О взаимопонимании среди православных

«Будьте дружелюбны» (Кол. 3: 15)

По слову апостола Павла, вражда, ссоры, распри, разногласия — это дела плоти (см. Гал. 5:19). Неудивительно, что эти проявления ветхой природы человека так привычны в мире сем, лежащем во зле. Удивительно другое: почему же мы, православные, призванные быть сынами Божьей Любви и Света, допускаем в наши отношения с братьями и сестрами во Христе это зло разобщенности и недружелюбия? Отчего среди православных часто нет взаимопонимания? О причинах этой беды и путях преодоления недоброжелательности в отношениях мы попросили высказаться: писателя протоиерея Александра Торика, руководителя службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии иеромонаха Макария (Маркиша), клирика храма Рождества Христова (г. Обнинск) священника Владимира Войтова, преподавателя Калужской духовной семинарии священника Виталия Шатохина, секретаря Сумской епархии Украинской Православной Церкви протоиерея Георгия Тарабана, писателя Нину Изюмову, актрису и драматурга Елену Скороходову, руководителя Международного клуба православных литераторов «Омилия», редактора сайта Мгарского монастыря и журнала «Мгарский колокол» Светлану Коппел-Ковтун.

Протоиерей Александр Торик:

«Культура общения произрастает из настоящей христианской жизни»

Протоиерей Александр Торик:

— Увы, проблемы со взаимопониманием есть как в среде «неправославных», так и в среде «православных»! Такие уж мы «православные»! Хотя, собственно, в чём суть проблемы? Что такое вообще «взаимопонимание», что означает это слово и как оно применим к Православию?

«Большой толковый словарь русского языка» раскрывает это понятие так: «ОБОЮДНОЕ ПОНИМАНИЕ И СОГЛАСИЕ СТОРОН». То есть предполагается наличие как минимум двух личностей, понимающих друг друга по одному или большему количеству вопросов и соглашающихся с мнением друг друга как с достойным уважения и принятия.

В чём же заключается смысл этого обоюдного понимания и согласия, независимо от предмета взаимоотношений? Конечно же, в признании права своего ближнего (или ближних) на… СЧАСТЬЕ! Да, да, да! Именно это — отстаивание своего права на счастье, естественно, в той форме, в какой его понимает каждый из вступивших в общение между собой, — является первопричиной отсутствия того, что «Большой толковый словарь русского языка» называет «ОБОЮДНЫМ ПОНИМАНИЕМ И СОГЛАСИЕМ СТОРОН». Каждая «сторона» хочет счастья, и если понимание того, «что есть счастье», у «сторон» разнится, то… Тут-то и начинаются проблемы!

Но возникает вопрос: что такое счастье? Может ли понимание счастья быть таким, чтобы его смогли принять для себя все «стороны» без исключения и строить на нём свои взаимоотношения?

Может! Но для этого надо начать говорить «на одном языке», понятном каждому. Именно так оно и было в глубокой библейской древности, до того, как люди начали строить Вавилонскую Башню — человеческой гордыни и самости, чем отторгли себя от Божественной любви и потеряли способность понимать друг друга.

Что же это за язык, способный объединить всех и каждого в едином понимании счастья? Это язык Евангелия, язык Заповедей Божьих, язык Нагорной проповеди! Ведь о чём говорил к народу Христос, поднявшийся на гору, ради большего охвата слушающих Его Слово? Переводя на понятный современному человеку язык, это можно выразить так:

«Кто хочет быть счастливым (церковнославянское «блаженство» — это «счастье»), — слушайте Меня!

Счастливы (блаженны) смиренные — не почитающие себя лучшими кого бы то ни было и не превозносящиеся ни над кем, ибо в их душах воцарится любовь!

Счастливы плачущие слезами покаяния о своём греховном состоянии, препятствующем им вместить в себя Божественную любовь, ибо эти слёзы омоют их от греховной нечистоты, и они сподобятся Божественного утешения вселившейся в их души Божьей Любовью!

Счастливы…»

думаю, нет смысла подробно разбирать все девять новозаветных заповедей блаженств. Но мы видим из самой сути Нагорной проповеди, что Господь предлагает нам единый путь к обретению высшего счастья — приготовление себя к соединению с Богом, Который, как говорит евангелист Иоанн, есть Любовь!

Только любовь, причём любовь совершенная, очищенная от самости и своекорыстия, может дать человеку высшее ощущение радости — «блаженство»-счастье!

Там, на горе, Христос указал всему человечеству те стандарты отношения к себе самому и окружающему миру, следуя которым человечество способно превратиться в одну большую счастливую семью, состоящую из любящего Отца Небесного и любящих Отца и друг друга Его возлюбленных чад. Собственно, это и называется Царством Божьим или Царством Небесным — Царством любви!

Соответственно, мы «православны» настолько, насколько эти новозаветные заповеди являются главным законом нашей жизни, мерилом, с которым мы подходим к попытке понимания самого себя и окружающих людей — наших «ближних». Чем больше места в нашем сердце занимает стремление реализовать в своей душе и жизни заповеди блаженств, тем более мы становимся способны понимать и принимать в общение других людей, невзирая на их недостатки и слабости.

Тогда-то и возникает то самое «взаимное понимание и согласие сторон»: когда мы понимаем, что все мы дети одного любящего Отца, создавшего нас как объект излияния Своей любви и желающего, чтобы все Его дети обрели непрекращающееся счастье в соединении с Ним.

Но, так как есть православные (точнее — стремящиеся такими стать), а есть «православные» — абсолютно уверенные в правомерности принадлежности им этого звания, то… возникает и вопрос: почему среди православных часто нет взаимопонимания? Именно поэтому. По аналогичной причине два тысячелетия назад тогдашние «православные» фарисеи стали христоубийцами — из-за подмены реальной жизни в Боге некоей виртуальной «православностью», удовлетворяющей лишь тешущую самое себя человеческую гордыню.

— Как решить эту проблему?

— Только правильной духовной и церковной жизнью, построенной на искреннем покаянии (покаяние, по-гречески «метанойя», — это «изменение ума»), на старании в исполнении заповедей Божьих, на следовании за Христом, опираясь на двухтысячелетний опыт святоотеческой школы молитвы и стяжания добродетелей.

— Что влияет на выстраивание отношений между верующими?

— На выстраивание межличностных отношений среди верующих что только не влияет! Точнее — пытается влиять. Все силы бесовские обрушиваются на верующих с целью не допустить между ними правильных христианских — основанных на взаимной любви — взаимоотношений. Здесь и лжесмирение, и прочие лжедобродетели. Но против этих бесовских атак нам даны благодатные средства церковных таинств и весь опыт святых отцов, запечатленный в их трудах. «Невидимая брань», например.

— Но почему многим так трудно молчать, слушать и слышать?

— Молчание предполагает осознание молчащим своей недостаточности и желание научиться чему-либо душеполезному (мы не берём, конечно, молчание гордеца, считающего недостойным себя «разоряться» для «этих»…). Напротив, гордыня и тщеславие, жаждущие признания самоценности их носителя, чаще всего подталкивают его к «говорливости».

Вопрос всё тот же — какова наша реальная христианская жизнь?

— Каким образом православный должен взращивать в себе культуру общения?

— Культура христианского общения естественно произрастает из настоящей христианской жизни. А так… Всё уже сказано в Евангелии: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Для начала надо учиться жить так. А, там, глядишь, и дорастём до заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя»!...

***

Иеромонах Макарий (Маркиш):

«Православие всегда было основой общего языка…»

Иеромонах Макарий (Маркиш):

— Во-первых, я не могу согласиться с тем, что для православных характерно отсутствие взаимопонимания. В течение тех 10 лет, что я провел в России, сначала как мирянин, потом как священнослужитель, именно Православие всегда было основой общего языка, который я находил с людьми. То же самое, разумеется, могу сказать и про общение с большинством православных за рубежом.

Во-вторых, если Православие, как и религия вообще, становится предметом межличностного общения, это значит, что разговор идет от самой глубины души, захватывает нечто очень важное (именно поэтому в США, в отличие от государства Израиль, малознакомые люди практически не обсуждают религиозную тематику). Следовательно, и ожидать противоречий, недоумений и несогласия следует гораздо скорей на религиозной почве, чем на почве погоды, еды или тряпок.

Кроме того, Православие в России сегодня очень далеко от стабильного состояния: типичные неофитские болезни, о которых сказано столь много, вылезают на поверхность едва ли не постоянно и создают некий нервозный фон общения.

И, наконец, чисто технический фактор: открытые интернет-форумы, дискуссии и социальные сети фильтруют и выносят на поверхность самое скверное, что есть в людях. Недаром Святейший Патриарх Кирилл недавно заметил, что с тех пор, как такие форумы приобрели популярность, заборы стали гораздо чище: зачем писать на заборе, когда можно на форуме или "В

контакте", и весь мир увидит, какие я знаю слова! И православную среду эта зараза не минует.

— При каких условиях православная вера объединяет людей?

— Здесь тоже две стороны вопроса. Объединяет нас истина и добро, разъединяет ложь и грех; значит, объединение достигается в ту меру, как мы стремимся к первым и противостоим вторым. Однако единство и согласие молчаливы и незаметны, в то время как спор всем виден и слышен. Причем не надо думать, что всякий спор плох; говорит ведь Апостол, что разномыслия между нами должны быть…

Более того, думаю, социальное и материальное положение православных на их отношения не влияет — пока и поскольку люди остаются православными и не подчиняются сатане в чванстве, тщеславии, снобизме.

— Влияет ли «пораженческое сознание», ложно понимаемое «смирение» (мол, мы ничего не можем, ни на что не способны) на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

— Разумеется, влияет: оно препятствует человеку быть православным и тем самым отгораживает его от церковной общности.

— Почему сейчас мало тех, кто умеет слушать и слышать?

— Совсем не мало… Иллюзия создается за счет кучки больных людей, которым больше нечем заняться, как сутками и месяцами просиживать за экраном компьютеров и заваливать форумы и дискуссии тоннами всяческого вздора.

Культура общения взращивается заботой о ближнем, вниманием к нему. Любовью к Богу и к ближнему.

***

Священник Владимир Войтов:

«Все православные, а единства нет…»

Священник Владимир Войтов:

— Почему среди православных часто нет взаимопонимания? Не только среди православных зачастую нет взаимопонимания, но и среди русских людей, если говорить о нашем народе в целом. Очевидно, наше общество сейчас находится в состоянии некоего надлома: у нас очень ослабли дружеские связи между людьми. Мы не чувствуем, что связаны общей судьбой; нет единства и доброжелательности. Виной этому во многом является пропаганда индивидуализма, эгоизма и паразитизма в масштабах страны. Примером заражения нашего общества являются распространенные т.н. «гражданские браки», то есть блудное сожительство. Это типичное проявление эгоизма: я ни за кого не отвечаю, не беру на себя ответственность, просто пользуюсь человеком, пока мне это удобно... У многих людей сейчас хищнический взгляд: как бы я мог попользоваться этим человеком?.. Если никак, то он вообще мне не интересен. А уж если могу чем-то воспользоваться, то вытяну это из него любым способом. Речь не обязательно может идти о деньгах, дело в корыстном отношении к людям.

Очевидно, что это не наше мировоззрение. Для русской культуры оно не традиционно, даже для советского безбожного периода. Старые люди до сих пор не придерживаются этой идеологии, не живут по современным «волчьим» законам. В основном, только от них можно ожидать бескорыстного поступка, доброго слова, внимательного к себе отношения.

Это та наша культура, которую мы потеряли… Открываешь словарь Даля — его можно просто читать, как книгу: на каждое слово приводится масса поговорок, шуток, связанных с этим словом. Погружаешься в этот мир и видишь его особую красоту и величие. Причем все народное, простое. Но какая красота русского духа открывается через русское слово, русскую речь: свободолюбие, бескорыстие, целомудрие (нет пошлых шуток), остроумие, веселость, сердечность, сострадательность, смирение, смелость, широта души (разлившаяся и на широчайшую географию страны). Изучать надо нашу богатейшую культуру, зиждущуюся на заповедях Евангелия, пропитываться ее духом. Тогда не только среди православных, а вообще, в современном русском народе появится желание понимать друг друга.

— Как решить эту проблему?

— Конечно, можно ответить общими словами: проявить волю, решимость и начать изменяться... Но если оценивать создавшееся бедственное положение с общественной позиции, то на ум мне приходит такой образ: вижу себя и людей, понимающих эту проблему, находящимися в скором поезде, который мчится на огромной скорости. И вот мы видим, что за окном происходит какое-то страшное преступление: убивают человека, например. Естественно, возникает мысль: «Что мы можем сделать?» Аналогично и в нашем обществе. Думаю, что-то кардинально изменить вряд ли возможно… Единственный выход — начать с себя: «Давайте не будем так убивать друг друга, пожирать в этом поезде, как произошло там, за окном…» А изменить ту ситуацию в обществе, которая там, «за окном», мне кажется, мы не в силах…

Но Церковь обязательно должна давать оценку событиям, процессам, происходящим в нашем современном обществе. Церковь имеет самые высокие критерии оценки. Допустим, общественное устроение, какое оно: духовное — бездуховное, нравственное или безнравственное — мы имеем полное право дать такую оценку. Но у нас это не очень распространено (улыбается)…

— Понимаете, что получается — по приведенному вами образу: мы едем в поезде и наблюдаем за внешним миром, но ведь внешних судит Бог, а в поезде — наши братья и сестры во Христе, часто не желающие даже рядом сидеть… Если мы не в состоянии друг с другом договориться, то вряд ли сможем совместно что-либо решать. Может ли православная вера объединить людей?

— Года полтора мы собирались с молодежью при храме. Человек 10-15 ходило постоянно. Молодежь была от 20 до 30-ти лет. Причем все были воцерковленные (исповедовались, причащались), поэтому с самого начала я был уверен: Православие станет крепкой основой нашего объединения. К сожалению, практика показала, что общая вера почему-то не смогла нас сплотить. То ли она у нас слабенькая, то ли в недостаточной мере мы православны, но разобщенность преодолеть не смогли: так и остались чужими людьми.

— Прежде чем обожиться, сначала надо очеловечиться. Может, не став нравственными, мы сразу решили стать «духовными»? Некоторые воцерковленные православные не то, что не любят, даже не уважают друг друга…

— Это говорит о том, что все-таки номинальные мы православные. Если у нас нет элементарной этики поведения, которая даже до духовности не дотягивает, то это говорит о том, что мы православные только на словах.

— Может быть, прихожанам надо сделать упор на социальную работу, чтобы люди сплотились?

— Мне кажется, общее социальное дело не объединит. Смотрю на многих православных и понимаю: никто не хочет себя ничем закабалять и жертвовать личным комфортом. Кстати, гражданские браки возникают по этой же причине. А что такое социальное служение? Нужно не просто сходить в больницу один раз, а надо уже серьезно браться: впрягаться и тащить эту лямку, посещая больных регулярно, а не иногда навещать страждущих для своего удовольствия. А таким образом жертвовать собой мало кто хочет.

Хочу привести слова игуменьи Арсении (Серебряковой): «Я люблю поспорить, когда дело идет о различии мнений. Но при различии духа спор не возможен и лучше молчать». Такое впечатление складывается, что у нас разный дух. А может, мы на разных языках говорим? Вроде, действительно, все православные, а единства нет. Воистину, «при различии духа…» объединение невозможно. Видно, в разных плоскостях мы зачастую находимся…

— Может быть, разобщенность от того, что у нас утеряны традиции. В храме мы одни, а дома — другие…

— Нет у нас уклада церковной жизни, мы даже не знаем, каким он должен быть. После богослужения пришли домой — там все другое, и домашняя атмосфера часто бывает совсем не духовная. Еще, конечно, мир заражает. Как не говори, сложно быть белой вороной в этом черном мире, трудно плыть против течения. Совершенно очевидно, что в обществе господствуют антихристианские настроения, хотя и нет открытой пропаганды против Православия. Сужу по своему ребенку. Из школы приносит он то, чего дома не бывает. Например, недавно заявил: «Не хочу учить стихотворение про Рождество», — а объяснить, почему, не может. «Не хочу» — и всё. Раньше таких проблем не было...

Нам бы, православным, ощутить себя духовным оазисом, единым целым, сплотиться и держать «круговую оборону», раз такой мир агрессивный. Но этого, к сожалению, не происходит, нет объединяющего начала.

— У нас, по большому счету, и совместной молитвы нет. У каждого из мирян свой индивидуальный религиозный опыт, и мы вроде приходим на богослужение как на общее дело, но, по сути, молимся только за себя…

— Да, мы разобщены. Часто даже не знаем проблем того, кто стоит рядом за богослужением. К примеру, кто-то из прихожан болен, а мы и не знаем, что за него нужна сугубая молитва. Даже сектанты молятся о нуждах конкретных людей... У нас, конечно, тоже есть молебен, но для мирян порой он превращается в формальность: все подали записки, а что там за нужды у других, никто из молящихся обычно не знает. Каждый сам за себя… Зато «бабки-косолапки» довольны. Если на Православную Церковь посмотреть как на субкультуру, то, скорее всего, это бабушкина субкультура.

От настоятеля, конечно, многое зависит: священник, понимая, что именно объединяет общину, должен тем и заниматься.

Вообще замечал, что образ поведения священника передается и прихожанам. Например, когда я встречаю православных на улице, то сразу определяю, кто в какой храм ходит. Стиль и манера настоятеля четко передается прихожанами, можно сказать, они копируют священника. И если батюшка не сдержанный, то и его паства будет вести себя так же: покрикивать друг на друга, например. А в таком случае о дружелюбии и доброжелательности вряд ли можно говорить...

***

Священник Виталий Шатохин:

«Без покаяния не может быть никакого объединения…»

Священник Виталий Шатохин:

— Мне кажется, на взаимопонимание как среди православных, так и среди представителей других вероисповеданий и даже атеистов, оказывает большое влияние научно-технический прогресс: развитие интерактивного общения приводит к тому, что человек замыкается в себе. Телевизор, компьютер, телефон постепенно вытесняют из нашей жизни культуру непосредственного, живого общения. Порой из-за этого в одной квартире люди становятся чужими друг другу. Все социологи и психологи сейчас отмечают как факт: люди меньше стали общаться друг с другом лично и больше — виртуально.

Есть причина разобщенности и внутриправославная, внутрицерковная. В русской православной церкви на современном этапе нет единого духовного вектора, которому следовали бы все. Одни говорят, что труды свт. Феофана Затворника читать не следует, надо читать творения свт. Игнатия Брянчанинова, другие заявляют: нужно читать только наставления аввы Дорофея или кого-то еще из Отцов… Одни ездят к одному старцу, другие — к другому, третьи вообще говорят, что нельзя к старцам ездить… И это противостояние разных направлений часто создает на приходе совершенное непонимание друг друга и даже вражду; возникают и подспудные взаимные обвинения в ереси, каких-то уклонениях. И действительно, уклонения эти есть…

Еще одна из причин отсутствия взаимопонимания в среде православных — неофитский пыл учить ближних, невидение и неведение своих недостатков, отсутствие христианского смирения. И просто недостаток элементарной культуры, как духовной, так и общечеловеческой.

Как решить эту проблему разобщенности и стать едиными в духовных ориентирах? Думаю, только духовным образованием. Пока люди не будут четко себе представлять, что есть духовная жизнь и как на нее настроиться, говоря словами свт. Феофана, разобщенность сложно будет преодолеть.

— Беда в том, что некоторые миряне сейчас очень начитанные, чуть ли не кандидаты богословия, а любви-то к ближним нет. Как говорится, «знание надмевает»…

— Как говорили святые Отцы, гордость, надменность и самоуверенность присущи всем людям, независимо от образования. Нищий тщеславится своей нищетой, богатый — богатством; малограмотный тщеславится тем, что не получал образования, и даже может упрекнуть в этом образованного… Еще скажет: «Святые наши были простецами…» Такая полемика бывает независимо от интеллектуального уровня и эрудиции людей. Виной тому человеческая гордость.

— Как же все-таки решить проблему недостатка взаимопонимания между верующими?

— Проблема-то вселенского масштаба. Это вопрос, идентичный тому, «как людей научить уважать друг друга?». С малолетства это должно прививаться. Если взрослый человек не привык уважать ближнего, то как этому можно научить? Если же он, с Божьей помощью, увидит свою греховность, научится искренне каяться, а значит, начнет себя менять, то само по себе все встанет на свои места...

Но есть всем известный светский способ свести к минимуму болезненные выпады друг против друга. Это так называемая культура поведения, которая была развита среди интеллигенции в 19 веке. Тогда было в порядке вещей произносить вежливые слова: «Не соблаговолите ли вы? Не соизволите вы? Дайте, пожалуйста! Спасибо! Всего вам доброго! Как мы рады вас видеть!..» — и подобные выражения. Культура общения позволяет людям, как мне кажется, не ведя духовную жизнь и не будучи смиренными на самом деле, вести себя с ближним так, чтобы не задевать его самолюбие и сохранять с ним нормальные отношения. А сейчас нет ни того, ни другого: ни смирения, ни культуры, ни этикета. Хотя понятие «этикет» по своему лексическому значению близко к слову «этикетка»: что-то внешнее, совсем не обязательно соответствующее внутреннему содержанию, — тем не менее, это способ обезопасить ближнего от своих «иголок». В одном старом фильме киногерой произносит любопытную фразу следующего содержания: если человек с детства не научился говорить слова «спасибо», «пожалуйста», «будьте здоровы», а также оказывать элементарные знаки внимания посредством таких слов, то потом он научится говорить только одно слово — «дай»! Если ребенок с детства приучен проявлять заботу о ближнем: о его состоянии души, здоровье, — то впоследствии это поможет ему правильно выстроить отношения с любым человеком.

Взрослым же хорошо бы помнить о том, что все мы находимся в горделивом самообольщении. Священники должны почаще напоминать мирянам: ближнего нужно уважать, учить же надо самих себя, а не окружающих; необходимо скромнее думать о своих возможностях, дарованиях, знаниях и восстанавливать в семье культуру взаимоотношений.

У святого Игнатия Брянчанинова один томик посвящен внешнему поведению монахов. Там очень подробно все описано. Например, сказано, что если ты идешь по дорожке и впереди видишь пожилого монаха — не смей его обгонять; если встретишь кого на пути, поклонись первым, прежде, чем он с тобой поздоровается. Это тоже проявление вежливого поведения, необходимого, очевидно, даже таким духовным людям, как монашествующие. А мирянам оно и подавно требуется. Уважение к ближнему сейчас стало настолько большим дефицитом, что люди не могут найти общего языка, не способны поддерживать беседу. Выхолащивается элементарная культура человеческого общения, не говорю христианского, просто человеческого. Какие уж тут поиски духовных причин…

Очень часто, не обладая элементарной культурой общения, не наладив человеческих отношений в семье, мы пытаемся сразу запрыгнуть на какую-то вершину христианского совершенства. Наша игра в духовную жизнь зачастую весьма примитивна: кто нам нравится, тому мы улыбаемся, кто нам не улыбается, тот нам не нравится…

Человеческое самолюбие сейчас достигло опасного предела. Общество разрушается, дробится на мелкие кусочки, и люди не хотят ни видеть, ни слышать друг друга. И, конечно, не желают вместе что-то делать, даже благие дела. На приходе как решить эту проблему? Главное, что нужно — вместе, всем приходом, с детьми и родителями развивать активную совместную деятельность. Что можно делать? У кого-то дом сгорел — надо ему помочь дом построить, кому-то с ребенком некому посидеть — надо прийти на помощь, кому-то денег собрать, кому-то ремонт сделать, да мало ли что... Помню, когда я пономарил в Новгородской области, один священник каждую субботу варил много гречневой каши — огромный чан — и еженедельно со своими прихожанами ездил по окрестным деревням. Там он раздавал кашу бабушкам, которые буквально голодали, потому что их пьющие дети продавали все, что можно, а их пенсии получали за них по доверенностям, которые вынуждали писать… Таких дел, которые можно было бы совместно делать, достаточно много, особо не нужно и фантазировать…

Надо искать, кому помочь — такие люди всегда есть. И дети, и их родители просто привыкнут к новому мышлению, другому взгляду на мир: человек в беде — надо помочь, приняв для этого все меры.

— Если вернуться к вопросу о культуре общения, то, нужно ли для полноценного общения почитать другого высшим себя?

— Конечно. Как-то мне пришлось разговаривать с одним прихожанином, который считал, что уважать человека можно только за его профессиональные качества, и то, лишь в том случае, если он достиг каких-то высот в профессиональной деятельности... Для меня до сих пор непонятно, как это совместимо с христианским мировоззрением…

Святоотеческое отношение к человеку заключается в осознании того, что ближний, может быть, выше тебя перед Богом, — это основа правильных взаимоотношений между людьми. Если ты помнишь о своих недостатках, то должен хотя бы уважать собеседника, прислушиваться к его мнению, высоко ценить его слово и отношение к тебе. Но если ты заранее ставишь ближнего ни во что, то какое тут может быть христианство?..

Повторюсь, святоотеческий взгляд на вещи — помнить о своих недостатках, почитать своего ближнего лучшим самого себя. Если данная установка будет всегда присутствовать в сознании, то этого достаточно для того, чтобы люди нормально общались: просто не перебивали друг друга, не грубили и не учили друг друга. А вот об этом я бы сказал отдельно… Среди православных сейчас распространена жуткая болезнь — желание учить друг друга духовной жизни. Это настоящая беда, и конечно, она губит на корню ростки взаимопонимания между людьми. Когда кто-то влезает в мою душу, в мой внутренний мир, в интимные, личные отношения с Богом и при этом начинает меня учить, грубо, дерзко, то я, естественно, никогда не буду воспринимать такое «духовное руководство». В ответ на такое отношение ко мне может появиться только раздражение. Православные почему-то настолько ценят себя, свои знания, почерпнутые из книг, и при этом не подтвержденные жизнью, что начинают легко учить друг друга: мужья — жен, жены — мужей, родители, к старости пришедшие в церковь, начинают наставлять своих детей, которым уже по 45 лет. Причем, делать это дерзко, нагло, как будто они уже достигли каких-то высот в духовной жизни… Это какая-то затянувшаяся «болезнь неофита», опьяненного открывшимися перед ним какими-то духовными просторами, с ревностью не по разуму желающего всех-всех затащить в церковь. К сожалению, зачастую в таком состоянии люди пребывают десятилетиями. Нередко бывает так: видишь, человек кого-то всё учит-учит. Думаешь: «Наверное, неофит, через годик это у него пройдет». А оказывается, «неофит»-то давно уже в церкви. Почему же тогда он продолжает учить?.. Сел в такси — учит таксиста, пришел в гости — учит гостей, к нему кто-то подошел — опять учит, учит, учит…

— Это уже гордость какая-то: учить и смирять не себя, а ближнего.

— Как говорится в одной анекдотичной пословице: «Смиренным можешь ты не быть, но брата ты смирить обязан!..» Это «по-православному» и, к сожалению, так происходит у нас в церкви ежедневно.

Разобщенность — это общемировая проблема: православные — те же самые люди. Мы живем в миру, в основном, не так давно в церкви, по крайней мере, не с детства, не знаем, как правило, культуры духовной жизни. Пытаемся реконструировать ее по книжкам, по советам молодых священников, как и мы, еще недостаточно опытных. Получается так, что должно пройти время, чтобы мы могли побороть эту мирскую инерцию и настроить себя на истинно духовную жизнь. Страшно, конечно, что зачастую недостаток взаимоуважения в церкви начинает приниматься за норму. Если же понимать, что виной всех разногласий наши греховность, самолюбие, отсутствие трезвого взгляда на себя, на свои недостатки и как следствие — недостаток покаяния, то мы легко придем к взаимопониманию. Кающийся человек не может не уважать других. Ведь если он кается в своих грехах, переживает свою греховность, то, конечно, будет воспринимать ближнего как хорошего человека, а себя — как последнего грешника. И все будет нормально.

— При каких условиях православная вера объединяет людей?

— Вопрос любопытный, потому что все мы — во Христе, а Церковь — единое Тело Христово. Вера должна нас гармонично друг с другом воссоединять… Приближаясь к Богу, по слову аввы Дорофея, мы должны приближаться друг к другу. Но что-то пока это незаметно. Вероятно, оттого, что на самом деле мы не приближаемся к Богу. Воцерковившись, человек ведет невнимательную жизнь и поэтому не начинает приобщаться к настоящей духовной жизни. Он находит в церкви свою нишу, его это вполне удовлетворяет, и он замирает, пребывая в каком-то неофитском состоянии иногда долгие десятилетия. У такого прихожанина даже не возникает желания что-то менять в своей жизни. Он может 20 лет ходить в церковь, и, тем не менее, продолжать курить, хотя отказаться от этой дурной привычки — не такая проблема, которую нельзя решить. Или бывает так, что прихожанин имеет зависимость от компьютерных игр. Ну, приди домой и сотри компьютерные игры раз и навсегда. Это же не так сложно. Однако даже желания, порой, не возникает хотя бы избавиться от вредных привычек, не то, что побороть свои страсти и встать на путь духовного совершенствования. Человека вполне удовлетворяет бедственное состояние его души. А без работы над собой и стремления к духовной жизни никогда не достичь смирения и не научиться покаянию. Без покаяния же не может быть никакого объединения, которое достижимо лишь в евангельской любви. Если человек любит только себя, как он может другого любить? Для этого нужно, как минимум, забыть о себе...

— Почему немногие умеют молчать, слушать и слышать?

— Потому что многие считают, что обладают знанием того, о чем должны услышать все остальные. От самомнения, самодовольства, оттого, что мы любим послушать, как мы сами говорим и как нас слушают. Слишком высоко ценим себя, свои слова и свое понимание дела. Поменьше надо превозносить себя и побольше ценить ближнего и все будет нормально. «Слышание и слушание» напрямую связаны с оценкой самого себя по отношению к ближним. Если ты понимаешь: всегда есть, чему поучиться у ближнего, не важно, кто он — министр или уличный оборванец. В любом человеке есть такие дары и способности или просто жизненный опыт, которые могут стать для тебя уроком. Прислушайся, серьезно отнесись к словам собеседника, задумайся. Повторюсь, всегда есть, чему поучиться у любого ближнего, даже у ребенка и у человека, неравного тебе социально или материально. Это не имеет значения. В духовной жизни любой человек может стать для тебя голосом Божиим.

***

Протоиерей Георгий Тарабан:

«Любовь преодолевает любые барьеры между людьми…»

Протоиерей Георгий Тарабан:

— Поскольку человек в своем существе содержит духовное, душевное и телесное, нелишним будет вспомнить, что говорит наука психология о барьерах взаимопонимания. И мы обнаружим такие препятствия: нравственные (когда люди руководствуются в своей жизни различными, а иногда и противоположными системами ценностей), социальные (принадлежность к различным социальным группам), интеллектуальные (определяются степенью способности постичь содержательный смысл), психологические (определяют наличие или отсутствие мотива к поиску взаимопонимания) и другие. Об этом можно почитать в специальной литературе. Но знание об этих барьерах взаимопонимания может так и не приблизить нас к ПРЕОДОЛЕНИЮ оных в нашей повседневной жизни, если мы не попытаемся обнаружить некий общий корень этой беды.

Предлагаю помнить о названных барьерах в ходе наших дальнейших рассуждений. Ведь христианин получает от Господа все и сразу (причем не за какие-то заслуги, а ДАРОМ): жить в согласии с Богом и ближними, преодолевать жизненные трудности, воспитывать детей, трудиться и получать добрые плоды своих трудов. Церковь Христова подает все, что необходимо человеку для его блага и спасения.

Почему же лишь немногие могут жить в полную меру того, что дано (и дано с избытком) от Всемилостивого Бога, Любящего Отца? Можно предположить, что все дело в способности усвоить все то, что предназначено нам от Господа. Ведь не так много людей, которые сознают свою жизнь как таковую, которая происходит пред Богом. В нашем понимании жизнь состоит из таких элементов, в которых находит место и нечто возвышенное (молитва, милостыня, сочувствие страждущему), и буквально тут же — раздражение, неприязнь, претензии на нечто… И потому часто человек меняется, переступая порог храма (и в ту, и в другую сторону): благочестивый богомолец мгновенно преображается в домашнего тирана или же сварливую соседку.

Нам часто кажется, что вот сейчас мы пишем «черновик» нашей жизни, а вот как-нибудь соберемся с силами — и станем добрыми, приветливыми и вообще образцовыми христианами. Но это случится когда-нибудь потом, когда появится больше времени, когда мы переделаем неотложные дела, которые нам кажутся такими важными. А пока — мы будем вздыхать о собственном недостоинстве и находить некое психологическое оправдание духовной бездеятельности, при этом получая НАВЫК пребывания в грехах.

Если бы мы всегда понимали, что переписать «начисто» не получится и что каждое мгновение нашей жизни проходит пред Лицом Божиим, то за порогом храма мы бы руководствовались теми же духовно-нравственными нормами, что и внутри храма. Понимание целостности нашей жизни (в том числе и в вопросах взаимоотношений с другими людьми) — это и есть предпосылка преодоления барьеров общения.

Иногда говорят, что люди ищут в других отличия, а не общие признаки, и это затрудняет взаимопонимание. Но я бы обратил внимание на следующее: гораздо больше мешает взаимопониманию отказ в праве другого отличаться от нас самих. Ведь мне интересен другой не только потому, что он имеет много сходного со мной, а и потому, что в другом я могу увидеть то, чего во мне нет. Но для этого нужно обладать мудростью видеть в другом личность, куда Сам Господь Вседержитель не входит без стука.

Церковь Христова за две тысячи лет выработала такой уклад жизни, в котором есть место всякому, стремящемуся к жизни во Христе и со Христом. Никакие отличия внешности и характера не являются препятствием ко спасению. Важна лишь решимость, преодолевая свои греховные навыки и недостатки, стремиться к обретению образа Божия, как об этом промыслил Творец. В этих обстоятельствах вера становится фактором объединения. Самое важное, что должен усвоить христианин — понимание, что Церковь — это единство христиан во Христе. Это сообщество немощных, грешных людей, которые стремятся к Источнику Жизни. Общий «диагноз» не дает повода для какого-либо преимущества, но создает основу для взаимной поддержки на жизненном пути.

Именно уклад церковной жизни позволяет «обуздать» греховные устремления человеческой души, которые мешают нам воспринимать и понимать друг друга. Главный враг — это эгоизм во всех его проявлениях (особое отношение к власти, деньгам, материальному достатку, стремление завоевать мнимое «право» на особенное отношение к себе со стороны других). И Церковь дает множество способов обуздать этого врага, выработав на своем историческом пути действенные способы борьбы. Главное — чтобы человек понял, что это именно ему нужно преодолеть собственный эгоизм, который еще именуется гордыней. Когда эта потребность становится самой важной — человек получает благодатную помощь в Церкви. Как мы помним у Аввы Дорофея, становясь ближе к Богу, мы становимся ближе к другим людям.

«Пораженческое сознание», или ложное смирение, является порождением той же гордыни (многоопытные в духовной борьбе старцы утверждали, что мнительность происходит от гордыни). И переворачивает отношения между людьми. Формируется особая психология, которая в негативных результатах находит оправдание своей социальной пассивности, духовной беспечности и лени. Это тонкое лукавство, которое способно поглотить человека, давая взамен ложное ощущение принадлежности к благочестию. Мы ведь помним, как в притче Господь определил участь тех, кто закапывает свои таланты. К сожалению, иногда подобный способ социального поведения находит некое одобрение в церковной среде. Это может дезориентировать, особенно новоначальных.

Почему же так сложно найти взаимопонимание даже между верующими, между людьми, имеющими сходные жизненные ценности и устремления? Современное общество стремится вытеснить духовную жизнь в сферу личного, интимного. Современному человеку легче именно в таком качестве мыслить свою духовную жизнь. И тут его подстерегает парадокс: сосредоточенность на своих личных духовных вопросах не позволяет воспринимать, слушать и слышать другого (иногда — самых близких людей). Эта разновидность эгоизма подстерегает христианина после того, как он преодолеет иные его разновидности. Вспомним, что о фарисействе говорит Спаситель. А в общении с окружающими оно отнимает у нас самых дорогих и некогда близких людей, которых мы перестаем понимать.

Общение — это одна из важнейших составляющих человеческого общества, в котором проявляется его целостность и жизнеспособность. Взаимопонимание между людьми является важным признаком состояния общества. Христианину важно усвоить: препятствует этому процессу грех, а преодолевает трудности взаимопонимания благодать Божия и правильная духовная жизнь как путь преодоления греховной поврежденности человеческой природы. Культура общения вторична по отношению к духовной жизни и является ее производной. Но при этом те, кто не принадлежит к Церкви, могут судить о духовном состоянии православного христианина по культуре его взаимоотношений с другими людьми. Так что культура общения — немаловажный фактор христианского свидетельства. Будем же помнить слова Спасителя: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Любовь — это главное, что способно преодолеть любые барьеры взаимопонимания между людьми.

Нина Изюмова: «Взаимопонимания нет там, где нет православия»

Нина Изюмова:

— Мне кажется, что причина нашей разобщенности одна. Многие психологи считают, что любой внешний конфликт в жизни человека есть проекция конфликта внутреннего. Интересно в этом отношении высказывание Пушкина, что его вера в судьбу (т.е. предопределенность внешних обстоятельств) делает его свободным (разумеется, эта точка зрения не православна). Внутренняя свобода дает возможность реагировать на обстоятельства так, как человек сам для себя определит, а не как вынудят его обстоятельства. Христос говорит: «Истина сделает вас свободными». Свобода невозможна без преодоления внутренних конфликтов, без достижения цельности. Православие — путь к обретению такого состояния. Если нам все время что-то мешает, отвлекает, не дает быть в мире с ближними, то значит, мы далеки от православия, как бы ни декларировали обратное. Одному священнику было поручено строительство храма. Он с энтузиазмом взялся за дело, пропадая день и ночь на стройке. Матушка, озабоченная тем, что он работает на измор, просила его пощадить себя, приходить вовремя обедать, побольше спать, но он, в пылу рвения, игнорировал все ее просьбы. Наконец, матушка пригрозила мужу отъездом. К счастью, друг священника, видя, что дело идет к разрушению семьи, обратился за советом к одному из оптинских старцев. Старец немедленно написал священнику письмо, в котором призывал его прислушаться к словам матушки, убеждая, что семья — тот же храм, и Богу не может быть угодно построение одного храма ценой разрушения другого. Он объяснил, что конфликт связан не с выбором между строительством храма и сохранением семьи, а вызван тщеславием священника. Слава Богу, и семья была сохранена, и храм возведен. Этот пример с очевидностью показывает внутреннюю причину раздора, преодолеть которую можно только работая над собой.

— Как сказал один православный: мы в друг друге ищем отличия, а не то общее, что нас объединяет. Как православная вера объединяет людей?

— Отличия, особенности, которыми обладает другой человек, с моей точки зрения, могут как раз служить источником интереса к этому человеку, восхищения им, любви к нему. Православная вера служит объединению людей вне всяких условий: она просто должна БЫТЬ. Она объединяет людей сама по себе. Известно, что первохристиане, даже говорившие на разных языках, прекрасно понимали друг друга. А наши православные святые? Какое разнообразие характеров, темпераментов, национальностей, эпох, социального происхождения! И при этом — какое единство в духе! Что истинно для одного, истинно и для другого, будь это сириец I-ого века, грек X-ого или русский XXI-ого. Общего и искать не надо — это Дух Православия. И истинно-православный человек безошибочно чувствует его.

— Влияет ли «пораженческое сознание» (мы ничего не можем, ни на что не способны) на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

— Если мы, «купленные дорогой ценой», призванные стать детьми Божьими, считаем, что ни на что не способны и никуда не годны, то мы просто-напросто не христиане. В этом случае, думая, что веруем во Христа, мы на самом деле поклоняемся какому-то бесу, подчинившему нас своему темному гнету. Православный, столкнувшийся с таким человеком, должен помочь ему обрести себя, встать на ноги, почувствовать уважение к самому себе. Если ничего не получается, лучше отойти, но только не поддаться соблазну «вить веревки» из такого человека, подчиняя его себе.

— Отчего зависит умение слушать ближних?

— Мы выпали из традиции православного образа жизни. Здесь в основе лежит уважительное отношение к детям. Если мы сумеем молчать, внимательно выслушивая наших детей и пытаясь понять их, то, скорее всего, они тоже научатся этому. Если нам приходится начинать с нуля, то эти качества нужно тренировать в себе, как тренируют мышцы.

— Как говорится, прежде чем обожиться, надо очеловечиться…

— Опять же, возвращаясь к началу беседы, нам надо, вдумываясь и вживаясь в православие, преодолевать в себе внутренние конфликты, служащие источником агрессии. Культура общения есть следствие спокойного, возвышенного внутреннего настроя, а не набор правил. Станем православными — культура общения явится следствием этого становления. А нет, так вся наша искусственная «культура» рухнет, как только нас погладят против шерстки.

Елена Скороходова:

«Взаимопонимания между нами нет, потому что не хватает любви»

Елена Скороходова:

— Друг друга мы не любим, поэтому все связи распадаются. Как молекулы на атомы... В гордыне своей непомерной мы часто раздуваемся, как мыльные пузыри, и мним себя равными только Богу, только Его готовы любить, только Бог нам ближний. Это такое наипрелестнейшее заблуждение. Ибо заповеди "Возлюби Бога твоего всем сердцем своим, всей душой своею, всем разумением своим" и "Возлюби ближнего своего, как самого себя" — равнозначны.

Образ Божий есть в каждом человеке. В КАЖДОМ! Его и любить надо... Вопреки всем остальным недостаткам. Человек от любви к нему преображается. В том, что вокруг нас так много плохих людей, не люди виноваты... Это, значит, мы сами нашей любовью их не исправили. Любить надо ближних, прощать их, не осуждать, становиться лучше, совершенствоваться. Окружающий мир можно улучшить, только улучшая себя.

— Насколько влияют социальное и материальное положение православных на их отношения друг с другом?

— В идеале, конечно, социальное и материальное положение не должно разобщать истинно православных людей. Ибо главное у нас — положение духовное. Но в жизни всё складывается сложнее. Один подъезжает к храму на джипе, другой подходит пешком. Один даёт щедрую милостыню, а у другого денег едва хватает на свечку. О чём говорить этим людям? Как им подружиться? Однако часто ведь так бывает, что за достойным материальным положением стоит упорный труд, а за бедностью — элементарная лень. И тогда разобщение между людьми происходит уже по другому принципу. Но всё-таки если люди вместе подходят к Причастию, значит, они равны и ничто не должно мешать их отношениям друг с другом.

Сложный это вопрос — межличностные отношения. Но без них жизнь на земле невозможна. Мы же все частички единого целого...

— А что еще мешает взаимопониманию?

— На межличностные отношения среди верующих влияет то, что мы по-разному понимаем и трактуем некоторые вещи. Из-за какой-то мелочи иногда возникают серьёзные разногласия. На этой почве внутри прихода могут возникать настоящие группировки: кто кого «православнее»... Враг (лукавый) ведь не дремлет. То нам кажется, что кто-то мало молится, или вдруг чудится, что кто-то, наоборот, строит из себя старца. Такие настроения надо пресекать на корню.

Конечно, смирение — это не апатия. Это активная жизненная позиция. Но мы многое периодически понимаем ложно, впадаем в прелесть и начинаем чудить. И строим какие-то собственные богословские системы на базе заблуждений. Это часто не видно нам самим. Зато со стороны очень приметно. Думаю, если от храма не удаляться, со смирением ходить к исповеди и причащаться, то всё наладится.

Нужно уметь слушать, слышать, воспринимать позицию другого человека, уважать её... Мы же не кидаемся на других людей с криками, что они не так одеты, не так причёсаны... Они такие. Они другие. Не такие как мы. С этим надо считаться.

Даже отстаивая что-то принципиальное, нельзя лезть в драку. Нужно уметь говорить и договариваться. Бог — это Слово.

Светлана Коппел-Ковтун:

«Православие — это путь длиною в целую жизнь»

— Почему среди православных часто нет взаимопонимания?

Светлана Коппел-Ковтун:

— Православные — тоже люди, а все люди — разные. Это, действительно, важно понимать, чтобы не требовать от окружающих людей чуда. Желаемая нами и воспитываемая православием норма взаимоотношений — это чудо, а не норма на самом деле. Явить иль не явить это чудо другим, решает каждый из нас сам, но даже тот, кто решился явить, не может сделать это сразу. Православие — это путь длиною в целую жизнь.

Кроме того, православные нормы даны нам для того, чтобы проверять себя, а не других на соответствие. Мы вправе требовать чего-либо только от себя, но, к сожалению, слишком часто случается обратное, и это является причиной множества недоразумений в церковной среде.

А еще встречаются люди, номинально православные, но не пробужденные к новой жизни во Христе, то есть живущие волей ветхой, эгоистичной — это, конечно, проблема. Такие «верующие» всегда тянут одеяло на себя, получая радость только от того, что оказываются в центре, и потому, как кукушонок, вечно норовят вытеснить других. Нормальные, с точки зрения христианства, отношения с такими людьми построить довольно сложно: для этого требуется слишком много душевных и духовных сил.

Лично я вижу только один способ решения проблемы разобщенности между верующими: быть действительно православными, христовыми. Полюбивший Христа всем умом и сердцем, всем существом своим, обязательно будет стремиться к заповеданному Им идеалу. Но сложность в том, что каждый из нас убежден в своей подлинности. Разве кто-либо сомневается в своей православности, в своей верности Христу? А если спросить: на чем основана такая уверенность, то окажется, что на самомнении — и только.

Христианина делает христовым подвиг, делание Христа ради, самоотвержение. Надо искать такой жизни, где нашлось бы место подвигу. Только в процессе реального служения человек может правильно оценить себя, увидеть, чего он стоит на деле, а не на словах.

— При каких условиях православная вера объединяет людей?

— Людей разделяет грех, а соединяет — любовь. Полное единство, увы, пока недостижимо.

Вообще, существует два способа объединиться: во зле и в добре. Помните известный психологический принцип: «Против кого мы будем дружить?» — он работает безотказно. Всегда найдется группка единомышленников на что-то недоброе. В добре же объединиться люди редко способны, потому что только во Христе, приняв в себя Христа, мы можем быть едины по-настоящему, т.е. — в любви.

Объединение с другими людьми во Христе — это подвиг, подвиг любви и смирения. Только люди, искренне любящие Христа, способны пребывать в любви с другими людьми. Христос — главное и единственно возможное действительно объединяющее начало.

— Влияет ли материальное положение православных на их взаимоотношения?

— Всё зависит от уровня развития личности. Если человек уже родил в себе подлинную личность и сбросил личину ветхого человека, социальный статус и материальное положение мало влияют на его поведение и поступки. Хотя, думаю, все мы подвержены искушениям, только в разной степени.

Если же человек лишь встал на путь православия, слишком благополучная жизнь может стать причиной его кривохождения и заблуждения относительно собственной личности. Не имея достаточного духовного опыта и рассуждения, не имея даже обычного житейского опыта, человек легко поверит в свою сверхзначимость. Самость, воцарившаяся в сердце, может разрастись так сильно, что для ближнего в нем не останется места, а значит и для Бога.

— Влияет ли ложно понимаемое «смирение» на выстраивание межличностных отношений среди верующих?

— Я наверное удивлю, но мне кажется, что люди, привыкшие к «смиренничанью» — это часто довольно злые люди. Под личиной такого смирения иногда скрываются настоящие многоголовые драконы, с жадностью пожирающие чужие жизни (включая и собственную).

Вообще все, что псевдо, непременно влияет на жизнь личности. Собственно, пока жива псевдоличность, истинная личность — мертва или, точнее, еще не рождена, а значит ее просто нет. А какие межличностные отношения возможны с тем, кого нет? Только псевдоотношения — фальшь, имитация, подлог, измена, лукавство и прочие.

Псевдоотношения разнятся в зависимости от псевдоличин, которые в них вступают, но всегда они бессмысленны и пусты. В них нет и не может быть любви, ибо любовь — свойство подлинной личности.

Следует сказать и о таком привычном псевдосмирении, которое любит убеждать себя в своей слабости и никчемности лишь затем, чтобы ничего не делать. «Мы такие немощные, что правдивость нам не по силам», «мы такие немощные, что милость нам не по силам», «мы такие немощные, что верность нам не по силам» и т. д. и т. п. Только это не смирение, а своеобразное заговаривание собственной совести. Такие люди часто опускаются до настоящей подлости, позволяют ее себе, называя ее немощью. Потому важно научиться различать в себе низости и немощи. Для себя я их различаю вот как: немощь — это хотеть дОлжного, но не иметь достаточно сил для реализации этого должного; низость — это желание недолжного, низкого, пошлого и подлого, то есть желание того, что недостойно звания христианина.

Помните, преподобный Серафим Саровский говорил, что для стяжания благодати всем нам не хватает решимости. На мой взгляд, решимость рождается именно у того, кто перестал прятаться за свою т.н. «немощь», прикрывающую, на самом деле, низость. Стоит избавиться от этого ветхого балласта, и решимость проснется в душе как жажда. В том, кто жаждет, кто стремится напиться, трудно отыскать нерешимость.

— Почему мало кто умеет слышать ближнего?

— Видеть другого, слушать и слышать другого (и Другого) может только тот, кто согнал с пьедестала самость. Её нужно загнать в самый дальний угол и лишить всякой пищи, иначе жизнь совершенно невозможна. Молчать может только тот, у кого есть возможность слушать, у кого есть уши, чтобы слышать что-либо, кроме суеты будней и шипения собственного эгоизма. А таких всегда было и будет мало, ибо мало кто интересуется подлинной жизнью. Слишком многие удовлетворяются суррогатным бытием.

— Каким образом православный должен взращивать в себе культуру общения?

— Чаще общаться со Христом. А для этого человек должен уходить от псевдообщения. То есть, чтобы научиться общаться по-настоящему, надо меньше общаться не по-настоящему. Надо полюбить истину в себе и в другом, надо научиться общаться со Христом в себе и в другом. Но это уже будет общение будущего века. Здесь же, в юдоли печали, такое, настоящее, общение возможно лишь среди сравнительно малого числа собратьев, близких друг другу по духу и устремлениям сердца.

Потому, взращивая свою подлинность, мы должны непременно учиться величайшему духовному искусству — уважению и любви к иному, чуждому, в конечном итоге, к врагу. Только это высокое мастерство действительно научит нас общению.

Беседовал и подготовил Андрей Сигутин