Чтобы победить русских, надо подменить Песню

Русские не сдаются, русские своих не бросают — красивые слова, во многом опороченные современными реалиями. Уже хотя бы потому, что в 1991-м сдались, продались за чечевичную похлёбку западных ценностей. Призрак нынешней Украины уже тогда замаячил над нашими головами, как новое знамя, только его немногие заметили. Нынешняя Украина началась в России, когда русским подменили исконную песню.

О, европейская колбаса! О, безвизовый режим! О, кружевные трусики! Всё это одна чуждая нам песня. Русская песнь — о Всечеловеке, о правде и истине, доступной всем. Как нелепы, как смешны страсти по Европе с её материальными достижениями (духовные свои сокровища Европа тоже растеряла), на фоне великого вопрошания о главном, едином на потребу.

«Всечеловек — Распятый Бог во всем, — пишет свт. Николай Сербский. — Все, что есть на земле, — это кресты Распятого Бога. Всечеловек — то, что во лжеце не лживо, не воровато в воре, не поджигательно в поджигателе, что не разрушительно в завоевателе, и не блудно в блуднике, и не пугливо в запуганном, и не жадно в жадном, и не боязливо в умирающем. Это Всечеловек» («Слова о Всечеловеке»).

«Славянский всечеловек, — пишет прп. Иустин (Попович). — Его высший идеал, а в нём его главная тайна: всечеловеческое братство людей в Богочеловеке Христе. Во всех идеях и во всей деятельности славянского всечеловека можно усмотреть одну движущую силу: евангельскую любовь — вселюбовь. Ибо эта любовь по сути единственная сила, которая людей претворяет в братьев и соединяет их во всечеловеческое братство. Нет такого унижения, на которое бы не согласился славянский всечеловек, если это будет содействовать осуществлению всечеловеческого братства между людьми. Нет таких трудов и подвигов, на которые бы не согласился Христов человек, только бы они вели к цели: всечеловеческому братству. Служить каждому человеку и всем людям ради Христа — радость над радостями для славянского всечеловека-труженика. Его бессмертное желание: постоянно совершенствовать себя через Богочеловека, приобретая Его божественные свойства, и поработать Богочеловеку всей своей душой, всем своим сердцем, всем своим помышлением, всеми своими силами. Здесь все, что является человеческим, находит своё бессмертие в Богочеловеческом; здесь Богочеловек все и вся для человека во всех мирах» («Достоевский о Европе и славянстве»).

Даже традиционно русские ошибки окрашены устремлениями к высшей правде, свободе и всечеловеческому братству. Когда сегодня говорят гнусности в адрес советских людей, всегда говорят о плохом, умалчивая о прекрасном, перевирая историю. Русские-советские люди поднялись именно потому, что были мотивированы высшими, а не низменными запросами своей души. Наши деды мечтали о счастье для всех, намерения были не погубить других, а осчастливить. Фашисты же мечтали построить рай для себя за счёт угнетения других. Сравните Песню сердец советских воинов освободителей и немецко-фашистских воинов захватчиков. Рай для всех у первых и рай только для себя у последних, жажда спасения всем одних и забота только о себе и своём других. Прочувствуйте разницу и не клевещите на мечты дедов! Кардинальное различие между ними и их врагами — в высшей точке, в Песне сердца.

Ф. Достоевский тонко подметил это различие, хотя в его время вряд ли кто мог помыслить о том, что возможен Освенцим: «Западный человек толкует о братстве, как о великой движущей силе человечества, и не догадывается, что негде взять братства, коли его нет в действительности. Что делать? Надо сделать братство, во что бы то ни стало. Но оказывается, что делать братство нельзя, потому что оно само делается, даётся, в природе находится. А в природе западного человека это начало не существует, а существует начало личное, начало особняка, начало усиленного самосохранения, самопромышления, самоопределения в своём собственном Я, сопоставления этого Я всей природе и всем остальным людям как самоправного отдельного начала совершенно равного и равноценного всему тому, что есть кроме него. Ну, а из такого самопоставления не могло произойти братства. Почему? Потому что в братстве, в настоящем братстве, не отдельная личность, не Я, должна хлопотать о правде своей равноценности со всем остальным, а все это остальное должно бы было прийти к этой требующей права личности, к этому отдельному Я, и само, без его просьбы, должно бы было признать его равноценным и равноправным себе, т.е. всему остальному, что есть на свете. Мало того, сама-то эта бунтующая и требующая личность прежде всего должна бы была все своё Я, всего себя пожертвовать обществу и не только не требовать своего права, но, напротив, отдать его обществу без всяких условий. Но западная личность не привыкла к такому ходу дела: она требует с бою, она требует права, она хочет делиться — ну и не выходит братства».

Братство всех со всеми, не приятие унижения другого человека, природная антикастовость, базирующаяся на памяти Бога, памяти о Боге и равенстве всех людей перед Ним — вот это наше корневое, сердцевинное. Фашизм как доминирование одной нации над другими — природно антирусское явление.

И русское хамство отчасти происходит от нежелания подчиняться иерархическим, кастовым требованиям, отмахивание от них, как от неприемлемых, надоедливых мух, летящих к нам с Запада.

Собственно правовая система там развивалась более активно потому, что не было столь сильной, как у нас, природной тяги к братству, и нужна была юридическая сдерживающая сила.

Хорошей, психологически убедительной иллюстрацией разницы между ними и нами может стать принятый во Франции пару лет назад закон о том, что животные — это живые существа, способные чувствовать. Для нас это звучит примерно как закон о том, что вода мокрая, а огонь горячий. Проклятый юридизм превращает жизнь в сущий ад, когда без такого закона самоочевидные вещи не являются очевидными. И мы не так уж далеки сейчас от подобного, абсолютно антирусского по духу, законнического порядка вещей. Наш мир утрачивает природные рычаги регулирования и сдерживания, именуемые здравым смыслом и совестью. Это значит, мы умираем. Живое тело живо и цело духом, а мёртвое — распадается, разлагается.

Собственно об этом и стихи Тютчева о двух единствах*: 1) спаянном железом и кровью 2) спаянном любовью. Эти два единства — два разных отношения к миру, к другим народам. Первый способ отношений — присвоение себе, колонизация (только свой интерес). Второй — освоение, т. е. уважительное отношение к тому сокровенному, что внутри, приспособление и совместное развитие (возделывание с учётом общих интересов).

В 1873 г., уже на смертном одре, Тютчев диктовал письмо барону Пфеффелю, в котором коснулся и темы «двух единств»: «Князь Бисмарк не столько восстановил Германскую империю, сколько возобновил предания Римской империи. Отсюда тот варварский характер, отличавший ведение последней войны, что-то систематически беспощадное, ужаснувшее мир». Что бы сказал Фёдор Иванович, узнав о бесчеловечности последующих войн?

А вот что по поводу «двух единств» писал славянофил И. С. Аксаков: «Германская новейшая империя возникла не органически, но чрез завоевание. Она скреплена не нравственными узами, не тяготением, свободным и естественным, частей к центру, а «кровью и железом»*. «Кровь и железо» возведены ею в принцип, оправданы теориею, поставлены на рациональные основы. Ею не только проявлено на факте, но и провозглашено как руководящее начало: право сильного. Наконец, по роковому закону логики, Германская империя объявляет сама себя несовместимою со свободою верующей совести и с церковною стихией христианского общества и пытается снова закрепостить освобождённую христианством человеческую личность, снова поработить христианский мир языческому государственному принципу. На таком отрицании всех нравственных органических начал не может быть созиждено ничего прочного, — несмотря ни на какую грозную вещественную силу, ни на какую беспощадную последовательность рационализма».

Заметим, что Аксаков говорит о подчинении освобождённого христианством человека языческому государственному принципу. Следует уточнить, что извратить можно и христианские принципы, превратив их на деле в свою противоположность, даже при сохранении декларативной верности христианству. Пример тому пресловутые пытки инквизиции или насильственное принуждение к исповеди по расписанию в дореволюционной России. В наше время искажения создаются зачастую целенаправленно, ради дискредитации христианства как такового. Ощущается потребность каких-то сил в присваивании христианству статуса экстремизма, потому и не утихают скандалы вокруг выходок тех или иных псевдохристианских адептов. Последняя новость на эту тему такова: депутат Госдумы Наталья Поклонская направила в Главное управление центра по противодействию экстремизму МВД России запрос о проверке движения «Христианское государство — Святая Русь». От самого названия, явно отсылающего ум к «Исламскому государству», сводит скулы.

На Украине уже пытались бороться с т. н. «христианским фундаментализмом», причисляя к фундаменталистам христиан, которые на стороне Донбасса. Этим ярлыком легко манипулировать, приклеивая его ко всем неугодным. В России пытаются осуществить иного рода подмену, учитывающую украинский опыт и память о нём. Обыватель должен запутаться окончательно, не понимая, кто хороший, кто плохой. Потому что, как верно заметил философ Мамардашвили**, зла не бывает без того, чтобы в нём не работал перенаправленный пафос добра. Чистое зло отвергается большинством людей, оно приемлемо лишь для маргиналов. А чтобы свести с ума массы, нужны технологии по запутыванию, искажающие сознание. Манипуляторы вооружены последними научными открытиями в области биологии, нейробиологии и психологии, применяемыми против интересов большинства, потому их воздействие так опасно.

Люди же чудовищно инертны и совершенно не способны мыслить и действовать без шаблонов. Их, как минимум, надо просто втягивать в правильный поведенческий шаблон — нормальный, созидающий адекватную колею, моделирующий нормальный поведенческий модуль. Другими словами — нужны примеры как говорить и как действовать в тех или иных обстоятельствах по отношению к тому или иному явлению. Но разве всё предусмотришь? А вне шаблонов люди не способны существовать, видеть и понимать. Более того, они боятся даже расширять список своих шаблонов и предпочитают выбирать из небольшого набора штампов-ярлычков. Ярлычки заменяют им истину, ярлычки для них то, что есть на самом деле. Потому манипуляторам так легко завладеть умами большинства, просто подменив шаблонные ярлыки. Тем и опасны нынешние гендерные игры и прочий, ставший нормой, беспредел. Люди не знают себя, не знают реальности, не знают к чему стремиться — они вязнут в болоте предложенных подмен и тонут в нём. Необработанная реальность им неведома, она для них не существует. Освободить от такого рабства может только Христос. Но не на уровне разговоров о Нём, а на уровне включения в сеть: вот как лампа горит, если вилку вставить в розетку, и не горит без этого незначительного условия, сколько бы мы ни говорили или думали о свете, сколько бы ни воображали загоревшуюся лампочку, сколько бы ни изучали законы электрических цепей и ток, по ним идущий.

Западная мораль привычно делит мир на своих и чужих, и под добром подразумевает исключительно свой корыстный интерес. «Этому противостоит христианская мораль. Человек находится в непосредственной связи с Богом, дающим ему силу жить более возвышенной жизнью. В противовес инстинкту самосохранения христианство, как основу богочеловеческой морали, предлагает начала самопожертвования. Научная мораль приказывает: ради себя жертвуй другими! А Христианская мораль заповедует: жертвуй собой ради других» (прп. Иустин Попович).

Да, воплощение в жизнь идеалов всегда сопряжено с «занижением планки», однако намерения и мечты — важны, как указатели направления движения духа. Смешно, когда пеняют на ошибки те, кто даже не стремится ни к чему действительно высокому.

Ещё Камю заметил, что особенностью времени стало то, что раньше в оправдании нуждались дурные поступки, теперь же в оправдании нуждаются поступки хорошие.

Русский человек не выживет как русский, утратив свой мир — мир, в котором доминируют высокие устремления. Причём важна не пустая риторика, не лозунговое сотрясание воздуха, но реальные дела, важны усилия по воплощению в жизнь идеалов души. Страшна также подмена высокого, т. е. называние высоким не того, что таковым является, перенаправление сил души, использование их не по назначению, злое употребление добрых сил при помощи направления их на чуждый им предмет. Жажда сердца, направленная на предмет, не стоящий этой жажды, разрушает душу и разум.

А люди доверчивы и инертны, они охотно подчиняются внушениям, которые с виду кажутся правильными.

Русский человек только так и может быть побеждён — лукавством: героическая суть его будет направлена на ложь, а дальше все сделает модульная система природы, закон причин и следствий. В приложении надрывных усилий по внедрению в жизнь ложных, не имеющих созидательного потенциала идеалов, запросто погибнут не только «русские мальчики», но и весь Русский мир. Он погибнет, переставая быть русским, погибнет, став симулякром себя самого.

Да, чтобы победить русских, достаточно подменить Песню: овечью заменить на козлиную. Овцы знают голос Пастыря, их сложно обмануть технологиями, потому и нужно отнять у них хранящую их овечью суть песню. Овца, забывшая свою песнь, утратит и силу, овца же, поющая песнь козлиную, уже не овца.

________

* Два единства

Из переполненной Господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней.
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! —
Славянский мир, сомкнись тесней…
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней…

Сентябрь, 1870

В первых двух строках имеется в виду франко-прусская война, начавшаяся 7/19 июля 1870 г.
«Железом и кровью» — слова «железного канцлера» Пруссии и Германии Отто Эдуарда Леопольда Бисмарка (1815—1898), объединителя Германии. Он говорил неоднократно, что «не речами и постановлениями большинства решаются , великие современные вопросы — это была ошибка 1848 и 1849 годов, — а железом и кровью» (из выступления Бисмарка на собрании бюджетной комиссии палаты депутатов в сентябре 1862). Сам же образ — «железо и кровь» — встречается ещё в античной литературе, например, в «Декламациях» римского ритора Марка Квинтилиана (I в. до н. э.).

**  «Зла не существует без того, чтобы на него не была бы переключена страсть истины. Все исходят из некой истинной точки, — другое дело, как она трансформирована». Мераб Мамардашвили «Психологическая топология пути»

Радонеж