Заслуженный артист Украины Петр Панчук: «Влияйте на людей любовью»

У актера и режиссера Петра Панчука есть два места, без которых он не может жить и творить. Первое и главное — это Спасо-Преображенский собор на Соломенке, в который он ходит уже который год. А второе — Национальный театр имени Ивана Франко, которому он отдал 26 лет своей жизни. Киевские зрители знают заслуженного артиста Украины и лауреата премии Кабинета Министров Петра Панчука по спектаклям «Кайдашева сiм’я», «Наталка Полтавка», «Братья Карамазовы» и др. А еще он иногда снимается в кино и записывает на радио произведения украинских классиков. Как живется в театре православному человеку? Об этом мы спросили у Петра Фадеевича во время репетиции спектакля «Буря» по пьесе Шекспира, в котором он играет главную роль.

Место встречи — театральная гримерка. Петр Панчук несколько минут назад был шекспировским Просперо, а теперь перед нами гостеприимный хозяин актерского дома.

— Люди театра говорят, что здесь не работают, а служат. Что они имеют в виду, и что вкладываете в это понятие Вы?

—Я думаю, что те актеры, которые именно служат в театре, они как динозавры (смеется — О. К.) — вымерший вид. Сейчас тяжело найти человека, который служит театру. И о себе я бы не сказал, что служу. Но стараюсь ту работу, которую делаю, насколько мне позволяет умение, талант и совесть, делать честно.

— А Вы лично знаете актеров, которые именно служат?
— (Переходит на иронический тон и говорит шепотом — О. К.) Скажу вам по секрету, за четверть века я не таких встречал.

— В таком случае трудно, наверное, быть православным актером и режиссером в театре?

— Здесь присутствует момент выбора. У человека есть совесть, и она подсказывает — брать тебе этот материал или не брать. Когда я пришел в театр, то еще не был православным, даже неверующим был. Но совесть была, и я говорил: «Этого я играть не буду». Меня вызывали в профком, разбирали, говорили: «Ты на работе, тебе деньги платят». А я говорил: «Нет, я не буду этого играть».

— А какую роль Вы бы не сыграли никогда?

— Мне много приносят пьес, дают читать тексты. И я бы не сыграл 99% из того, что сейчас предлагают. И я не играю, отказываюсь. Например, принесли инсценировку «Кайдашевої сім’ї» (в нашем театре в ней я играю старого Кайдаша), но современный автор решил «улучшить» Нечуя-Левицкого и дописать туда какие-то свои соображения по поводу политики, отношений мужчины и женщины. И она оказалось ниже уровня не только православного, но и общечеловеческого.

В театре есть люди моего поколения, и они так же чувствуют и отвергают это, говорят: «Мы этого играть не будем». И это меня радует.

Пьеса может быть хорошая. Но порой режиссер предлагает такие средства выражения, которые я не могу принять. Я себе ставлю такой вопрос — хотел бы я, чтобы это видел мой ребенок? Итак, если не хочешь, Петр, тогда не бери, отказывайся.

— Как профессиональный актер и режиссер стал православным?

— Я на первое место ставил театр. Ничто кроме театра. Это — первое место. Семья? Нет, это там второе, третье, пятое. Театр! Работа, работа… Но Господь говорит — это неправильно. И тогда я потерял все, на что надеялся. Я проработал в Национальном театре 18 лет, не сыграв ни одной главной роли. Только массовки и эпизоды.

Я остался один, без любимой работы и друзей, потому что считал себя самым умным и талантливым. И, когда никого и ничего у меня не осталось, я сказал: «Господи, только Ты не оставляй. Пусть не будет ничего».

Так я нашел самое главное в моей жизни, ветку над пропастью, за которую ухватился. Тогда стало легко. Театр перестал быть смыслом моей жизни, теперь я могу играть, а могу и не играть — нет разницы. И когда я так переосмыслил свою жизнь, подходит ко мне главный режиссер и говорит: «Петр, мы хотим на Вас ставить спектакль, ищите режиссера, драматургию, все что хотите». Мне дают открытую дорогу: хочешь — ставь, хочешь — играй, делай что хочешь. Но это случилось только тогда, когда я отказался от театра.

— У Вас произошло, как написано в Евангелии: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33).

— Именно так.

— Православная вера побуждает везде быть самим собой, отказываясь от масок в жизни. А у Вас такая профессия, что перевоплощение — это Ваша специальность, Вы постоянно кого-то играете. Как в жизни Вы справляетесь с этим?

— Я отличаю территорию сцены от территории жизни. Это две разные территории. И я это осознаю. В жизни я стараюсь не надевать маски. А там, в театре, маска (роль) у меня — это тот инструмент, с помощью которого я выражаю свое глубинное. Я остаюсь на сцене Петром, каким я есть. Я очень трезво смотрю на то, кто я, что чувствую, что думаю и что хочу сказать зрителю, который ко мне пришел. Но делаю это с помощью роли.

— Получается, что любой Ваш персонаж — это всегда одна из сторон Петра Панчука?

— Безусловно. В самой сердцевине — это Петр Панчук. И я уже много лет именно так воспринимаю актеров на сцене. За ролью, за лицедейством мне интересно разглядеть — а что же здесь есть твое, человеческое? Вот что мне интересней всего. (Петр Фадеевич показывает руками — О. К.) Оно такое (большое), или оно такое (маленькое)? И очень часто ничего, кроме «обертки», не нахожу. А в Церкви нахожу.

— А как же слова Станиславского о том, что нужно не играть, а жить своим персонажем?

— Я прочел когда-то у Станиславского другую фразу, и ее надо большими буквами напечатать и вручить каждому актеру. Он сказал: «Играйте не роли, а играйтесь ролью». Потому что роль — это всего лишь повод для того, чтобы ею что-то сказать, выразить.

Это очень опасная тема, и я сам через это проходил. Если мы глубоко проникаемся ролью и не отделяем ее от себя, то можно залезть в такие дебри, что потом не выпутаешься. Куда это ударит, мы не знаем — или по твоей судьбе, или по психике.

— По Вашему мнению, может ли быть православный театр?

—Год назад меня пригласили посмотреть одну православную постановку. Я заранее спрашиваю: «Какая у вас пьеса?». Они отвечают: «Это не пьеса, мы берем тексты из православных журналов и т. п.». Я посмотрел на то, что они делают, а там искусства и нет. Это лишь агитка. Православная, но агитка.

А ведь спектакль или фильм может быть сделан и не православными людьми, однако он может быть духовным…

— Что бы Вы порекомендовали молодому человеку, который хочет стать актером?

— Если ты можешь этим не заниматься — не занимайся. А если уже не можешь, занимайся только этим. Не жди, что ты заработаешь много денег, не жди и того, что тебе будут все время аплодировать. Люби эту работу ради познания.

— Если бы можно было перенестись на несколько десятилетий назад, Вы бы выбрали опять профессию актера?

—Смотря из настоящего, — а я пока люблю свою профессию, — я бы, наверное, все равно встал на этот путь. Было много разных периодов в жизни. Но меня утешает, когда подходят люди и говорят: «После вашего спектакля хочется жить». И я думаю: «Если уж людям хочется жить, то я играл, наверное, не зря».
Бывает, говорят и такое: «Я после вашего спектакля как в Церкви побывала». Я-то понимаю, что она в Церкви еще не была (смеется — О. К.), но все-таки в этом что-то есть…

Я всегда, когда что-то собираюсь ставить, задаю главный вопрос молодым актерам (может, и грубо скажу): «Друзья, а для чего вы лезете на эту сцену? Люди пришли к вам с открытым сердцем, отдали свои деньги». И вот на эту открытость, что я принесу? Если я бегал по заработкам, то эту задерганность я и принесу. А когда я что-то внутри немного очистил, то есть шанс, что, может, что-то чистое получат и зрители.

— Умение перевоплощаться, притворяться часто помогает влиять нужным образом на людей. А Ваша профессия не прельщает Вас так поступать?

— Я так рассуждаю: если ты хочешь повлиять на человека, то влияй любовью. И тебе от этого будет хорошо, и ему. Пусть любовь делает все.

— А Вы сами можете различить, кто в жизни играет, а кто ведет себя естественно?

— Конечно. Такое бывает даже в театре, когда человек натянет на себя маску и не расстается с ней годами, срослась с ней. И все это видят. Я всегда говорил на это — в баню, в баню всех, потому что там нет ни личин, ни званий…

А если серьезно, то актеры чувствуют, кто играет, а кто нет.

— Что бы Вы порекомендовали посмотреть из репертуара Вашего театра?

— Хороший спектакль у нас «Тевье-Тевель» — там Богдан Ступка, наш руководитель, играет. «Наталка Полтавка», мы возили ее в Россию, Польшу, США. «Кайдашева сім’я», «Кин»…

Но, скажу честно, я думаю, когда вижу верующего человека: «Что ему может быть интересно в театре?». Мне неудобно приглашать его в театр. Я чувствую эту разницу. Если ты ходишь в Церковь, то зачем тебе театр? Ради каких-то чувств или вдохновения? Ты получишь в Церкви то, что в театре не получишь никогда.

Беседовал Олег Карпенко.
Церковная  Православная газета