Вы здесь

Владимир Леви - одинокий друг одиноких

С книгами Владимира Леви я знакома очень давно. Хотя и не всегда была согласна с тем или иным мнением этого известного психолога, но время от времени почитывала его и, как правило, находила что-нибудь интересное или даже полезное для себя. А недавно попалась мне книга с многообещающим названием «Одинокий друг одиноких (просьба о любви)».  Но здесь, увы, меня постигло полное разочарование как в книге, так и в профессионализме автора. И это еще очень мягко сказано.

Если называть вещи своими именами – то это не книга, а какая-то смесь непристойностей с самолюбованием. Писатель будто любуется своими и чужими падениями, воспевая их в стихах и прозе.

Читать всё подряд просто невозможно, особенно это касается третьей и четвертой глав (самых больших по объему) – «Молекулы одиночества» и «Солнечный удар». Тут вам и подробная инструкция по онанизму (от лица двенадцатилетнего подростка, развращающего восьмилетнего), и исповедь несчастной проститутки с разными физиологическими подробностями. Понятное дело, жалко бедняжку, которую жизнь окунула в эту клоаку. Но чтобы посочувствовать ей, разве обязательно нужно это всё рассмотреть и понюхать? Ну и дальше разные истории в том же духе… Читала, пропуская многие места. Нет у меня ни малейшего желания подробно ковыряться в чужих язвах, так и эдак разглядывая сочащийся из них гной. Не знаю, как это может кому-нибудь помочь с точки зрения психологии… Очень сомневаюсь. Душу лечить нужно в первую очередь её очищением, а не ещё большим вываливанием в грязи. Мусор обычно из избы выметают, а не наоборот.

Кстати, книга обличает сама себя. Например, в последней главе (с.308) есть такая фраза (сразу прошу прощения за эту цитату):

«Сообщить миру, что ты обкакался, можно вполне откровенно, а вот искренне ли это будет – еще вопрос».

Как точно Леви написал о себе и о своей книге! Ведь примерно на две трети она и состоит из таких сообщений миру о том, как или автор, или еще кто-то, простите, «обделался», причем, не избегая и физиологических подробностей. Как раз об этом ещё одна цитата (с. 315, та же глава):

«А вот когда, например, пациент рассказывает доктору подробности своих физиологических отправлений, то это лишь откровенность».

А если наоборот: врач-психотерапевт рассказывает это читателям – потенциальным пациентам, это как называется?

Теперь об одиночестве. Автор пишет, что каждый человек (или большинство, по крайней мере) внутренне одинок, просто многие этого не чувствуют или не осознают в силу тех или иных особенностей ума или чувств. Вот, например, в первой главе (в разделе «Враг человека – его сознание?») дается определение:

«Одиночество – это разобщенное состояние души.

И сразу важное уточнение: разобщенное состояние души не всегда совпадает с сознанием этого состояния».

Далее, во второй главе, написано:

«У очень многих детей, как у меня, безумный ужас первооставленности становится главной закладкой, основой всех последующих страхов, зависимостей и депрессий, всего недоверия к жизни и к себе. Бездна одиночества, однажды разверзшаяся, не сомкнется – только прикроется придорожными кустиками…»

Очень жутко. Для идеологии, в которой нет места Богу, всё так и есть. Душа без Бога чувствует своё страшное одиночество, страдает и не может ничем утешиться. Одиночество – это душевная болезнь жизни без Бога, без ощущения любви Божией и того, что Господь всегда рядом.

 Неверующий человек, не понимая (по причине своего мировоззрения) истинной причины своей душевной боли от одиночества, ищет от неё избавления и утешения в общении с окружающими. Ищет сочувствия, понимания, любви. Но очень часто или не получает всего этого, или же его ожидания бывают слишком завышенными. Зацикленный на себе человек не проявляет к окружающим те же самые любовь и внимание, которые сам ожидает от других по отношению к своей персоне. Личный эгоизм и является причиной такой разобщенности душ. Это тоже одиночество, но оно мнимое. Из него выход может найти и атеист, если свой вектор внимания направит не на себя, любимого, а на нужды и скорби окружающих. Но настоящее одиночество – одиночество без Бога – останется.

И только обретя веру в Бога, человек может избавиться от одиночества как мнимого, так и настоящего. Потому что человек начинает общаться с Богом (в молитве, в Таинствах Церкви) и чувствовать любовь Божию. Когда человек идет к Богу, постепенно решаются почти все проблемы человеческого общения.

К сожалению, умный, чуткий и опытный психотерапевт-атеист (или почти атеист?) загнал себя в такой тупик, из которого остался единственный и правильный выход – это обретение искренней, живой веры в Бога.

Может быть, Владимир Леви и не совсем атеист, в его книгах я стала замечать некоторый положительный сдвиг в этом отношении. Последнее время, по крайней мере, он начал отзываться о вере с эдакой снисходительной симпатией. Дескать, несмотря на то, что вера – это некоторое отклонение от «нормы», она всё-таки «полезна», т. к. помогает избегать (или хотя бы не чувствовать) многих психологических проблем.

Сам автор от депрессии и боли одиночества, похоже, всю жизнь спасается тем, что помогает другим людям избавиться от этих же самых проблем. Спасибо ему за это, конечно. Но только вот эта его книга, после которой хочется помыть руки, скорее навредит, чем кому-нибудь поможет. Наоборот, в ней слышится крик о помощи, крик (возможно, неосознанный) страдающей души. Может быть, в этом и заключается авторская «просьба о любви»?

Комментарии

Любовь Кантаржи

Людмила, спасибо за рецензию! Когда-то в молодости увлекалась этим автором, но после прихода к вере, читать его уже не могу. Нет желания блуждать по закоулкам его представлений о мире и человеке. Он, как и многие, мечется в своих исканиях, потерях, лабиринтах чувств - но при чём тут мы? Уже не интересно и не нужно. 

dvornik

Людмила Громова

Люба, я тоже после того, как пришла к вере (в начале 90-х годов), перестала читать Леви. Но несколько лет назад попалась на глаза какая-то его книга, я полистала, почитала, заинтересовалась.  И стала иногда брать в библиотеке его новые книги. Пишет-то он очень интересно. И даёт много полезных знаний, и теоретических, и практических. Но сам атеистический подход в психологии выглядит странно, мягко говоря. Как можно изучать душу человека, отрицая само существование души? А тем более – лечить. Хотя подлечить, дать временное облегчение – да, опытный психолог, наверное, может, даже если он и атеист. Но в целом атеистическая психология сама себя загоняет в тупик. О чем и свидетельствует эта книга. После неё читать этого автора уже точно не смогу.

Для верующего человека, думается, лучший психолог – мудрый духовный наставник, а лучшее лечение душевных болезней – молитва, пост, исповедь и святое Причащение. Хотя, конечно, ситуации разные бывают, и психологи тоже нужны. Но если уж обращаться к такому специалисту, то к православному. 

«У очень многих детей, как у меня, безумный ужас первооставленности становится главной закладкой, основой всех последующих страхов, зависимостей и депрессий, всего недоверия к жизни и к себе. Бездна одиночества, однажды разверзшаяся, не сомкнется – только прикроется придорожными кустиками…»

Очень жутко. Для идеологии, в которой нет места Богу, всё так и есть. И только с искренней верой в Бога не может быть одиночества. Одиночество – это душевная болезнь жизни без Бога, без ощущения того, что Господь всегда рядом. Рядом не как бесстрастный наблюдатель, конечно, а как любящий Отец. Психотерапевт-атеист (или почти атеист?) загнал себя в такой тупик, из которого вряд ли есть другой выход, кроме как обретения искренней, живой веры.

Всё не так однозначно. На самом деле Бога находит только тот, кто пережил описанный ужас. Леви, как психолог, говорит правду. Вообще онтологический ужас - одно из главных переживаний верующего человека, и верующий вне этого ужаса ещё не вполне верующий. Вернее, не вполне знающий себя и Бога, он не постиг истины своего бытия.

Есть понятие «плакатное православие», когда своими и общими, чужими, абстрактными представлениями человек заменяет бытие в Боге. Это ещё не полнота веры, это больше желание веры. К полноте жизни в Боге человек приходит через тот самый ужас.

Любовь Кантаржи

Света, думаю, у каждого человека свой путь, собственный опыт встречи с Богом. Рассуждать о полноте веры других людей - дело неблагодарное. Переживание онтологического ужаса как условие нахождения Бога? Возможно. Но правильно ли возводить это в правило? - в этом есть что-то механическое. Разве возможно раз и навсегда определить необходимые и достаточные условия для встречи с Богом, для полноты жизни в Нём? Мы ж не на уроке математики! - и да, всё совсем не однозначно.

На всякий случай напомню, что Христа распяли не атеисты, а «правильные религиозные» люди. Есть у таких людей подобные устремления до сих пор. И, как верно заметил Льюис, самые плохие люди на свете - это плохие религиозные люди. А теперь зададимся вопросом: какие это люди? Плохой религиозный - это какой? Поверхностный, плакатный, прежде всего, потому что он мнит о себе больше, чем есть (а Бога не знает или знает о Нём понаслышке). И последние христиане будут гонимы не атеистами, а именно такого рода «кривыми» правоверными, жаждущими «правды».

Кстати, шаблон - это как раз плакатность, а противоядие от шаблонов - погружение на глубины. По-другому не бывает. А где есть глубина, там есть и онтологический ужас - необходимейшее условие для того, чтобы человек принял Христа как своего Спасителя (а иначе зачем ему Спаситель?)

Людмила Громова

Света, есть люди, которым не дано ни глубоко мыслить, ни тонко чувствовать. Получается, для них путь к правильной (в Вашем понимании) вере закрыт?

Истинная вера, как я понимаю, – дар Божий, а не плод человеческих усилий.

Шаблоны – не всегда зло. Любая мудрость, повторенная многими и много раз, тоже становится шаблоном в некотором смысле.  Если шаблонам, лозунгам следовать слепо, то да, они могут привести к плачевным результатам. Но почему нельзя предположить, что иногда и для неразумного, но честного приверженца «плакатного православия» всё постепенно может стать на свои места (с Божьей помощью, конечно)? 

есть люди, которым не дано ни глубоко мыслить, ни тонко чувствовать. Получается, для них путь к правильной (в Вашем понимании) вере закрыт?

Если они знают о своей ограниченности - открыт, если мнят себя знающими, не зная Бога, да ещё других поучают - закрыт. Всегда есть место чуду, но и законы физического, психического, духовного мира тоже есть.

Опасность ведь в том, что вместо Бога Любви можно начать поклоняться идолу Любви, вместо Бога - истукану, своему представлению и мнению, своей прихоти.

Людмила Громова

Если они знают о своей ограниченности – открыт…

Светочка, ну вот наконец  и Вы признали, что кроме переживания глубокого онтологического ужаса, есть и другие пути к истинной вере. Все не так однозначно))

Людмила Громова

И проходящий обязательно сталкивается с тем самым ужасом.

С тем ли самым? Покаяние, насколько я понимаю, начинается с ужаса осознания своей греховности, немощи, никчемности без Бога. В этом «ужасе» упование на любовь и милосердие Божии не дают почувствовать себя одиноким. А онтологический ужас – это ужас одиночества, первооставленности, никомуненужности, который может привести на путь поиска истины и веры, а может – и на путь отчаяния. Поэтому я считаю эти "ужасы" разными. Если ошибаюсь – объясните, пожалуйста, в чём.

Покаяние, насколько я понимаю, начинается с ужаса осознания своей греховности, немощи, никчемности без Бога.

Не надо плоско мыслить о своей греховности - она гораздо глубже, шире и объемней. Всё, что я пишу, Люда, призвано как раз это объяснять. Но в таком деле важно личное вопрошание человека, личная неудовлетворенность. Если Вас удовлетворяет имеющийся у Вас ответ, я вряд ли смогу сказать для Вас больше, чем Вы понимаете и хотите понимать. В наших комментариях здесь полно зацепок для ищущего. Но ищет тот, кто не имеет. Если жить с чувством, что Бог у меня в кармане, такого рода вопросов не возникнет.

Чтобы  помочь Вам понять мою тревогу, предлагаю воспользоваться образом капусты. Покаяние продолжается на протяжении всего жизненного пути человека, если он реально жив, а не мёртв, если действует, а не спит. И смысл этого постоянного покаяния не в том, что ты снова и снова несешь один и тот же грех/грехи, хотя и это есть отчасти и неизбежно. Ты ещё продвигаешься в глубину, обнаруживаешь в себе новые уровни. Снимая с себя листик за листиком, как с капусты. Встреча с Богом - это всегда встреча на глубине, до Бога ещё надо докопаться, а докапывается тот, кто ищет.

У древних греков было принято мыслить так: у кого мало мудрости? - у мудреца, потому он ищет её постоянно. Эту мысль можно превратить и в христианскую: у кого мало Бога? у того кто Его постоянно ищет. Христианский мудрец - это святой. Вспомним Плач Адама прп. Силуана Афонского - он написан как раз на онтологической глубине, о которой я говорю. На такую глубину пробирается тот, кому Бога всегда мало.

Людмила Громова

Спасибо за эту беседу, Светлана.

Надеюсь, я поняла и Вашу тревогу, и свою ошибку в рассуждениях.

«Путь открыт, но не пройден - большая разница. И проходящий обязательно сталкивается с тем самым ужасом. С него только и начинается настоящее покаяние.»

Да, Вы правы. Проходящий весь путь, наверное, сталкивается. А для тех, кто только стоит в начале правильного пути к вере или делает самые-самые первые шажки – переживание этого ужаса не обязательное условие (да и не по силам может быть). Это я и имела в виду, но не совсем точно выразилась. Просто я хотела сделать акцент на то, что такой человек именно на верном пути – к истинной вере, к Богу.

«Не надо плоско мыслить о своей греховности - она гораздо глубже, шире и объемней»

Но я как раз и завела речь о людях, не способных глубоко мыслить и чувствовать.  Да и что значит «надо» или «не надо»? Выше головы не прыгнешь. Каждый мыслит на той глубине, на которой ему дано Богом. Хотя стремиться к большей глубине, думаю, надо. Наверное, Вы это имели в виду?

Проходящий весь путь, наверное, сталкивается. А для тех, кто только стоит в начале правильного пути к вере или делает самые-самые первые шажки – переживание этого ужаса не обязательное условие (да и не по силам может быть).

Да, наверное. Но если отрицать бытийный  ужас, если считать, что с Богом его быть не может, то это значит, что и Бога человек не знает. Понимаете? Отрицание ужаса - это закрывание дверей.
Я встречала в жизни много «атеистов», которые были к Богу ближе, чем многие из верующих. Нутро, сердце человека каково - вот что главное. Не всякий верующий знает о себе, что он верующий. Не всякий,считающий себя верующим, таковым есть на деле.

Вопрос сводится к тому, насколько человек нуждается в Боге (реально, а не в воображении). В Боге ли нуждается, или ему достаточно своего идола?

И Вам спасибо, Люда.

Людмила Громова

Света, я не отрицала онтологический ужас, а писала, что с Богом не может быть одиночества. Да, в приведенной цитате из Владимира Леви между этими понятиями практически стоит знак равенства. Но я считаю, что это не одно и то же. Внутреннее одиночество – это не бытийный ужас. Одиночество (именно внутренее), мне кажется, происходит от недостатка любви к людям. Человек ждет от окружающих любви по отношению к себе. Иногда он этой любви не получает, а иногда ожидания слишком завышенные, и человек страдает от одиночества. Но если он верит в Бога и, главное, верит Богу, – такой человек уже не одинок, он чувствует любовь Божию, даже если она проявляется не только в чем-то приятном, но и в серьезных испытаниях. 

Одиночество (именно внутренее), мне кажется, происходит от недостатка любви к людям.

А вы считаете любовь - нормой? Напрасно, она - величайшее чудо, Люда, и 95% воцерковленного народа вряд ли знает что это такое. То, что обычно называют любовью - эгоизм и сладострастие, ничего большего. Не хочу Вас ни в чём переубеждать, но если Вы засомневаетесь в твёрдости грунта, на котором стоите, я буду искренне рада girl_crazy

Бог в помощь!

 

Норма - в смысле как должно быть, но не как есть. То, что есть - ужасно. Если бы любовь была нормой, то Христос был бы не нужен. Онтологический ужас выползает из зазора между нормой и мною, ибо норма - Христос, а не я. Между мной и нормой - пропасть, и преодолевает её Христос, а не я. И зазор между мной и Христом настолько велик, что даже святые чуют этот ужас (хотя Христос ближе ко мне настоящему, чем я сам). Тут всё крайне сложно и крайне просто одновременно. Но не плакатно. Плакатность нашего мышления причина того, что нецерковные грешники порой ближе к Богу, чем средненькие, тепленькие христиане.Плакатность в вере - это ложь и путь к антихристианству.

 

Любовь Кантаржи

Светлана, вы, разумеется, во многом правы. Меня смущает в вашей позиции лишь категоричность и некоторая прямолинейность. Разве можно всё и вся расставить по полочкам и загнать в рамки жёстких математических конструкций? - ведь все эти рамки и полочки так или иначе будут зиждеться на песке наших субъективных суждений и представлений. Да и не нам, людям, судить о чьей-то "плакатной", "поверхностной" вере. Со своей бы разобраться...

Вода мокрая, камень твёрдый... - это разве математика? Если уж и называть как-то умно всё это, то мышлением или рассуждением, наверное.

Смотрите, какая красота: солнце, небо, звёзды, деревья, цветы... А ведь прежде ничего не было! Ничего! И Бог из ничего сотворил такую красоту. Так и человек: когда он искренно придёт в сознание, что он — ничто, тогда Бог начнёт творить из него великое.
Прп. Нектарий Оптинский

 

Людмила Громова

Разумеется, не однозначно. Суждения об этих вещах во многом зависят от личного опыта человека, от устроения души, особенностей ума и сердца, других причин. Два внешне разных мнения могут быть верны - каждое в своем контексте.