Когда обычный день заряжен
Словами нежности с утра,
В которых света и добра
Намного больше, чем вчера —
Недолгий миг апрельской блажи
Воспринимаешь на «ура».
А мне казалось, этот город,
Где что ни час — девятый вал,
Уже давно меня сожрал,
Переиначил, растерзал,
В неисправимость до упора
Вдавил и душу растоптал.
Незнакомые — это те, которых любишь ниже пояса.
Родные — это значительно выше, возвышеннее...
Эльчин Сафарле (Мне тебя обещали)
Летишь в никуда что есть мочи,
На сердце ни шатко, ни валко.
А счастье — проснуться средь ночи,
Ощупывать взглядом фиалку.
Извергнутся подлые реки
Смешных подозрений и боли.
И выдохнешь в кои-то веки:
«Спасибо, Судьба, я доволен!».
Патологическая страсть,
Неукротимая привычка
В случайном блоге копошась,
Себя трухою всякой пичкать.
Но вдруг нарвёшься на строку:
«Уже кузнечику не прыгать,
Крадётся смерть по потолку,
По ночнику, по шкафу, книгам,
По лепестку церковных треб,
По краю зла, где свергнут идол.
Благодарю за жизнь, за хлеб,
Как сладко пахнет панихида!»…
Можно быть семи пядей во лбу
И на женщин смотреть обалдело.
И своё же нарушив табу,
С первой встречной дойти до предела.
Убежать от весенней реки
С естеством обоюдных желаний,
Когда чувствуешь в пальцах руки
Точки нервных своих окончаний…
А к утру прекратится игра,
И отложишь её в долгий ящик,
Словно новую пробу пера
Перед тем, как сойтись с настоящим.
Все проходит, но не так быстро. Можно долго заблуждаться, не видеть верного пути, искать бесконечные оправдания своей слабости в бутылке, в случайных связях, в ложных альтернативах. Это продолжается месяцами, годами, а потом раз! — и находит озарение, становятся видны все допущенные ошибки. И мы спешим исправить, загладить их в короткий срок, хотя на их совершение потратили намного больше времени.
«Мне тебя обещали…» Эльчин Сафарле
Когда чернеет полоса,
И жизнь мотает нервы,
Мне вспоминаются глаза
Учительницы первой.
Не стёрла память сквозь года
И сердце не забыло,
Как «Дарь Васильевна» тогда
Нас маленьких любила.
Жизнь — то весна, то метелица,
То полный штиль, то штормит,
То она ласково стелется,
То холодна, как гранит.
Мне ли не знать колебания
Этих изменчивых дней,
Этот цинизм выживания,
Эту любовь побольней.
Что-то мы с другом утратили,
Всё изменилось не вдруг.
Вот и живём, как приятели,
Только приятель — не друг.
Компьютерная жизнь — сплошные кривотолки,
С самим собой мучительный разлад.
Спасение моё — шеренга книг на полке,
Тропа в непрекращающийся сад.
Там нет капризных дам и всяких краснобаев,
Для подлинности чувств открыт сезон.
А Время не спешит и многое смягчает,
И хочется навек остаться в Нём.
Однажды я проснусь, скорей всего весною,
Сотру спокойно логин и пароль,
И город для себя вдруг заново открою,
Сведя печали зимние на ноль.
Не до стихов, не до престижа.
Ночная тишь, как западня,
Гнетущей памятью мурыжа,
Достала здорово меня.
И вновь бессонница в окно мне
Корявой веткою глядит,
И всё нутро моё в жаровне
Грехов разбуженных гудит.
Такая отповедь — не сахар.
Несовпадений — череда,
Где полночь гонит волны страха —
Из ритма выпасть навсегда.
Между нами — мёртвое поле.
Мы с молчаньем на «ты».
И по-своему каждый болен
Тишиной пустоты.
Не названиваем в надежде
Чуда: «Алло, алло!».
Ведь не будет уже, как прежде —
Всё куда-то ушло.
Наши души в огненном следе
Опустевших орбит.
Мы актёры глупых комедий,
Нас ничто не роднит.
Прошли снега густые мимо.
Живу в надежде лучших дней,
Ведь эта жизнь неповторима —
Я буду радоваться ей!
Простому «здрасте» от мальчишки
С румянцем алым на щеках,
Глазам проснувшейся малышки
На крепких папиных руках;
Синицам юрким, что желтеют,
Присевши на ольховый куст.
Друзьям, которых нет вернее,
Живым стихам из первых уст.
Этих дней свистопляска
Убежит, как вода.
Что ж так тянет туда,
Где не юность, а сказка
И беда не беда?
Там звучат речи здравиц,
Призывая весну,
А ты любишь одну
Из цветущих красавиц —
Глаз её глубину.
Там судьбы перекрёсток
Добротой оживлён.
Там закон есть закон
И всё ясно и просто —
Жизнь не знает препон.
Через боль, через горечь разлуки,
Ты меня в тишине позови.
Это мрак, это вечные муки
Без Тебя, без мечты, без Любви.
Неужели звезда закатилась
И не будет мне больше светить?
Если можно, яви Свою милость,
Сохрани вдохновения нить.
Непогода за окном,
Скучный день, холодный дом,
Бродит по миру зима, всем чужая.
Чай остывший на столе,
Плачет небо в феврале,
И душа от всяких дум чуть живая.
Сколько было громких слов,
Неотвеченных звонков,
Где прикинулась Судьба глупой рыбой.
Слава богу — пронесло,
Отпустило, отвело.
И за долгое молчанье — спасибо.
Кто может плакать не только о чужих страданиях,
но и вообще о страданиях вымышленных, тот, конечно,
больше человек, нежели тот, кто плачет тогда только,
когда его больно бьют.
Виссарион Белинский
Серый голый февраль, как похмелье,
Задождил и прошёл сквозь меня.
Ночь растаяла в тихой капели,
Православные службу звонят.
Ах, душа моя — дура ты, дура!
Никому мы с тобой не нужны.
Вообще, этот мир — авантюра,
Ожидание свежей волны.
«Мы все внезапно смертны…» Эльчин Сафарле, «Если бы ты знал…».
Живёшь, не зная, кто ты, что ты,
Как будто вовсе нет тебя.
Весна поспешно сводит счёты
С зимою, ветра не щадя.
А в окнах — лезвие дождя
И ощущение Субботы.
О, кто бы сердце надоумил
Нарывы чувств распознавать,
Не падать в праздничном костюме
На холостяцкую кровать,
Чтоб долго сумрачно молчать
Среди тоски в дождливом шуме.
