Вы здесь

Нечаянная радость

Огненным колесом прошлись по России годы советской власти, перемалывая человеческие жизни, сметая с лица родной земли города и поселки, меняя русла рек и возводя бессмысленые каменные громады. Как после Мамаева нашествия, медленно и с трудом восстанавливается Русь, обретая былое величие. Пытаются найти свои истоки и люди, чьи семьи пропали в страшные годы революции и коллективизации.
Мне хочется рассказать об одном чудесном случае, произошедшем этим летом в селе Никандрово Любытинского района с жительницей Великого Новгорода Ниной Ивановной Смирновой.

Волнуясь и не решаясь зайти, стояла Нина Ивановна в полузаброшенном селе Никандрово около заросшей бурьяном тропинки, глядя на запущенный двор и на большой крепкий дом, построенный на века. На глаза наворачивались непрошенные слезы: этот дом, один из двух домов, соединенных переходом, построил ее прадед Максим для своей большой и дружной семьи, здесь прошло ее детство — единственные беззаботные и радостные годы. Вся трудная жизнь вспоминалась в эти мгновения старой женщине. Уже прожито восемьдесят лет, видано много горя и тяжелых утрат, после смерти детей выращены замечательные внуки, подрастает и радует бабушкино сердце умница и красавица правнучка Дашенька, но до сих пор бередят душу воспоминания о тех давних годах начала двадцатого века, когда хлебосольная и работящая семья деда Якова Максимовича Максимова жила вместе.

Тогда село Никандрово, украшенное великолепным каменным храмом св. Троицы, было большим и зажиточным, а по всей Новгородской губернии шла слава о святом хранителе этих мест преподобном Никандре Городноезерском.

Нина Ивановна хорошо помнит, как все село заглядывалось на их семью, когда в воскресный день они нарядные и торжественные шли в церковь, помнит чудный аромат домашних пирогов, когда вся семья собиралась в праздник вокруг красивого, расписанного яркими цветами стола. Под этим столом расшалившаяся ребятня пряталась от деда Фаддея, пугавшего их черной окладистой бородой. Маленькая Нина часто любовалась домашним иконостасом со множеством старинных икон, перед которым всегда горела неугасимая лампада. Пятеро детей было у Якова Максимовича, все они получили хорошее образование и были гордостью и опорой родителей. Но налаженная жизнь сгорела в один день, вместе с господской усадьбой, спаленной революционной беднотой.

Мать Нины Ивановны рассказывала детям, что всю барскую семью убили и сожгли. Когда Максимовы с несколькими односельчанами пришли на пепелище, чтоб достойно похоронить погибших, то смогли найти только роскошную косу красавицы-дочери — волосы настолько пропитались кровью, что не сгорели.

В 1929 году в Новгородской области началась кампания по раскулачиванию. Газеты пестрели призывами уничтожить кулака, комитеты сельской бедноты заседали день и ночь, присматривая дома для своих семей и составляя списки зажиточных хозяев.
Начались гонения на православие, в 1932 году богослужения в церкви прекратились. Храм был закрыт, священник арестован, а часовня над могилой преподобного Никандра разрушена. Деревня постепенно стала приходить в упадок.

В 1933 году дошла очередь и до семьи Нины Ивановны — началась коллективизация. Дедушку Якова и его брата выселили из собственных домов и отправили в Сибирь. В ссылку старики поехали с младшим сыном Александром и через месяц там умерли. От деда остались лишь две маленькие иконки, которые Нина Ивановна свято берегла всю жизнь, как единственную память о погибших близких и любимых людях.

В родное село ей довелось вернуться только через 75 лет вместе с внучатым племянником Юрой, правнуком дедушки Якова Максимовича. Нина Ивановна с трудом узнавала родные места. Маленькой девочке Никандрово запомнилось чудесным цветущим краем, она не узнавала в покосившихся домиках той полной жизни русской деревни, глаз радовал только восстанавливающийся храм необыкновенной красоты, возвышающийся над всей местностью и как бы благословляющий всё окрест него. Дома дедушки она запомнила просторными и высокими с чистым ухоженным двором, а ноги привели к убогой сломанной калитке, заросшей бурьяном. Свой дом Нина Ивановна узнала с первого взгляда — добротно срубленный, крепкий, переживший своих строителей, он стоял, как колокольчик среди непаханого поля.

Вместе с Юрой они решились постучать в дверь.

По всему было видно, что жившая здесь семья бедствовала, везде грязь, запустение, нетрезвый хозяин с больной матерью.

— Да, помним таких Максимовых, — ответил он на вопрос гостей о прежних жильцах, — их выселили, а мы въехали. Вам еще повезло, — добавил он, — остальных в селе вообще расстреляли.

— Да вот и стол этот ваш, — показал он на угол, заваленный грязной посудой.

Нина Ивановна онемела.

— На столе должен быть рисунок, — едва слышно сумела сказать она.

Мужчина суетливо сдернул скатерть — по столешнице ярко полыхнули красные розы.

— Да и иконы ваши, — ткнул он пальцем в угол. У женщины потемнело в глазах.

— Пожалуйста, продай нам нашу икону, — робко попросила она.

— Продать не могу, иконы не продают, а обменять — обменяю, — протянул хозяин. Юра молча подал ему денежную купюру..
Всю обратную дорогу Нина Ивановна любовалась на обретенное сокровище, она была снова со своими близкими, как бы держала их за руку. В ее душе не было зла, только горечь утраты и тихая радость, что на склоне лет ей довелось прикоснуться к чистой и светлой памяти предков, подержать в руках семейную святыню.

— Ну уж на следующий год, когда Никандровская церковь будет открыта, мы с тобой, тетя Нина, обязательно отслужим здесь молебен, — сказал Юра.

Комментарии

Сергей Магалецкий

Ирина, здравствуйте. Понравился Ваш рассказ. История России в простой людской памяти. В каждой семье хранятся предания о предках: cтаршем поколении, пережившем страшные годы. Не забывать об этом - наша главная задача и обязанность. И верить, что во всем, даже плохом, есть промысел Божий.

Спасибо Вам. Сергей.