Максим Горький

5 октября на итальянском острове Капри прошла церемония награждения победителей литературной премии Горького, которой отмечаются успехи российских и итальянских писателей и переводчиков.

Победителем конкурса в номинации «Писатели» стал Франко Арминио за книгу «Открытки с того света», которая вышла на русском языке в переводе Геннадия Киселева. Эта же книга вошла в лонг-лист премии «Ясная поляна» в номинации «Иностранная литература», впервые введенной в этом году.

В номинации «Переводчики» обладателем награды стал Паоло Нори, который осуществил новый перевод повести Льва Толстого «Хаджи-Мурат» на итальянский язык. Также специальной премии «За выдающийся вклад в развитие мировой культуры» была удостоена знаменитая оперная певица Мирелла Френи.

Международное жюри возглавляли российский писатель Виктор Ерофеев и итальянский лингвист Джованни Больоло.

К столетию публикации повести Максима Горького «Детство»

Чуковский сказал, прочитав эту книгу: «На старости лет Горького потянуло к краскам». Между революцией 1905 года и войной главный писатель показал, как в ребёнке зарождается и мужает бунтарь, Прометей. За это время ушёл Толстой — и Горький стал «главным» русским писателем — по влиянию на читательские умы, по репутации среди коллег — даже таких придирчивых, как Бунин. И повесть с нижегородскими мотивами воспринимали как программу властителя дум. От сравнений с «Детством» Толстого отмахнуться невозможно: две повести разделяет полвека, но главное, что авторы из разных созвездий. Горький почитал Толстого, но перечёркивал толстовство. Воссоздавать в прозе реальные миры он не умел, Горький слагал песню, былину, балладу о молодых годах героя, о его путях-дороженьках. Когда Горький приходил в литературу — Лев Толстой создавал образцы русской прозы и драмы, превзойти которые невозможно: «Отец Сергий», «Смерть Ивана Ильича», «Живой труп». Горький не преодолел преклонения перед толстовским гением, но устроил сущий литературный бунт против графа. Всё у него слишком ярко и громко, а уж о непротивлении злу насилием и речи нет. Для Горького правда — в поступке, от этой веры он не отступится, он — от мира сего.