Женские грезы

Падают, искрятся на солнце снежинки. Падают на мокрый асфальт, тают и превращаются в лужи. Как похожа их участь на участь человеческих ожиданий. Мы желаем чего то, думаем о желанном и незаметно начинаем мечтать. Наши фантазии так же красивы, как искрящиеся снежинки.

Мы с нетерпением ждем их исполнения, однако, соприкоснувшись с реальностью, мечты тают и превращаются… но нет, мы не хотим видеть, во что они превращаются. Мы хотим своего, только своего и «желательно так, как я придумал». Таким образом, мы становимся творцами миров, где все должно подчиняться нашим желаниям. Важной составляющей этих придуманных миров являются и бессознательные фантазии.

В супружестве, когда двое «творцов» начинают жить вместе, им очень сложно творить реальную жизнь, не разрушая при этом, часто неосознанно, «виртуальные» миры друг друга. Хочу поделиться наблюдениями о том, как мы, женщины, приносим в семью ожидания и фантазии о будущих мужьях. Конечно, они часто непроизвольны. Но от этого их разрушение при встрече с реальностью не менее болезненно. К сожалению, в такие горькие минуты у некоторых рождаются мысли, подобные тем, которые высказаны, точнее, выплаканы в строках Анны Ахматовой: «Сочинил же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле…».

И все же, если ожидания и реальность не совпадают, то это повод расстаться с ожиданиями, а не разувериться в любви и винить жизнь. Заметила, что ожидания у многих, иногда совершенно разных женщин совпадают.

Хочу романтики

Всем хочется романтики. Быт же неромантичен. Конечно, можно попытаться устраивать вечера с красивой музыкой и свечами. Но… появился ребенок — и мама уже не может отличить будничного вечера от еще более прозаичного утра. Ей уже не до романтики. И что-то в душе не дает покоя, нашептывая, а то и вопия: «Надоели соски, пеленки. Хочу другого». Если начать выяснять, чего другого, то с удивлением можно обнаружить «картинку», позаимствованную из романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» или нашумевшей мелодрамы, часто очередной «мыльной оперы». Ведь мы проживаем события романа (мелодрамы) вместе, а часто и вместо главной героини. В своем воображении, конечно, но наше воображение и память хранят все (в том числе и полученное удовольствие) и в определенный момент вспоминают пережитое впечатление. Св. Феофан Затворник указывал, что «другая, не менее значительная часть воспоминаний происходит от движений воли и сердца. Потребность, или страсть, будучи возбуждена, невольно наводит мысль на предметы, коими может быть удовлетворена, как бы приковывает к ним внимание…». Да, мы не настолько наивны, чтобы хотеть все, как в фильме или книге, но тихонько думаем: «Посмотрим, как я могу вставить эту сцену в свою жизнь». А она не вмещается, ну никак.

«Я представляю себя в синем бальном платье, рядом мой муж в сюртуке и высоких коричневых кожаных сапогах. Он стоит передо мной на одном колене, держит меня за руку и нежно признается в любви. Вокруг свечи, звучит красивая музыка, — закрыв глаза, рассказывает моя гостья. — Я и не думала, что этот образ и есть мое желание романтики. Самой смешно».

— Что же происходит на самом деле? — спрашиваю я.

Ее голос из вдохновенно-восторженного становится низким и резким. «Я сижу на диване и думаю о том, как мне плохо. Мой муж сидит спиной ко мне и смотрит боевик. Я говорю ему о том, что у меня плохое настроение. Но он делает вид, что не слышит меня. По-моему, он устал от моих проблем, а я от его равнодушия». Хочется добавить, что даже если включить красивую музыку и зажечь свечи, ситуацию это не изменит. Романтика, красивая обстановка не решит за нас наши личные проблемы, а близким это тоже часто бывает не под силу. Зато неосознанные картинки, услужливо предоставленные воображением, или, по словам Паисия Святогорца, «бесовский телевизор», способны вызывать настоящие страдания, вызывая чувство неудовлетворенности, подсказывая мысль, что «все это не мое, не так, как хотелось». Впрочем, как же хотелось, женщина выразить не может. Поэтому, чтобы избавиться от ложных грез, свои фантазии нужно осознавать, их нужно «проговаривать», это поможет нам скорее расстаться с ними. Если этого не сделать, то какая-то часть души будет охвачена фантазией и станет тщательно защищаться от столкновения с реальностью.

Поможет и спасет

Далее в списке несбывшихся надежд обычно следует: спасет, организует, поможет развиться. То есть априори предполагается, что мужчина должен уметь то, чего не умеет жена, и научить ее этому. «Я не умею вести хозяйство, он должен меня научить, объяснить. Я не умею себя организовать, он должен показать, как это делается, и при этом быть заботливым и внимательным. Я не умею готовить, он покажет. Я не знаю языка, с ним стану полиглотом» — вот примерный список женских ожиданий. Очевидно, что мужчина не умеет и не знает половины из вышеперечисленного, да еще ждет того же от жены. Но так как статья все-таки о женских ожиданиях (просто женщины больше склонны делиться проблемами), то я спрашиваю себя и моих собеседниц: разве научить, показать, объяснить — это функции мужа? Как по мне, это всегда было задачей родителей (матери и отца) и учителей. И если мы чего-то не умеем, то наверстывать упущенное придется самостоятельно. И хотя знать, что есть тот, кто в любой момент защитит и спасет, так успокаивающе, нелишне напомнить, что при этом очень тормозится личностное развитие и умение использовать в этой жизни силы и таланты, данные Богом (опираться на свои навыки, умения и ресурсы). Ведь силы души растут при преодолении трудностей. Однако Карен Хорни замечала, что нам, женщинам, гораздо проще выйти замуж за пианиста, чем играть на пианино, т. е. исполнить свое желание посредством изнурительных занятий.

Поймет и защитит

Истории о том, как люди не понимали друг друга, могут занять целые тома. Не меньше историй о том, как люди думали, что они понимают друг друга… И в итоге слезы из-за непонимания не иссякают. Вот как мужчины не понимают женщин.

«Я говорю ему, что поругалась с сотрудницами, а он, что я сама виновата. Я говорю, что, наверное, серьезно больна, а он, что я все себе придумала. Правда, обследование ничего не подтвердило». Похоже, любимые не хотят смотреть на мир нашими глазами. Но мы-то верили, что придет он и поймет мир так, как понимаем его мы, и утешит именно нас. Мы начинали верить в это, будучи еще совсем маленькими, когда папа отругал за испачканный зеленкой ковер (играла в больницу), а мама, увидев слезы из-за поломанной куклы, раздраженно сказала: «Не реви». Родители часто не понимали наших намерений, не видели, как мы пытались быть хорошими и заслужить их любовь. Однако мы знали, что все это можно пока потерпеть, если в будущем появится защитник, который поймет нас «без слов» (так наши мужья становятся заложниками детских надежд). И вот защитник появился, но понимание где-то запоздало. «Ничего, — думает повзрослевшая девочка, — я столько лет ждала, я все ему объясню». И десятый раз пытается втолковать: «Это сотрудницы плохие, они меня обидели», — буквально по буквам объясняет она. Верит — он будет на ее стороне. Это значит — на стороне ее страхов и заблуждений, обид и желаний взять реванш, желаний стать самой лучшей…

— Дорогая, я знаю, что ты мнительна. Наверное, они засмеялись, а ты решила, что над тобой.

А может, наши близкие защищают нас от наших желаний взять реванш и стать самыми лучшими?

Я часто спрашиваю у женщин: «Вы сами понимаете себя?».

— Конечно, я думаю, что понимаю. Но часто я не знаю, почему я что-то сделала, еще реже я понимаю, почему я не хочу чего-то делать. Я не совсем понимаю, из-за чего я начала кричать, еще реже знаю, из-за чего я плачу (так наши представления о нас самих не совпадают с нашим бытием).

— Но если вы не понимаете себя, то как же другой поймет вас? Ему надо хотя бы намекнуть.

— Наверное, я неосознанно фантазировала, будто он гораздо умнее меня. Он должен был понять меня и разрешить мои внутренние конфликты, предвосхититить нужды. Ведь так хочется получить помощь, о которой не надо просить.

— Выходит какой-то идеальный отец.

— Да, похоже.

Ирвин Ялом пишет о человеческом стремлении к «доминирующему другому». Другому, который наделяется в воображении почти магической властью и воспринимается как источник жизненного смысла (именно он расскажет, что, как и зачем нужно делать). Девушкам льстит, что они рядом с источником, как им воображается, сверхчеловеческой силы. И когда этот образ рушится, наступает подавленность и отчаянье. «Доминирующий» оказался обыкновенным.

Заставит меня полюбить себя

— Наверное, он не любит меня. Часто критикует, не принимает меня.

— А вы принимаете себя?

— Что вы. Я себя терпеть не могу. Мне не нравится мой рост, моя внешность, мой голос, не нравится темперамент. Не нравится, что мне требуется чужое внимание. Я бы хотела быть более самостоятельной, но не могу, не умею. И не могу принять свою несамостоятельность, все время доказываю себе и другим, что это не так.

— А что бы вы хотели от мужа?

— Что бы он восхищался мной.

— А вы бы восхищались собой в его глазах и так избавились от нелюбимой себя? Он как бы зеркало?
 — Так и есть, хотя очень не хочется в этом признаваться. Получается, нужно себя научиться принимать, а не мужа критиковать.

«Мнение о нас других людей — вот то зеркало, перед которым позируют почти все без исключения. Человек делает себя таким, каким хочет, чтобы его видели. Настоящий же, каким он есть на самом деле, неизвестен никому, включая часто и его самого, а живет и действует некая выдуманная и приукрашенная фигура. Это стремление к обману так велико, что человек в жертву ему приносит, искажая свою природу, даже самого себя — единственное и неповторимое, чем является каждая человеческая личность», — писал священник Александр Ельчанинов.

Действительно, непринятие себя и фантазии о том, «какой бы я могла быть», не приносят в нашу жизнь мир и покой. «Фантазия творит совершенно новые образы, хотя из прежнего материала и большею частию по готовым или известным уже образцам. В ней должно различать деятельность хорошую — дельную, и движения беспорядочные — самовольные… Главная, можно сказать, немощь фантазии у грешников есть склонность мечтать. Это не случайное нечто, а неизбежное, как бы сроднившееся с душою их, такое, что беспрерывно и почти у всех. Свойства сей мечтательности, именно: удаление от действительного, развлечение, смятение, непостоянство мыслей — дают ясно разуметь ее причину. Когда человек сдвинулся со своего места истинного и попал в ложное, неистинное, то вслед за тем и мысли его устремились не к тому, что истинно, а к тому, что мнится быть таковым — к обманчивым призракам» (Св. Феофан Затворник).
Казалось бы, какие простые и очевидные истины. Но именно они так глубоко и тщательно скрываются от сознания обладательниц, становясь причиной семейных драм и обоюдной готовности к разводу.

«Церковная газета»