Вы здесь

Лидка-сынок

Из книги «Прихожане»

Лидия Васильевна поднялась на крыльцо церкви, неуверенно перекрестилась, поправила косынку. Потянула на себя массивную дверь, вошла в притвор. Перекрестилась. Следом за ней напористо вошли мужчина и женщина, обоим за сорок, Лидия Васильевна шагнула в сторону, давая дорогу, мужчина и женщина по-деловому троекратно осенили себя крестным знамением с поясными поклонами. Лидия Васильевна отметила эту арифметику и ещё два раза перекрестилась, стараясь в поклонах как можно ближе к земле опустить пальцы правой руки. Купила три свечи. Пооглядывалась — куда правильнее ставить. Не определилась, сунула свечи в сумочку — потом видно будет. На клиросе читала нараспев женщина. Лидия Васильевна выбрала место в самом углу. «Отца и Сына и Святаго Духа», — раздалось с клироса, народ начал креститься, Лидия Васильевна поспешно присоединилась к молящимся... Преимущественно стояли люди в возрасте, хотя и молодые имелись. Бабулька в плаще модели тридцатилетней давности. Рядом женщина в стильном приталенном пиджачке, под лёгкой косынкой отличная короткая стрижка. Высокий, лет тридцати пяти, мужчина в кожаной куртке, через плечо сумочка... Опять все начали креститься... Лидия Васильевна тоже наложила на себя неторопливый крест... Впереди и сбоку стоял дедушка, возрастом под семьдесят, со слуховым аппаратом в ухе. Аккуратный, благостный...

Вышел из алтаря священник с кадилом, остро запахло ладаном... На священнике голубое, расшитое серебристой нитью облачение...

Лидия Васильевна впервые пришла на службу, причём с решимостью, отстоять её от начала до конца сколько бы это по времени ни продолжалось... Маяться начала через полчаса, посматривала украдкой на свои часики, задавалась вопросом: когда всё кончится? И упрямо не уходила.

В проповеди священник поблагодарит всех за «молитвенный подвиг», Лидия Васильевна удивилась про себя: «Какой такой подвиг полтора часа постоять?»

Стопы к храму направило следующее событие.

Жила Лидия Васильевна с мужем и младшей дочерью в панельной девятиэтажке. С западной стороны дома тянулся двор, ограниченный забором детского садика, с восточной — обширная пустующая территория. Бесхозная. Если не считать мальчишек, что играли в футбол на площадке зимой и летом. Иногда забредали туда случайные собачники, несведущие в неписаных законах пустыря. Тут же с какого-нибудь балкона раздавался грозный окрик: «Здесь собак не выгуливают! Дети в футбол играют!» В отсутствии юных спортсменов в хорошую погоду на футбольную поляну могла мамаша с детской коляской выйти.

Но вдруг объявились претенденты на эту муниципальную площадь, и сразу в двойном количестве. В один не очень прекрасный день притащили на пустырь сторожевую будочку на колёсах, поставили шлагбаум и вкопали столб со щитом, с коего объявлялось об условиях пользования автостоянкой. Желающие на предлагаемую услугу не заставили себя долго ждать, потянулись к пустырю машины, легковые и не очень.

Как-то под вечер раздался звонок в квартире Лидии Васильевны. Она открыла входную дверь, по своему обыкновению не поинтересовавшись, кто ломится к ней в дом. Мордоворотистый мужчина лет тридцати, хорошо одетый, вежливо попросил отдать свою подпись за автостоянку. Он энергично обещал, что рядом будут построены спортивная и детские площадки, окружающая территория «подвергнется облагораживанию зелёными насаждениями». Так и сказал «подвергнется облагораживанию...» Лидия Васильевна с первого взгляда определила, этот агитатор с наглыми глазами — из крученых. Его сладкие посулы гроша ломаного не стоят, будь воля тех, от кого он бегает по квартирам, дом их давно бы снесли к едрене фене вместе с жителями под автостояночные и другие выгодные интересы.

— Да ладно по ушам-то ездить! — перебила агитатора Лидия Васильевна. — Ничего вы не построите!

— Почему?

— Да ты посмотри на себя в зеркало, дорогой ты мой! На физиономии твоего лица написано: «Я развешиваю лапшу по лоховским ушам»! А если церковь вместо вашей стоянки поставят, точно порядок будет!

— Да что ты в церкви понимаешь, тётя Мотя с трудоднями? — обиделся агитатор. — Ты же не знаешь, какой рукой крестятся! Я вот в воскресенье в монастыре в Большекулачье был... А ты, овца старая, когда в церковь заходила в последний раз? На Пасху яйца святить?

Овцой Лидия Васильевна никогда не была. Поэтому пошла на агитатора буром:

— Ну-ка дуй отсюда, поганец недоделанный! Обзываться он будет!

От Лидии Васильевны, в общем-то не грандиозной по габаритам женщины, пошла такая волна гнева, такой напор, что здоровенный мужчина попятился вместе с подписным листом:

— Ты чё? Ты чё?

— Я тебе покажу овцу! Гусь ты лапчатый! Ты у меня сейчас будешь лететь и каркать!

— Дура ты! — крикнул агитатор и побежал вниз.

...Когда мать Лидии Васильевны первый раз забеременела, отец — Василий Иванович Перфильев — слушать не хотел о возможности рождения у него дочери, но первенцем стала Таня, во вторую беременность — ещё больше на мальчишку отец надеялся, вместо него семья увеличилась на Катю. «Обязательно будет мальчик!» — в период третьей беременности жены упрямо твердил Василий всему селу, которое с интересом следило за развитием детородных событий у Перфильевых. Пятидесятые годы, никаких диагностических возможностей определения пола ребёнка, находящегося в утробе матери, не имелось. «Да вы посмотрите, — спорил Василий с теми, кто пророчил ему третью дочь, — мальчик будет. Она даже ходит по-другому, чем с Танькой и Катькой. Как солдат! Я вам говорю, будет мальчик!» Жарким августовским днём родилась Лида. По всем половым признакам — девочка. Деревня, конечно, посмеялась над незадачливым отцом всласть. Он и «бракодел», и «прицел у него не так выставлен». «Ты у нас теперь не просто так, ты многобабский отец!» Предположения всякие разные выдвигались: «Ты, Вася, наверное, под подушку, как с женой для производства детей спать ложишься, сковородку кладёшь, а надо топор или коленвал». Советчики, само собой, со всех сторон: «Вася, главное не останавливаться на достигнутом, четвёртая ещё, может, и девка получится, а пятый, в крайнем случае, шестой-седьмой, обязательно мужик!»

Девочку Лиду деревня стала звать Лидка-сынок. «Вон Васькин сынок бежит!» Поначалу такое имя дали девочке исключительно подсмеиваясь над «многобабским» папашей, а потом... Видимо, Василий с такой силой мечтал о сыне в период беременности жены, так грезил им, повторяя на всех углах деревни «обязательно будет мальчик», что в программе развития плода, что-то щёлкнуло. Лида и вправду с раннего возраста и по сей день больше сынок, чем дочка. После неё родились ещё Галя и Валя, однако это были настоящие девочки. Лиду никакие куклы-тряпочки не интересовали. Гайки, болты — другое дело. С отцом на грохочущем тракторе проехаться — вот это счастье! Платья в школьном детстве не держались на «сынке». Вырванные куски от них были либо на заборах, либо на деревьях. Мать, в конце концов, сшила шаровары на все случаи жизни. Отличные штаны из серой байки. С резинками на поясе и на щиколотках. Всесезонные. И летом в них не жарко, и для зимы — что надо униформа. На физкультуре Лидка нормативы сдавала только мальчишечьи. На турнике, лыжах, по бегу и метанию гранаты...

В девятнадцать лет привезла в родную деревню из города (туда перебралась после школы) на смотрины жениха Николая. Заходят в дом, глава семьи сидел тем временем за ужином, при виде гостей воскликнул: «О, сынок приехал!» Парень возгордился — ещё не знакомились, уже в сыновья записан. На что потенциальная невеста опустила будущего мужа на землю: «Ты губу не раскатывай, подбери — я здесь сынок!»

Отметив с будущим зятем факт знакомства, Василий Иванович сказал ему: «Николай, ты не сомневайся, свадьбу сыграем как положено, а после этого мне срочно внук нужен. А то что-то у всех дочерей дочки идут».

Однако и на этот раз традиция, заложенная Василием Ивановичем, не была нарушена.

Но суть моего повествования строится не на прискорбном для Василия Ивановича факте, я о другом. О Лидке-сынке. И хочу для наглядной характеристики героини рассказа привести несколько примеров из её биографии.

Лидия Васильевна с мужем Николаем и первенцем, как вы поняли — дочкой, жили на первых порах в малосемейке. В тот памятный день дочка, совсем ещё кроха, спала, Лидия Васильевна кинулась кашу ей варить. Проснётся дитё — надо кормить. Но молодая мамаша в тот день так замоталась, что лишь в самый последний момент обнаружила: нет не только молока в холодильнике, денег, как оказалось, тоже ни копейки в доме. Лидия Васильевна не из тех женщин, чтобы кинуться в панику, она сунулась в угол за мойку, куда стеклотару ставили, и обнаружила целое богатство — пять бутылок из-под пива. По ценам тех лет шестьдесят копеек живых денег. И на молоко хватит, и на хлеб.

Лидия Васильевна на всякий случай подошла к дочери — спит, значит, можно успеть обратить стеклотару в продукты питания. Быстро бутылки в сумку сунула и побежала через дорогу в приемный пункт. У окошечка стояла очередь из шести человек, двигалась она споро, бутылок у всех не мешками. Это обстоятельство торопящуюся Лидию Васильевну вполне устраивало.
И вдруг, когда перед ней остался всего один человек, два мужика-здоровяка подвезли на санках мешок бутылок. И нагло, без очереди влезли, грозно предупредив:

— Мы занимали! Очередь прошла!

Морды, что у одного, что у второго протокольные и похмельные. Мешок здоровенный, начали выставлять в окошечко бутылки. Приёмщица каждое горлышко проверяет. Лидия Васильевна вся на нервах, но вежливо обратилась к наглецам:

— Мужчина, пожалуйста, у меня ребёнок маленький, пропустите, я свои пять бутылок сдам, это быстро.
Тот, что выставлял бутылки, повернулся и грубо бросил:

— Цыц, баба!

Лидия Васильевна ещё раз попыталась на совесть мужиков поднажать. Те даже не удостоили её взглядом. Дескать, ниже собственного достоинства на бабу время тратить. Тогда Лидия Васильевна делает шаг, здоровяка, что выставлял бутылки, за плечи берёт, а он выше её на полголовы, разворачивает от окошечка... В тот день гололёд был, приёмный пункт находился на возвышенности, ограниченной внизу воротами склада. Лидия Васильевна мощным толчком мужика к этим воротам отправила, следом безжалостно смахнула его бутылки с прилавка.

Второй мужик с мешком оцепенел от вида катящегося на пузе товарища, как из пращи пущенного под откос. И не бросился защищать поверженного корефана. Решил не спешить с решительными действиями из соображений: как бы самому не уйти под горку следом. Продавщица из окошка высунулась, наблюдает, что же дальше будет? Мужик-здоровяк до ворот доскользил, поднялся, и с угрозой на обидчицу:

— Ты мне сейчас за все мои бутылки заплатишь!

— Я тебе так заплачу, — парировала Лидия Васильевна выпад противника, — что всю жизнь на таблетки будешь бутылки собирать!

И размахнулась сеткой со своей стеклотарой, чтобы тут же привести угрозу к исполнению.

— Чё ты, чё ты! — второй мужик начал разряжать ситуацию, увидев, что товарища сейчас будут добивать бутылками. — Сдавай, мы тебя пропускаем!

— Не вы меня пропускаете, а я сдаю согласно очереди!

Мужу рассказала дома об инциденте, он расхохотался:

— Мужик увидел твои треугольные глаза и понял: такая может не только на таблетки посадить, до смерти порешить!
Прохохотавши, предупредил:

— Ты, моя дорогая, в следующий раз будь поосторожнее под танк кидаться, не то попадётся какой-нибудь безбашенный и пришибёт, несмотря на твои голубые треугольные глаза!

Про Лидку-сынка долго могу рассказывать. И с удовольствием. Колоритная личность. В частности, трудно удержаться и не поведать ещё об одном её семейном подвиге. Наказ тестя зять Николай, как ни старался, так и не выполнил. За первой у Лидии Васильевны родилась вторая дочь. На этом супруги остановились, решив, что с сыновьями в роду полный прокол. Дочери отходили, как положено, в садики, пошли в школу. Работать супруги старались в разные смены, дабы девчонки росли под присмотром. В ту неделю Лидия Васильевна ходила во вторую смену. В один день получилось, что работы в цехе не было. Начальник смены покрутился и исчез, начальник цеха ещё раньше испарился. Работницы видят такое дело и тоже смылись. Лидия Васильевна к дому подходит, а обе дочери во дворе играют.

— Где папа? — спросила у старшей.

— Дома.

Лидия Васильевна в отличном настроении — целый вечер в её полном распоряжении — своим ключом открыла дверь в квартиру, и ноги ослабли. Коридор длинный, посередине, у двери в большую комнату, лежит голова любимого мужа. Без тела. Кудрявая, чернявая, затылком к Лидии Васильевне повёрнута.

«Отрубили! — обожгла страшная мысль. — Из-за денег!» Они копили на мотоцикл с коляской. Часть сбережений хранилась дома.

— Коля! — бросилась Лидия Васильевна к голове. — Что они с тобой сделали?!

Голова не ответила.

Однако слёзы, что брызнули из глаз Лидии Васильевны, мгновенно высохли, а сердце закипело гневом. Никто, оказывается, голову не рубил, не отделял топором от тела, которое лежало за порогом со спущенными до колен брюками. Лидия Васильевна картину «убийства» мгновенно представила. Пьянущий Коля начал снимать брюки, возможно, по дороге в туалет, запутался в штанине и грохнулся. Не исключено — головой при падении ушибся. Это послужило отличным снотворным. От удара Коля забыл про туалет и брюки и погрузился в сон.

Вид безмятежно почивающего с брюками на коленях мужа привёл Лидию Васильевну в ярость, страшно захотелось добавить ему по той же голове ещё раз. Даже замахнулась: «Как дала бы!» Она надеется на него, со спокойным сердцем уходит на работу, а тут девчонки сами по себе, а он ни петь, ни свистеть... И всё же бить мужа не стала, перетащила на диван, сняла недоснятые брюки. Николай при этом ни мур-мур, безмятежно продолжал баиньки.

Проснулся только через два часа. Оглядел себя, поправил внешний вид путём натягивания брюк, и устремился на кухню. Коля как чуть проспится, ему есть давай... Жор нападает зверский...

На кухне он крайне удивился, увидев жену.

— А ты откуда? — тряхнул головой, будто не супруга перед ним, а жуткое видение. — Чё утро уже?

Лидия Васильевна была бы не Лидией Васильевной, признайся сразу, что до утра ещё целая ночь.

— Ты, я вижу, на работу сегодня не собираешься? — с металлом в голосе бросила мужу.

— Нет, не утро! — не хотел собираться на завод Коля.

Он посмотрел за окно, при этом надолго уставился в градусник, будто тот мог дать исчерпывающий ответ о времени суток.

На что Лидия Васильевна посоветовала с тем же холодом:

— А теперь посмотри на часы и скажи, какая на дворе температура?

Вскоре Коля с удовольствием ел борщ и смеялся над рассказом жены о его отрубленной голове, валяющейся в коридоре.
Здоровый организм мужа при помощи наваристого борща быстро переработал алкоголь в безобидные фракции, но не до полной трезвости, ещё бродили в крови тонизирующие вещества. Забравшись под одеяло, Коля кое-как дождался супругу. Лидия Васильевна рассчитывала, что он уже спит, однако муж был в своём репертуаре, программа которого состояла из следующих пунктов: выпивка с друзьями, плотный ужин дома и в завершение графика — исполнение супружеского долга.
И принялся подступаться к супруге с последним пунктом. Лидия Васильевна не последовала словам апостола Павла, гласящим, что жена не властна над своим телом, как и муж над своим — «не уклоняйтесь друг от друга». Лидия Васильевна принялась уклоняться. Ни малейшим образом не была расположена, да и девчонки могли за стенкой не спать. Коля же, как герой песни Высоцкого: «А если он чего решил, то выпьет обязательно», — продолжал добиваться своего. Лидия Васильевна нервничает, твердит: «Прекрати!» Бесполезно. Коля никак не хотел отступать от задуманного и откладывать на завтра то, что можно взять сегодня. Тогда супруга резко поменяла тактику. Вскочила с кровати и убежала с многообещающим возгласом:

— Подожди!

Изощрённый ум подсказал нестандартное решение. Лидия Васильевна достала из кладовки противогаз. Маска, гофрированный шланг, банка. Дочери из него костюм мастерили на Новый год. Большие поролоновые уши приделали, антенны из проволоки навили. Все эти элементы Лидия Васильевна достала... Квартира у них на третьем этаже, напротив детского садика. В садике прожектор, и как раз бьёт в окно. Можно ночником не пользоваться. Лидия Васильевна противогаз натянула, в спальню тихой мышкой зашла и юркнула под одеяло. Укрылась, но голову в противогазе оставила на подушке. Коля с закрытыми глазами в горячечном нетерпении лежит, и как только почувствовал долгожданный приход супруги, рукой потянулся к любимому телу и... наткнулся на холодную противогазную банку. Лидия Васильевна замерла. Коля отдёрнул руку. Что за новая деталь у жены? Глаза открыл, а в мертвенно белом свете на подушке лежит что-то жуткое с ушами, с огромными плоскими блестящими в призрачном освещении кругами вместо глаз, с торчащими антеннами... Коля одним движением тела сел. Лидия Васильевна противогазным голосом произнесла: «Коля, к вам прилетели марсиане!»

Коля страшно обиделся на выходку жены, отвернулся и вскоре заснул.

Однажды в подобной ситуации, когда Коля в подпитии настаивал на желании исполнить супружеский долг, супруга в шкаф спряталась. Вскочила с кровати, сделала вид, что уходит из дома в ночь, хлопнула входной дверью, а сама тихонечно вернулась и залезла в шкаф. Коля полежал-полежал и принялся искать жену. А её ни на кухне, ни в ванной, ни в детской нет. Забеспокоился. Стал надевать брюки, свитер — бежать в ночь на поиски...

Наконец, ещё один случай поведаю, как на оптовке Лидию Васильевну пытались обокрасть. Была она уже бабушкой. Купила себе сапоги, по тем деньгам стоили семьсот рублей, и решила внучка какой-нибудь мелочью порадовать. Старшая дочь не пошла по стопам бабушки и матери, начала исправлять демографический перекос семьи — родила сына. Бабушка подарок внуку выбирает. Дамская сумочка у неё была с замком, который в народе называется «поцелуйчики». Два шарика — щёлк и закрыто. Особенность замка — открывался неслышно, при закрытии издавал щелчок. Лидия Васильевна идёт вдоль рядов, и вдруг характерный щелчок. Она голову повернула, а слева от неё, со стороны сумочки, женщина. На лице сама наивность:

— У вас, женщина, сумочка открылась, я закрыла.

Благородный поступок, дескать, совершила, достойный благодарности. Но «спасибо» ждать не стала, отвернулась уходить. Лидию Васильевну током подозрения ударило, открыла сумку, а кошелька нет. В нём денег-то не так много — двести рублей. Другая ценность — паспорт. Лидия Васильевна хвать женщину, делающую безвозмездное добро:

— Вы взяли?

Женщина с возмущением:

— Нет!

— Денег там всего двести рублей, там паспорт!

Однако женщина возразила:

— Что вы говорите? Паспорт у вас в сумочке! Посмотрите хорошенько!

— Ты мне будешь говорить, что у меня в сумочке?! — покатила на неё Лидия Васильевна. — Это не паспорт, а удостоверение донора, оно без паспорта недействительно!

— Я тут при чём?! — взвизгнула женщина праведным визгом.

Лидия Васильевна повернулась за подмогой, может, свидетели какие имеются, и обнаружила за спиной не свидетелей: цыганки грозным полукольцом обступили её.

— А вам что надо? — приготовилась Лидия Васильевна к схватке. — Что вы здесь выстроились?! Вы заодно с ней?!

Она была готова ко всему. Глаза, как говорил муж, «сделались треугольными», готовыми испепелить своей треугольностью не только этих цыганок, но и весь их табор вместе с баронами, мотокибитками и остальной атрибутикой...

Однако пожилая цыганка миролюбиво протянула бумажник:

— Возьмите, женщина! Мальчишка вытащил, мы у него отобрали!

Лидия Васильевна открыла бумажник: паспорт, деньги на месте.

Благородные цыгане тут же удалились.

— Ну, вы даёте! — восхитился продавец, у прилавка которого происходила сцена. — Как на них наехали! Тут целая мафия действует. Вчера женщина закричала, что у неё кошелёк украли, так цыганки избили её. За пару минут так отделали, что она не рада была, что связалась.

Такая Лидка-сынок. Спустила она гражданина с подписным листом в защиту автостоянки с лестницы и задумалась: «Ведь я и вправду в церкви ни разу не была. Креститься, положим, умею, тут он перехватил, а с церковью, поганец, угадал». Лидия Васильевна решила не ждать, когда во дворе храм построят. В ближайшее воскресенье утром поехала в центр города. Не могла смириться с тем фактом, что какие-то шулера-мухлёвщики по монастырям ездят, а она не знает, в какую сторону церковная дверь открывается... Мордоворот ещё слишком хорошо про неё подумал, что ходит на Пасху яйца святить. Ничего не ходит... Красить-то красит, куличи печёт, на этом всё воцерковление заканчивается...

Лидия Васильевна отстояла литургию, а направляясь на обратной дороге от автобусной остановки в сторону своего дома, свернула к плакату, который возвещал о строительстве храма в честь Ефрема Сирина. К нему был приклеен листок с просьбой вносить пожертвования на Богоугодное дело, тут же указывались реквизиты банка для перечисления средств.

«Надо рублей пятьсот отправить, — подумала Лидия Васильевна, открывая дверь подъезда. — Или даже тысячу, а то весь город превратят в автостоянку! И будут нас как овец стричь! И молодых овец, и старых!»

Уверен, будет Лидия Васильевна ходить в церковь, в ту самую, что построят перед их домом. Упрямства, как вы поняли, ей не занимать. Только бы не пополнила, освоившись и поднаторев, число церковных бабушек-законниц, которых хлебом не корми, дай волю в храме поучать, наставлять, одёргивать честной люд.

Комментарии

Алла Немцова

Сильный персонаж Лидия Васильевна. Характер... 

Только бы не пополнила, освоившись и поднаторев, число церковных бабушек-законниц, которых хлебом не корми, дай волю в храме поучать, наставлять, одёргивать честной люд.

Не дай Бог. Здесь многое от пастыря зависит. 

СпасиБо, Сергей, с большим удовольствием прочитала и этот Ваш рассказ. 

Спасибо за доставленное удовольствие, интересная у вас получилась история!