Во дворе отеля «для беженцев» молодые черные ребята увлеченно гоняют в футбол. Один из них радостно машет мне рукой и кричит «Чао!» На здании почему-то развивается гей-флаг. Дорогу нам преграждает здоровенный мужик: гора жира, мясистый нос, толстые губы и презрительное выражение лица. Я представляюсь и показываю документы.
- Убирайтесь отсюда! - кричит он.
- А по какому праву вы тут распоряжаетесь? - возмущенно говорю я. - Я журналист. А вот вы кто такой?
- Пошли вон! - вопит громила и пытается столкнуть меня с лестницы.
- А ну, убери свои лапы, жирная сволочь! - кричу я.
Внезапно из отеля выбегает молодой человек интеллигентной наружности с шарфиком на шее в сорокаградусную жару. Он жестом останавливает своего «цепного пса». Я снова представляюсь. Спокойно объясняю, что пишу материал о беженцах.
- Вы не имеете права их снимать! - заявляет молодой человек. - Это политические беженцы!
Я с удивлением смотрю на юные круглые черные лица. Большинство не старше двадцати. Политические беженцы? Да они слыхом не слыхивали о политике!
- Пусть так, - говорю я. - Но я хочу знать, кто, собственно, вы такие? Из какой организации? Я могу сделать интервью с вами. Вы просто ОБЯЗАНЫ представиться.
- Уходите, или я вызову карабинеров, - вызывающе говорит этот «волонтер».
- Да вызывайте кого хотите! - заявляю я. - Вам есть что скрывать? Мне нечего. Если я не имею права снимать беженцев, то вас-то я имею полное право снимать, раз вы отказываетесь представиться и препятствуете деятельности журналистов...
