Чертами зыбкими, немыми, золотыми
Нетронутое, кроткое являя...
Где тени тёмные отчётливо-литые
И сумерек завеса селевая,
Чертами зыбкими, немыми, золотыми
Нетронутое, кроткое являя...
Где тени тёмные отчётливо-литые
И сумерек завеса селевая,
Аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи, и не скор буди во время наведения: прилепися Ему и не отступи, да возрастеши на последок твой.
Сир. 2, 1-3.
Аз есмь Алфа и Омега, Начаток и Конец, Первый и Последний.
Апок. 22, 13.
Так тихость постная объемлет древ вершины!
И даже белка, где-то средь ветвей застыв,
Остановила бег. День Первый! Здесь лишь иней
Владеет зыбко. Призрачный ветров мотив
Так далеко... Здесь лес в снегах простёрся тайной,
Закатный солнца ручеёк
Струится огненной прохладой,
И вот уже не здесь, не рядом,
А близ ресниц и тёмным садом
Проходит ночь. И речь её...
Прозрачный лес скрипичных птиц
Закапан солнца акварелью,
Истканный в воздухе свирельном
Блистанием слепящих спиц.
Сокрытый между пристальных деревьев,
Неслышным шагом тёмно-синий вечер
Вдруг облекает в символ сокровенные явленья:
Там тонкий пламень замедляет бег над грудой сучьев,
Где над поляной молчаливо простирая плечи,
Приникли будто – в Невещественном согреться, –
И озаряет их морщинистые кроны
Как бы последний предзакатный луч...
И –
Это время для безмолвной песни.
Когда на верхи тёмных сосен
Взбегает ветер сизокрылый,
И сыпкий дождь ковылье косит
Своею свежестью унылой,
Твой тихий шаг, как тёплый облак,
Росою облекает камень,
Где сад, как верный славы облик
Твоими насаждён руками.