а врачей — и подавно — нет этой вросшей в подсознание «расовой спеси». Она приходит послушать «живую» музыку и поболтать с ними — своими пациентами, в основном — а ещё — кофе, настоящий кофе! Как его не хватает на выездах в обглоданные нищетой и засухой деревни.