Предновогодняя история

В конце декабря Василий Репин, двадцатилетний студент-медик, понял, что денег у него нет и не будет. Услышав рекламу Сбербанка о новогодней акции – супервыгодном кредите, Вася решился на кредит. Глупо, конечно, но ничего умнее в голову не приходило.

Вася накинул куртку и вышел на улицу. Ну и погодка! Конец декабря, а снега нет. Только промозглый ветер с холодным дождём. Василий поёжился, набросил капюшон. На улице было темно и пустынно. Кому охота выходить из дому в такую погоду! И тут, свернув за угол, Вася увидел его… Это был пёс-бродяга, огромный, кудлатый. Он лежал у магазина на куче тряпья. Увидев юношу, лохматое чудище встало, подошло ближе и вильнуло хвостом.

– Пр-ривет, – пёс смотрел прямо в глаза, будто гипнотизируя.

– Привет, – ответил Вася.

– Р-роберт, – прохрипел пёс.

– Вася Репин.

Роберт радостно заколошматил хвостом по тощим бокам. Василий пошёл дальше, пёс – за ним.

– Куда? – спросил пёс.

– В банк.

– Дур-рное место. Пахнет отвр-ратительно, – Роберт забежал вперёд. – Сар-рдельки нет?

– Нет. И денег нет. Деньги – в банке.

– И деньги пр-ротивные.

– Зато на них можно купить сардельки.

Они пошли дальше молча. И тут Вася вдруг с удивлением понял, что он ничему не удивляется. Будто это нормально, в порядке вещей, что псы запросто разговаривают с людьми.

В сбербанке навязчиво-вежливая девушка-операционист серебристым ноготком показала, где нужно поставить подпись. На улицу Вася вышел уже с деньгами.

Роберт ждал его у входа.

– Сегодня гуляем, – бодро сказал Вася, и ему стало грустно. О том, что будет потом, думать не хотелось.

Вася купил на двоих «докторской» и хлеба, а для себя ещё бутылку пива. Колбасу Роберт съел сразу, от хлеба вежливо отказался. Человек смотрел на сытого, довольного пса, улыбался и размышлял вслух:

– Хорошо быть собакой: наелся – и никаких забот! Вот это жизнь!

– Хочешь попр-робовать? – проурчало из пса.

– Чего? – не понял Вася.

– Собакой стать. Меняемся шкур-рами?

– Эх, друг-дружочек, мозги твои собачьи. Не о шкуре речь.

– И мозгами поменяемся.

Васе стало весело. Ну и шутник этот пёс! А что, здорово было бы им поменяться местами! Всё равно терять нечего. Денег нет, жилья нет, из универа, похоже, скоро вылетит. И с Мариной поссорились…

– Согласен! – полушутя-полусерьёзно сказал Вася.

– Закр-рой глаза.

Вася ухмыльнулся и закрыл глаза. Подождал немного.

– Откр-рывать? – спросил Вася и не узнал свой голос.

– Можно, – послышалось откуда-то сверху.

Вася открыл глаза. Рядом с ним стоял и улыбался он, Вася Репин. А кто же он сам тогда? На четырёх лапах и в собачьей шкуре… Впрочем, какая разница! Главное, шкура хорошая, тёплая. И голода как не бывало. Поспать бы теперь…

А Роберт, став Васей, опять почувствовал сильный голод. И холод. Эта человеческая одежда почти не грела, и как только люди в ней зимой ходят?

– Ну как? – спросил Роберт и потрепал Васю по загривку. – Нравится?

– Хор-рошая шкур-ра, гр-реет, – прохрипел довольный Вася. – Спать хочу.

– Ты поспи. А я пошёл, есть охота. Я ведь ещё не ел. То есть ты… Нет, всё-таки я.

Роберт ушёл. А Васю ноги, вернее лапы, сами понесли к куче тряпья, на котором раньше спал Роберт. То, что он уже не студент-медик, а облезлый бродячий пёс, Василия не волновало. Никакие человеческие помыслы более не терзали его душу. Вася лёг и безмятежно уснул.

Проснулся он утром. Даже в толстой собачьей шкуре было холодно, и опять хотелось есть. А из мясного отдела магазина неслись умопомрачительные запахи. Вася облизнулся, заглянул в магазин и сразу получил шваброй по голове.

– Куды прёшь! – визгливый голос уборщицы резанул по ушам.

Поджав хвост, Вася выбежал на улицу и направился сам не зная куда. Вокруг празднично суетились люди, их было много, все куда-то шли. Никому не было дела до голодного пса. Сам того не замечая Вася направился к институту. В толпе студентов он почувствовал себя уютнее. Да, теперь он пёс – грязный, озябший пёс, но ведь ещё только вчера он тоже был студентом, ходил на лекции, хотя и часто прогуливал, пил с друзьями пиво в соседнем баре, знакомился с девушками… Вася вспомнил Марину. И тут его острое собачье обоняние сразу подсказало, что она где-то рядом. В огромном множестве самых разных запахов Вася различил едва уловимую нотку знакомых духов. Эта невидимая, почти призрачная ниточка временами обрывалась другими запахами – резкими, кричащими, невыносимыми, но потом проявлялась опять и как нить Ариадны вела Васю к заветной цели. Марина стояла у входа и о чём-то болтала с однокурсницей. Когда Вася оказался в эфемерном облаке её духов, голова у него закружилась.

– Ой, какая собачка, – засмеялась Марина, заметив огромного пса, уткнувшегося носом в её ботинок.

– Заразный, небось, – поморщилась подруга.

– Скорее всего, – согласилась Марина и брезгливо одернула ногу. – Собачка, ты иди, ладно? Голодная, наверное. Жаль, нечем тебя покормить. Пирожок что ли купить?

– Пошли уже, – подруга потащила её за рукав. – Пара скоро начнётся.

– Пока, собачка! Не скучай! – Марина помахала ручкой и скрылась за дверью института.

Опустив голову, Вася побрёл обратно. Студенты шли навстречу, он всё время натыкался на чьи-то ноги. Кто-то шарахался от него, а некоторые ругались или даже пинали бедного пса.

– Роберт! Роберт! – вдруг позвал кто-то.

Вася сначала не обратил внимания, но потом вспомнил, что теперь это его собачья кличка, и поднял голову. К нему быстро шёл, почти бежал… студент Вася Репин, бывший Роберт.

– Привет, дружище, – Роберт в облике Васи потрепал пса по загривку. От студента вкусно пахло колбасой.

– Привет, – прохрипел пёс, радостно виляя хвостом.

– Как чувствовал, что встретимся сегодня. Смотри, что я тебе принёс, – и юноша достал из рюкзачка увесистый кусок колбасы.

Пёс с аппетитом съел колбасу и спросил:

– Ты куда?

– Анатомию сдавать. Ты что, забыл?

– Я? Наверное, забыл. А кто я теперь?

– Не знаю, брат. Я и сам не могу понять, кем я стал. А ты своими (вернее, моими) собачьими мозгами тем более не поймёшь. Даже странно, что ты вообще об этом задумался.

– Да, странно… Давай уже обратно. Меняться.

– Я не против, – сказал студент. – Но сейчас это не получится. Только ночью, в следующее полнолуние. Придется подождать.

– Долго?

– Я же сказал – в полнолуние. Понимаешь? Когда луна будет полная, круглая. Это будет через 28 дней.

– Это много? – не понял пёс.

– Не очень. Следи за луной. В полнолуние встречаемся на том же месте. Помнишь, где?

– Конечно.

– Ну пока! Я тороплюсь!

– Пока!

Студент Вася Репин побежал сдавать зачёт, а лохматый пёс по кличке Роберт понуро побрёл дальше. В его собачьей голове мелькали невесёлые мысли.

«Кто я теперь? Собака? Или всё-таки человек? Шкура собачья, ум тоже. Но всё равно кажется, что я пока ещё человек. Хотя ничего человеческого не осталось, кроме сознания. Впрочем какое сознание может быть у собаки? – И его вдруг осенило. – А душа? Да, наверное, душа – это то, что у него осталось от Васи Репина. Значит, душа тоже может мыслить. Но что такое душа?»

От этих раздумий, непосильных для собачьих мозгов, сильно разболелась голова. Собачий ум не вмещал человеческих размышлений, и мысли будто зависли, а потом и отключились, как зависает или отключается перегревшийся компьютер.

***

Целый день бродил Вася по предпраздничному городу. Пса пинали, били, бросали в него камнями. Никто из людей даже не догадывался, что на самом деле это человек. Да и Вася, казалось, уже забыл об этом. Он очень устал, хотелось есть и спать. Мимо прошли две женщины, нагруженные сумками. Из одной сумки вкусно пахло мясом, колбасой и теплым хлебом. Вася инстинктивно побежал за ними, ни на что уже не надеясь. Женщины о чём-то болтали, смеялись. Васе это было неинтересно, его занимало только содержимое одной из сумок. Женщина, которая её несла, вдруг громко сказала:

– Видела недавно твою Танечку. Красавица стала необыкновенная!

– Ох, к этой красоте ума бы ещё… Один ветер в голове, – вздохнула другая и вдруг завизжала, заметив бегущего за ними пса.

– Колбасу почуял, – сказала первая. – Голодный… Подожди, я сейчас.

Добрая женщина достала из сумки батон колбасы, отломила кусок и дала Васе. Тот проглотил и дружелюбно завилял хвостом.

– Делать тебе нечего, – проворчала подруга. – Подкармливаете их, а они потом на людей кидаются. Слышала, случай был в Подмосковье? Собака бродячая ребенка искусала! А где-то – вообще целая стая на человека набросилась и насмерть загрызла!

– Ужас какой!

– Конечно, ужас. А ты кормишь! Вдруг он бешеный?

– Жалко же.

– А людей не жалко? Пожалуй, я позвоню, куда следует. Еще не хватало, чтоб в нашем городе собаки бешеные бегали.

Наверное, бдительная дама действительно куда-то позвонила. А Вася, на свою беду, постоянно возвращался на место встречи с Робертом, будто домой. Когда пёс уже устроился ночевать на своей грязной лежанке, он вдруг ощутил непонятную тревогу. Мимо проехал небольшой грузовик и остановился за углом. Там послышалась какая-то возня, и вскоре Вася почувствовал, что к нему кто-то приближается. Пёс открыл глаза и увидел с одной стороны большой сачок, с другой – рогатину. Они были совсем близко. Вася зарычал, оскалил зубы. Отступать было некуда, и пёс попытался схватить сачок зубами. Потом дернулся в сторону, но сразу почувствовал в острую боль в спине, ослабил хватку, и тут же оказался в сачке. Вася дёргался, извивался, изо всех сил пытаясь вырваться, но только еще больше запутывался в сетке. Всё произошло за считанные секунды, опомнился он только в машине. Его забросили туда, будто мешок с картошкой, лежать было очень неудобно.

Пёс жалобно заскулил, потом завыл… И вдруг его обыкновенный собачий вой превратился в какой-то непонятный омерзительный звук, даже визг… Но он исходил не из Васи, а откуда-то совсем рядом. Звук раздражал всё больше и больше, тонкими иглами впивался в мозг, вызывал отвращение и судорожное желание куда-нибудь спрятаться, лишь бы только не слышать…  Василий открыл глаза и зажмурился от яркого солнечного света. Высвободил из-под себя затёкшую во сне руку, повернулся на другой бок. Рядом, на тумбочке, всё ещё вибрировал телефон, из которого раздавалась пронзительная мелодия будильника. Из кухни доносился аппетитный запах: сосед по общежитию жарил яичницу с ветчиной. Когда Вася понял, что это был лишь сон, визг будильника показался ему лучшей музыкой на свете.