На фоне украинского кризиса, торгово-экономической войны с США и ЕС, потрясений на финансовом рынке проект Евразийского экономического союза (ЕАС) отошёл на второй план. В действительности же натиск на Россию прямо связан с евразийской интеграцией. Как только была подана заявка на суверенный мир-экономику, который стал просматриваться в Таможенном союзе, стало понятно, что конфликт между глобальным финансовым капитализмом, реализуемым США, и промышленным капитализмом, продвигаемым Россией, неизбежен. И от того, сможет ли Россия реализовать в полной мере суверенный экономический Союз, будет зависеть исход мирового конфликта.
ЕАС зарождается в сложных экономических условиях. Благоприятное десятилетие высоких цен на нефть и газ завершилось. Поэтому ЕАС либо станет союзом индустриально-промышленных государств, либо его ждёт крах.
По состоянию на сегодня все участники ЕАС критически зависят от импорта либо из ЕС, либо из Юго-Восточной Азии. Причём по всем товарным позициям: от продуктов питания и подгузников до носков и автопогрузчиков.
Развиты ВПК, аэрокосмическая и атомная отрасли, нефтегазовый сектор, металлургия в России, нефтегазовый сектор в Казахстане, сельхозпроизводство и машиностроение в Белоруссии.
Остальные отрасли развиваются по принципу «дешевле купить в Китае или в Европе, чем произвести у себя». В лучшем случае, завозятся комплектующие или агрегаты, а на месте происходит «отвёрточная» сборка.
2015 год станет испытанием для ЕАС, потому как торгово-экономическая война против РФ будет только разгораться. Санкции — это не разовая акция. Их системный смысл в том, что они сначала просчитываются на предмет максимального разрушения экономических связей между РФ и ЕС и только потом внедряются.
То, что от этих же санкций несёт убытки европейский товаропроизводитель, — не беда. Эти издержки устраивают организаторов торгово-экономической войны. Более того, разрушение ЕС в нынешнем виде тоже является одной из целей новой мировой войны.
«Конфетно-букетный» период в Европе закончился: за 20 лет были поглощены или уничтожены промышленные конкуренты в Южной Европе и на Балканах. Германия на сегодня единственная страна, полностью сохранившая промышленный каркас государства, и поэтому не имеет конкурентов в континентальной Европе. Именно этим объясняется курс на тесный союз между Берлином и Вашингтоном — единственное, чего не хватает Германии для обладания подлинным суверенитетом, это вооружённые силы и ядерное оружие. Всё остальное Германия может обеспечить собственными силами. Германский финансовый капитал уже практически полностью освоил методы и технологии поглощений и банкротств, что мы могли видеть на примере национальных экономик Болгарии, Прибалтики, Греции и Испании.
Поэтому ЕС будет вынужден играть в сценарий торгово-экономической войны с Россией, хотя эта война будет ослаблять и сам Евросоюз. Но сейчас на первом плане интересы Германии, которая сделала свои ставки в игре и выбрала союзника.
Так, Россия, отрезанная от германских технологий, будет вынуждена импортировать их на Востоке, что повысит роль Казахстана. Белоруссия же рискует оказаться на торговом шпагате. На сегодня экспорт РБ приблизительно 50 на 50 распределяется между Россией и ЕС. Фактически Минск оказался в ситуации, схожей с ситуацией Киева в «нулевых» годах.
Ещё одно немаловажное обстоятельство в том, что Россия член ВТО, а Казахстан и Белоруссия нет. Уязвимость российской экономики связана как раз с членством в ВТО, потому как РФ целыми секторами интегрирована в систему мировой торговли. Следовательно, после первого пакета санкций надо было выходить из ВТО. Иначе это форменный мазохизм: РФ открыла свой рынок глобальному капиталу, но этот же капитал закрывает РФ целые товарные сегменты и вводит ограничения.
Выход из ВТО России позволит Москве, Минску и Астане создать автономный торговый союз, где можно будет регулировать импорт. Причём делать это придётся с учётом национальных интересов. Если Минск, например, намерен закупать что-либо высокотехнологичное в Германии, а не в Южной Корее, то можно вводить национальные квоты для внутренних нужд. При этом безусловный приоритет должен быть отдан внутреннему производителю.
Такой торговый союз может показаться чрезмерно организованным и абсолютно нелиберальным. Это правда. О «невидимой руке рынка» придётся забыть. Государство либо станет регулятором и будет планировать свою хозяйственную деятельность — либо проиграет в торгово-экономической войне.
Потому что импортозамещение и наращивание собственного производства — это во многом ювелирная работа. Необходимо провести аудит всего внутреннего рынка: от шурупов до строительных кранов, от удобрений до тепловозов. Фактически стоит задача по внедрению плановой экономики. Причём в отличие от советской модели плановость придётся внедрять в условиях капиталистического уклада хозяйства.
Следовательно, государство должно стать главным капиталистом на внутреннем рынке. И с каждым годом наращивать своё присутствие в промышленных активах во всех сферах — как оно это делало последние 15 лет в нефтегазовой отрасли, корабле- и самолётостроении.
Плановые подходы к управлению хозяйством также позволят провести ротацию правящего класса — финансовые элиты должны быть вытеснены промышленными. Потому как биржевые финансовые спекуляции практически невозможны в условиях экономического планирования.
Параллельно с планированием экономического развития придётся планировать потребление по основным товарным группам. Потому что очень скоро начнёт возникать дефицит. И если не научиться планировать потребление, дефицит сыграет с обществом РФ такую же злую шутку, какую он сыграл с обществом СССР, разложив его.
Не знаю, справится ли Россия в одиночку с этими задачами. Слишком много надо менять в системе управления. Поэтому формат ЕАС мог бы стать площадкой для построения новой экономики, основанной на планировании экономического роста и потребления.
Однако для этого нужна политическая воля в Москве, Минске и Астане и готовность конструировать новую политэкономическую реальность.
Если же верх возьмёт национальный эгоизм и суверенные правители посчитают, что торгово-экономическую войну с Евроатлантикой можно переждать, — тогда неизбежно накроет всех. Не устоят стены Ак-Орды, не спрячет Беловежская пуща.
Причём если Россия в силу своих размеров и практически неисчерпаемых ресурсов имеет шансы восстановиться, как она это делала в XVIII, XIX и XX веках после больших войн, то что будет с периферийными национальными государствами Евразии, никому не известно.
Поэтому в промышленно развитой и суверенной России больше всего заинтересованы в Минске и Астане. Потому что от суверенитета России зависит их суверенитет даже больше, чем от них самих. Следовательно, вопрос победы России в торгово-экономической войне — это союзный вопрос.
