«Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил...»

Как рассказать, Господи, о силе, с которой Ты привлекаешь к Себе нас, о Любви, рождающей отклик даже в самых недоверчивых сердцах? Уходит неверие, и, устремившись вслед за Христом, благодарная душа вторит Псалмопевцу: «Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил» (Пс. 83, 2)! А без связи со своим Творцом томится дух, изнемогая под мысленными оковами ложных, но устойчивых представлений о вере, Церкви и Боге. На все человеческие доводы «независимый» разум с готовностью дает «аргументированный» отпор, и только Господь Своею Премудростью, с бесконечным терпением и любовью спасает и изводит из плена заблуждений и предрассудков страждущие без Него души…

До восемнадцати лет я была некрещеная и даже помыслить не могла о присоединении к Православию. Мой папа по национальности еврей, а мама – русская, но я считала себя еврейкой, потому что выросла «под крылом» настоящей «а-идише» бабушки, очень любящей и богобоязненной…

Когда скончался мой любимый дед, стала угасать и бабушка, и я тоже очень тосковала. Душа искала утешения, и неожиданно мне пришла мысль окреститься в православном храме! После того, как решение было принято, на душе стало спокойнее, но я не сказала ни слова никому из домашних, потому что предполагала их бурную и негативную реакцию…

Вскоре я крестилась, но крест носить быстро перестала. Как-то раз мой любимый дядя случайно увидел у меня веревочку, на которой висел крестик, и с ужасом спросил:

– Да ты не крестилась ли, чего доброго?!

Кажется, я ответила, что это – украшение, и дядя убеждал меня не носить это «украшение»… Чувство, что я делаю что-то запретное, что еврейка не должна быть христианкой, было так сильно во мне, что я хранила от родных тайну своего Крещения много лет, да и сама периодически металась, смущаясь мыслью, что я предаю «веру отцов»… Но Господь уже привлек к Себе мое сердце, и, опровергая все «доводы» разума, душа моя стремилась только в православный храм…

Воцерковляться я начала только в 29 лет, зато со всем неофитским пылом, будто наверстывая упущенное время! Открывшийся мне удивительный радостный мир с Богом так манил, что я решительно и круто начала менять свою жизнь. Резкие перемены во внешности и в поведении поставили моих близких в тупик, но если муж воспринимал мои «чудачества» относительно спокойно, то родителям, особенно маме, ужасно не нравилось, что старшая дочь «оторвалась от реальности»! Мама пыталась всеми доступными методами противодействовать моим «опасным заблуждениям», и, прямо сказать, психологическое давление с ее стороны было весьма существенным… Было очень тяжело находиться в хроническом состоянии противодействия с близким человеком, но я уже не собиралась сворачивать с пути, ведущем в Православную Церковь...

Тут вскоре окрестилась и моя младшая сестра. Но если мое состояние обозначалось родителями как «ударилась в религию», то Крещение сестры уже было принято ими более благосклонно. Так сложилось на тот момент, что обращение к Богу было для нее последней надеждой в поисках выхода из затянувшейся черной жизненной полосы. И, действительно, после того, как она крестилась, все ее тяжелые проблемы вдруг очень скоро разрешились, что явилось чудом для папы с мамой.

Постепенно, казалось, родители примирялись с тем, что дети идут по другому, непривычному и незнакомому им пути. Папа периодически подсмеивался над нами, но достаточно благодушно. И тут вдруг крестилась в Православной Церкви и наша мама, что было совершенно неожиданно для всех.

Надо знать маму, чтобы понять, почему нас так поразил ее шаг… Два высших естественнонаучных образования, биологическое и психологическое, подчеркнутая «реалистичность» мышления и отстаивание права на «свое мнение» – это то, что для нее очень важно. При этом мама была убеждена, что Церковь требует отречения от свободы выбора, и считала верующих людей неоправданными идеалистами, мечтателями «не от мира сего», зависимыми от чужих мнений. И вот, чтобы не потерять близость с детьми, она решила присоединиться к этому стану «мечтателей», хоть и формально…

Мы с сестрой очень удивились и обрадовались, папу же ее поступок глубоко уязвил. Хотя наш папа совершенно не знает ни догматов еврейской веры, ни религиозных обрядов, он сразу же вспомнил о своей национальности, потому что в нем вспыхнуло опасение: близкие люди скоро пойдут Крестовым походом против него! Именно так в то время он и представлял себе главную цель «христиан», не делая различия между крестоносцами, черносотенцами и православными…

Чтобы не ранить папу и сохранить мир в семье, мама не стала носить нательный крест и не держала дома икон. Зато на видном месте у них некоторое время висела Хамса – иудейский мистический символ. Папа повесил его только после того, как остался одним «нехристем» среди любимых людей. По-видимому, присутствие этого символа было для него в тот момент душевной опорой, а именно – знаком преданности тому, что ему, действительно, дорого, знаком памяти его рода…

Так всё и шло несколько лет более-менее по накатанной. Мою всё усиливавшуюся «религиозность» родители по-прежнему считали затянувшимся увлечением, не теряя надежды на мое вразумление, а «благоразумие» сестры, более спокойной по натуре и видимо не изменившей образ жизни, ставили мне в пример.

Однако вскоре бабушке с дедушкой привелось пережить еще более сильный страх, связанный с Православной Церковью, и вновь – из-за предполагаемого ими «разрыва семейных связей»… Когда моему старшему сыну было 9 лет, я перевела его из обычной школы в Православную гимназию в третий класс. До сих пор не хочется вспоминать, что нам, всем взрослым членам семьи, пришлось пережить тогда... Если бы было можно, думаю, родители лишили бы меня родительских прав – настолько сильным было их негодование, обида на меня и страх за будущее ребенка! Они решили, что теперь их горячо любимый внук превратится в святошу, и категорически и бесповоротно откажется от общения с некрещеным дедом! И я попала под новый град упреков, обвинений в фанатизме и в том, что я «не даю выбора» сыну – ведь теперь он непременно станет «попом»!

Я переживала ужасно из-за такой реакции своих родителей, плакала, но ничего изменить не могла и не хотела. Я видела, что всё совсем не так, как кажется деду с бабой, и была просто счастлива тем, как хорошо в гимназии моему сыну… Не получая от внука ожидаемого отторжения, мои родители «оттаяли» и стали иногда заглядывать в гимназию, чтобы забрать ребенка после уроков. Каково же было их удивление, когда они увидели, что там учатся обычные дети, и они вовсе не ходят, опустив глаза «долу», строем, в монашеских одеждах!

– Смотри-ка, а мальчишки-то тут тоже дерутся… – в удивлении сообщил мне папа.

Для него было удивительно, что здесь, как и в «обычных» школах, мальчишки борются на перемене и девчонки шушукаются, сидя на подоконниках. И при этом даже мои скептически настроенные мама с папой не могли не признать, что в заведении царит какой-то другой, неуловимый, но отличный от предыдущей школы дух мирного сосуществования и радости! А, точнее говоря, Благодать…

Завершив начальное образование в гимназии, сын перешел в светскую школу, потому что там создали спорткласс из ребят его футбольной команды, и перевод в этот класс был обязательным условием продолжения тренировок.

Бабушка с дедушкой облегченно вздохнули – всё возвращалось в привычную колею, а я вначале очень переживала из-за очередной смены школы. Но время показало, что всё было к лучшему – и с атмосферой церковной жизни ребенок близко познакомился, и не успел потерять благоговения к Церкви, достигнув «критиканского» подросткового возраста…

Эти события, так испугавшие бабушку с дедушкой, ожидавших разрыва семейных связей, происходили более десятилетия назад. А каково отношение к Православию моих родителей сейчас?

Мама по-прежнему осторожно относится к возможности собственного воцерковления – как мне кажется, просто пока не в силах преодолеть ложный стыд «интеллигентного человека». Но она уже привыкла к факту, что ее детям недостаточно «верить в душе», и наконец-то перестала бояться, что ее внуки будут «белыми воронами» из-за того, что слова «Бог» и «вера» для них значат больше, чем для многих их сверстников. Господь устроил и так, что по работе ей пришлось тесно взаимодействовать с православными батюшками, и теперь наша мама уже не говорит о «слабохарактерности и зависимости от чужого мнения», якобы присущих верующим людям. Напротив, она с искренним уважением относится к тем священникам, с которыми ей довелось общаться. А заказывать сорокоусты о здравии, когда кто-то из нас сильно болеет, заходить в храм, чтобы поставить свечки «о здравии» или «об упокоении», у нее давно уже вошло в привычку!

А папа наш, как обычно, переживает за многое, связанное с семьей, то только не за то, что мы с сестрой всё ближе к Православной Церкви!

Ведь он убедился, что ни дети, ни внуки не отдалились от него, приняв православную веру и стараясь жить так, как она учит… Наоборот, мы стали еще ближе и по-прежнему любим и благодарим его за всё! И хотя мой папочка не принял Крещение и мне по-прежнему это кажется недостижимой мечтой, но всё же у меня остается надежда на Бога, Творящего чудеса...

Ведь я так похожа на отца - и самосознанием, и отношением к жизни - и я давно уже здесь, в Православной церкви...