Вы здесь

Пасхальные люди (продолжение) 5

ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА
Утром Лёля нашла на столе догоревший огарок своей свечи, поднос, накрытый стёганным колпаком, и  записку:

«Дорогая Лёля! Сегодня послушаний у тебя не будет. Посвяти этот день молитве и чтению.
Я принесла тебе чай и булку. Общая трапеза состоится после выноса Плащаницы.
Отец Митрофан ждет тебя вечером!
Твоя А.»

Как это Тоня всё успевает? – подумала Лёля. – Сейчас, наверное, ещё и семи нет.
Ольге было немного досадно, что сестра не разбудила её, но в то же время к досаде примешиалось чувство удовлетворения. Какая радость – она, наконец-то, была предоставлена сама себе!
Умывшись, переодевшись, и испив ароматного чая с ещё теплой булкой (уж не мать Пелагея ли её испекла?), Лёля села на своё излюбленное место у окна и открыла Тонину тетрадь.

+++

Посередине листа аккуратно был выведен восьмиконечный крест. Далее мелким слегка округлым почерком Антонины следовала запись:

«Работу милосердия с древних времен при помощи Духа Святого делала вся Церковь Христова всем своим составом и строем. Однако с древних же времен христианства на почве служения Богу, ближним и своему спасению стали выделяться люди, которые в пламенной решимости послужить только Христу и Его делу добровольно выделялись из среды прочих верных братий своих и, давши обет самоотверженного служения Богу, шли на борьбу со злом и страданиями в себе и других для приобретения блаженной вечности.
Эти люди исстари же делились на два вида, шли к Господу двумя путями: монашеским и диаконским или диаконисским. Оба эти пути, в сущности, имеют один корень и выросли на одной почве.
Как монахиня, так и диакониса несомненно и нерушимо веровали в Бога во Святой Троице и Христа Богочеловека, Искупителя мира; имели непреклонную решимость самоотверженно работать во славу Бога, благо ближних и спасение для вечности душ своих, отказавшись для этого не только от суеты, но и от многого позволительного, как, например, брак, собственность... Почва их - это Церковь, общая мать, с ее духовным неистощимым капиталом - библейско-евангельским учением, святоотеческими преданиями и писаниями и всем ее чудным богослужебно-уставным строем.
Разница лишь в том, что монашество спасается и спасает более подвигом внутреннего преображения человека посредством усиленного молитвенного, самоуглубленного и созерцательного труда. Оно этим подвигом так облагораживает человека, таким делает его чистым, что обновляет и других, которые, приходя к этой духовной сокровищнице, обильно черпают из нее необходимое себе руководство. Заслуги самоотверженной работы монашества над очищением и возвышением внутреннего человека огромны.
Диаконисы служили Богу, спасали ближних и души свои более деятельной любовью, трудом милосердия для бедных, падшего, темного и скорбного человека, но непременно ради Христа, во имя Его" (О. Митрофан Сребрянский. Из пояснительного слова "Об открываемой в Москве Марфо-Мариинской обители милосердия".)

Лёля перевела дух. Про монахинь она, конечно, знала, но девушка впервые слышала про диаконисс.

Первые диакониссы. – гласил следующий подзаголовок, красиво выведенный каллиграфическим шрифтом.

"По примеру святых жен мироносиц, многие христианки первых веков посвятили свою жизнь служению Богу при Его храме. Они назывались диакониссами. Первое упоминание о диакониссах содержится в Послании к римлянам. Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. - пишет своей пастве апостол Павел.

Диакониссы не вели службу, подобно диаконам. Их основным послушанием было помогать священнику приготовлять жен ко таинству Крещения, а также сопутствовать ему в совершении церковных Таинств над женами, посещать больных, немощных жен, а также вдовиц и сирот, следить за порядком во время богослужения.
Апостольские постановления указывают, что диаконисса «без диакона ничего пусть не делает и не говорит», но при этом «никакая женщина да не приходит к диакону или епископу без диакониссы».
Существовало два вида диаконисс: диакониссы рукоположенные и диакониссы по одеянию.
Диакониссы рукоположённые - прислуживали в храмах при богослужении; были вхожи в алтарь. К рукоположению допускались женщины, достигшие сорока лет и после тщательного испытания. Рукоположенные диакониссы не имели право вступать в брак.
Диакониссы по одеянию занимались делами милосердия. Женщинам, посвятившим себя служению церкви, по достижении 25 лет благословлялось носить особую одежду. Однако до 40-летнего возраста они могли оставаться в доме родителей.

Среди святых жен, следующие несли служение диаконисс: Святая Татьяна Римская (226 г.), Святая Нонна Назианзская (мать Василия Великого) (374 г.), Святая Олимпиада Константинопольская (ей писал святой Иоанн Златоуст),  (409 г.). Святая преподобная Ксения Миласская, Блаженная Феозва, родная сестра святого Василия Великого."

«Интересно!... – сама себе проговорила Ольга. – А я и не знала, что святая покровительница моей маменьки Татианы Васильевны, была диакониссой… Правда, maman читала нам житиё своей святой по Минее. И там, насколько я помню, говорилось, что Татиана помогала бедным, сирым и вдовам. Значит, она была диаконисой…»

Ольга снова вернулась к записям.

«Последнее упоминание о диаконисах на Востоке относится к XII веку. Институт женской диаконии постепенно утрачивал своё значение. Изменилась литургическая практика: постепенно перестают крестить взрослых женщин, поскольку широко распространяется крещение детей, в храмах не всегда соблюдается разделение на мужскую и женскую половины. Изменился состав низшего клира: диаконис сместили иподиаконы. К XIII веку диакониссы, как служительницы церкви, почти полностью исчезают.
Однако, начиная с XII века на западе и на востоке формируются женские общины, которые посвящают свою жизнь делам милосердия. Как например, община бегинок (Бельгия, 12 век), община священника Винсента де Поля (Франция, 17 век). Так образуются первые общины сестер милосердия.

«Наконец-то! – подумала Лёля. – Сестры милосердия!»

Крестовоздвиженская община сестер милосердия. - читала она дальше.

В период  Крымской войны Великая Княгиня Елена Павловна учредила на свои средства в Петербурге Крестовоздвиженскую общину сестёр милосердия  для ухода за ранеными и больными. Сестры милосердия этой общины трудились не только на перевязочных пунктах в столице, но и в военных госпиталях, организованных в местах военного действия. Членами общины являлись женщины разных сословий и уровня образования.
Община отправила в Крым несколько отрядов сестер милосердия, всего около 130 женщин. Среди них были представительницы известнейших фамилий: Мещерская, Бакунина, Пржевальская, Будберг, Бибикова.
Великая княгиня хотела, чтобы все сестры не только трудились в общине, по существу, за еду, одежду и крышу над головой,— она хотела придать сестринскому движению религиозный характер. Чтобы дело милосердия было творено во Имя Божие, справедливо полагая, что только во славу Господа можно выдержать испытания, которые приходилось нести сестрам на войне и после неё. Но начинания Великой княгини Елены Павловны не всеми были одобрены, и община скоро стала носить более светский характер. Не имея упования на помощь Божию, многие сестры не выдерживали лишения и ужасы их труда и покидали сво  пост, возвращаясь в свете. Община вскоре распалась на несколько разных общин сестер Милосердия Красного Креста.
Среди первых сестер милосердия были и особые подвижницы. Как баронесса Юлия Вревская. Её друг писатель И.С. Тургенев, пишет о смерти Юлии:

«На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный гошпиталь, в разоренной болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.
Она была в беспамятстве — и ни один врач даже не взглянул на нее; больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока еще могла держаться на ногах, поочередно поднимались с своих зараженных логовищ, чтобы поднести к ее запекшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка.
Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.
Нежное кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи… она не ведала другого счастия… не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.
Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.
Да и к чему? Жертва принесена… дело сделано.
Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже ее трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.
Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу!»
Сентябрь, 1878 г.

Ошеломленная прочитанным, Лёля отложила Тонину тетрадь. Вот так вот умиреть…никому не нужной…В сарае, на вонючей соломе…
«Иго Моё легко есть…» Так уж легко?
Лёля передернула плечами. Нет, всё понятно – послужить ближнему ради высших идеалов. Это похвально, но зачем такие страшные жертвы? Нужны ли они кому-нибудь?

Она посмотрела за окно. Было пасмурно.

«Наверное, пойдет дождь!» - заключила девушка.
Лёля закрыла тетрадь. Больше читать ей не хотелось.

+++

Плащаницу несли под дождём. Дождь был мелкий, холодный. Словно сама природа горевала по смерти своего Создателя. За несколько минут на улице Ольга продрогла, у неё озябли руки, появилось непреодолимое желание вернуться в теплый уютный храм.
Но Великая Княгиня, сестры и толпа прихожан едва замечали непогоду. Словно похоронная процессия они медленно шли за отцом Митрофаном и вторым священником обители, несящими Плащаницу, вокруг храма и пели : «Святый Боже… Святый Крепкий.. Святый бессмертный, помилуй нас..!»

Ольга покорна шла в толпе народа, повторяя слова «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный…» Ей отчетливо вспомнилась Юлия Вревская. Её молодая жизнь, отданная во имя служения ближним. Сейчас, под этим мелким дождём, Ольге смерть баронессы уже не казалось бессмысленной и жестокой, как она привиделась ей в комнате. Более того, Ольге вдруг подумалось, что смерть ради других даже хороша. Все равно человек умрет – такова его природа после грехопадения. Так не лучше ли, не мудрее ли умереть во имя высокой цели. Ведь Христос тоже умер. Сейчас они несут Его Тело. Но, ведь Ольга знает, эта смерть не вечна, Он скоро воскреснет и какая будет всем от того радость!

«Кто хочет за Мной идти, возьми крест свои и иди…» Взять свой крест. А есть ли у Ольги её крест?

+++

Отец Митрофан накрыл голову девушки епитрахилью. Она чувствовала на себе его крепкую руку, осеняющую её макушку крестным знамением.
Всё. Исповедь принесена. Она всё рассказала, что томило душу, этому усталому, внимательному человеку. Что он теперь о ней думает? Осуждает ли он её?

Девушка смущенно взглянула на священника, но батюшка искренне улыбнулся.

- Вы теперь будете меня осуждать, что я такая слабая, да?
- Вовсе нет! Теперь я буду молится за Вас. Мы живем в непростое время, но, мне кажется, отныне у Вас всё будет хорошо и просто. Вы же нашли Христа!

Ольга неуверенно мотнула головой.

- Вы полагаете, можно счастливо жить только с Богом?

- Ольга Михайловна, в настоящее время строй жизни, - начал отец Митрофан. - ушел далеко от заветов древнего христианства, и современное общество в большинстве лишь сохранило свое название христианского. Упадок веры и забвение заветов Христа сделали жизнь невыносимо тяжелой и пустой. В доброй половине современные люди погрузились в новое язычество, можно сказать, худшее прежнего, так как стали лицемерны. Древние язычники откровенно обоготворяли свои страсти и разные силы природы, а нынешние, лицемерно прикрываясь христианством и цивилизацией, творят то же, что и язычники Содома и Гоморры: та же жестокость, то же немилосердие, тот же разврат. Жизнь стала ненормальна, и плодом этой ненормальности явилась масса страданилой физических и духовных. Источник воды живой, то есть истинной, здоровой, духовно-телесной жизни дан Небом человечеству в Лице Богочеловека Христа, и строй жизни правильный Им указан в Церкви. Значит, при виде и сознании язв современной жизни для излечения их следует обратиться ко Христу и Его Церкви. Возрождение и спасение человека христианство видит в пробуждении в нем и укреплении сознания, сыновства нашего к личному, живому Богу, отсюда — любви и стремления к святости, добродетели, к вечности...

- И для этого необходимо оставить свет, мир, посвятить себя Богу?- вырвалось у Ольги.

- Для этого есть разные пути…- покачал головой священник. - Хорош путь и доброй жены.

- Что же такое добрая жена?

- А об этом, Ольга Михайловна, Вам лучше спросить мою матушку, Ольгу Владимировну! – отец Митрофан снова широко улыбнулся и перекрестил девушку.

(Продолжение следует...)

Комментарии

Инна Сапега

Христос Воскресе! Воистину Воскресе!

Спасибо Вам, мои хорошие друзья: читатели и писатели)))

Благодарю за добрые отклики - они очень для меня важны. Работа застопорилась, но все же хочется дописать. А тут уже Пасха у нас.

Пасхальной Вам радости.

Инна

Думаю, Ваша повесть будет кстати "девушке, обдумывающей житье". В любом случае, героине придется избрать не просто жизнь, а служение. И оно в любом случае будет жертвенным. Не только потому, что дальше обитель и ее сестер ожидают скорби...просто "невозможно служить добру, не жертвуя собой! Но как же Вы хорошо написали! Е.clapping

Инна Сапега

Ну тут да, о юности... Кажется мне, героиня не выдет замуж. Хотя еще не знаю. Сестрой тоже не станет. уедет к себе. а потом начнется революция. она будет переписываться с кузиной, а потом и встретится снова - но намного позже. 

я уже все для себя определила, написала в уме. а на бумаге застопорилась)

Матушка, ьблагодарствую за яички чудесные и конфетки с орешками)))

Христос посреди нас!

«На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный гошпиталь, в разоренной болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.
Она была в беспамятстве — и ни один врач даже не взглянул на нее; больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока еще могла держаться на ногах, поочередно поднимались с своих зараженных логовищ, чтобы поднести к ее запекшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка.
Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.
Нежное кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи… она не ведала другого счастия… не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.
Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.
Да и к чему? Жертва принесена… дело сделано.
Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже ее трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.
Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу!»
Сентябрь, 1878 г.

СпасиБо, Инночка, пасхальная душа! rainbow